— Мы выиграем, да, конечно, мы выиграем, — сказал Дариус. — Кубок будет наш. У меня уже девять кубков. Сегодня появится десятый!

Эдда проследила за его взглядом:

— Они у тебя здесь, эти кубки? Покажи! Я хочу взглянуть на них — ну, покажи!

— Я не могу сойти, — признался Дариус. — Я привязан.

Эдда отстегнула замок грудного ремня, потом наклонилась и освободила от ремней его ноги. Дариус соскользнул с сиденья. Раскачивающейся, так хорошо всем известной походкой подошел к телефону и набрал номер.

— Что ты делаешь! — крикнула Эдда, но он с силой оттолкнул ее вслушиваясь. В трубке щелкнуло, кто-то ответил ему.

До великого события оставалось четыре часа. Правление заседало непрерывно. Трещали телетайпы, на экранах дисплеев появлялись лица агентов, делавших сообщения.

— Говорит пост номер семь, стадион. Особых происшествий нет. Только заурядное. Обнаружены две бомбы — они обезврежены.

— Говорит пост номер три, отель «Сплендид». Прошу внимания, это может быть важным. Только что прибыл Раггадру. Вы знаете — индийский гипнотизер. Его лично приветствовал Спенсер. Возможно, они попробуют прибегнуть к внушению.

— Попробовать-то они могут, — сказал Хаймес, клубный психиатр. Все засмеялись.

Президент повернулся к врачу:

— А что ты задумал, док?

Тот откашлялся:

— С такими примитивными средствами, как слабительные или снотворные порошки сегодня уже ничего не добьешься. От этого противника слишком хорошо охраняют. Однако…

— А-а, допинговый вариант, — не выдержав, прервал президент.

— Да, — подтвердил врач. — Все подготовлено. Если мы проиграем игру, то выиграем разбирательство по этому поводу. Я подкупил экспертов. Они найдут запрещенные средства — за это я ручаюсь.

— А стратегия? — обратился президент к главному тренеру.

— Компьютер проанализировал последние матчи и составил по ним программу. Окончательный план он может выработать лишь после того, как начнется игра. И тогда мы дадим игрокам указания по радио.

— Превосходно. — Президент порылся в куче записей. — Хэнк, а как обстоят дела с публикой?

Хэнк Маугли, профессиональный кино — и телережиссер, вскочил:

— Публика за нас.

— А если она проявит неустойчивость?

— У нас в руках усилительные установки, шеф. Если симпатии зрителей повернут не туда, мы тут же включим аплодисменты и крики воодушевления. Разумеется, у нас наготове и записи с неодобрительными возгласами, гулом и свистом — на случай, если противник прибегнет к недозволенным трюкам.

— Нокауты, обмороки вы отрепетировали? В прошлый раз Ларри выглядел как умирающий лебедь!

— На этот раз все будет, как в жизни, мы подключили врача. Сотрясение мозга или судорога в икрах — все будет выглядеть натурально!

Президент кивнул, довольный.

— Да, думаю, получится. — Он повернулся к Хартингу, юристу.

— А что у тебя в запасе?

Юрист рассмеялся:

— Все, что касается правовых подстраховок, предусмотрено. На самый худой случай я нанял одного человека, в прошлом чемпиона мира в метании палиц. Его задача — к концу матча бросить в голову одному из наших игроков пивную бутылку. После этого мы заявляем протест — и козыри наши. Если же выиграет противник, мы потребуем аннулировать результат встречи.

— Отлично, — процедил Хаймес.

В это время зазвонил телефон. Он снял трубку.

— Боб, у меня тут девчонка. Как мне поступить?

Дариус напряженно вслушивался. Потом со словами: «Да, Боб, конечно. Боб», схватил девушку за руку. Эдда завизжала.

— Ты мне делаешь больно! — Она попыталась вырваться, но Дариус держал ее как в железном капкане. Она перестала сопротивляться. Волосы ее растрепались, помада размазалась по лицу. Она более не выглядела такой красивой.

В дверь вломились охранники, впереди всех спешил Боб.

— Что ты здесь делаешь, замарашка! — заорал он. Его лицо побелело от гнева. — Выбросьте ее вон!

Мужчины в серой униформе с красной эмблемой клуба схватили Эдду и поволокли за дверь.

