Генерал Зигрис. Надеюсь, вы не станете возражать против присутствия на нашей беседе господина Мровки?
Генерал Ванадии. А вы полагаете, что спортивный менеджер именно тот человек, который нам нужен?
Генерал Зигрис. Вне всяких сомнений. Чего не достает нашим войскам, так это заинтересованности в успехе дела. После неудавшейся попытки встряхнуть людей мы должны придумать что-нибудь другое. Господин Мровка, ваше мнение?
Мровка. Думаю, что одной раскомплексованности будет недостаточно. Мы это хорошо знаем на опыте спортивной практики