— Продолжай тренировку, Дариус, — уже другим, кротким голосом сказал Боб. Он помог спортсмену взобраться на сиденье, надел ремни. — Тебе надо еще часок потрудиться. Ты ведь знаешь — суставы должны быть максимально разработаны.

— Да, Боб, — Дариус начал давить на педали. Боб вышел, прикрыл за собой дверь. Снаружи стояли охранники, все еще держа девушку за руки.

— Чего ты хотела от него? — спросил Боб.

— Я тебе скажу, ты, изверг! — закричала Эдда. — У меня ребенок от него, а он не хочет платить алименты! Но я его вытащу на суд! Я устрою скандал, какого он еще не видывал. Я помешаю ему…

Боб прервал ее тираду:

— Уведите ее вниз, в холл!

Он шел позади группы мужчин, которые скорее несли, чем вели цеплявшуюся за все выступы девушку.

Перед входной дверью в отель они остановились. Боб вышел на улицу. Он поднял мегафон. Медленно затихал шум голосов, смолкли выкрики. Боб помахал рукой.

— Послушайте, проявите понимание: Дариус должен тренироваться. Мы же хотим выиграть матч! Но он благодарит вас, всех и каждого в отдельности. Приходите вечером на стадион. Он будет рад. А теперь расступитесь, освободите местечко. Видите эту женщину? Она пыталась помешать тренировке Дариуса. Она сумела пробраться в его комнату. Нам пришлось силой выдворить ее оттуда. Расступитесь, чтобы она могла уйти.

Толпа слегка подалась назад. Охранники вытолкнули Эдду в образовавшийся коридор. Какой-то миг девушка стояла почти в одиночестве, но потом круг вокруг нее молниеносно сомкнулся, слышны были только яростные вопли болельщиков.

Боб стоял за воротами и следил сквозь синеватое стекло за происходящим. Бурление тел напоминало кадры какого-то фильма.

К нему подошел Хартинг, юрист. Лицо его выражало озабоченность.

— А что, если в том, что она говорит, есть правда? Почему ты так уверен, что она солгала?

Боб улыбнулся. Его глаза еще следили за тем, что творилось на улице.

— Тебе-то я могу это сказать, — ответил он. — Ты когда-нибудь слышал о роботе-отце?

Мутация[21]

(перевод Е. Факторовича)

Доктор Кэрри отодвинул папку в сторону и откинулся на спинку кресла. Его рабочий стол стоял прямо перед стеной из прозрачного стекла с фиолетовым отливом, сквозь которую он мог обозревать открывающиеся дали: слева — узор из прямоугольников, каких-то строений, желтых, серых и серебристых, справа — пятна кустарника, песчаника, пожухлой травы, там и сям полоса протоптанной земли — не то дорожка, не то место собраний; между зданиями и этой территорией решетка, матово-мерцающая, с виду безобидная, но заграждение это уходило в небесную дымку. Шеф-генетик вздохнул. Эта картина постоянно напоминала ему о том, что он должен делать:, заниматься анализом, оценкой, экспертизой и отбором. Задачу эту пока нельзя было перепоручать машинам, и никто лучше Кэрри не знал почему: методика еще не отработана, нет масштабов для оценки, потому что критерии для отбора или даже принятия санкций трудно формализовать. Что считать нормой, а что вырождением? Что назвать здоровьем, а что болезнью?

Из видеофона послышался треск. Первый канал, внутренняя система. Нажатием кнопки Кэрри наклонил кресло вперед и, усаживаясь поудобнее, щелкнул клавишей. На экране появилось лицо доктора Манковски, его ассистента.

— В чем дело?

— Мы тянем с решением о допусках. Эти, из лаборатории, проявляют беспокойство. Мы выбились из графика.

Доктор Кэрри выудил из стопки нужную папку, принялся листать. Допуск к мутации с усиленным кровообращением для работы в Антарктиде. Допуск к мутации системы звуковой ориентации для работы в недавно открытых огромных подземных пещерах… Ими уже созданы человек-амфибия, звездоплаватель без конечностей, супермозг-организатор, разве этого мало? Они внимательнейшим образом следили за наследственностью, отвергали любые отклонения и все же постоянно допускали рождение новых монстров…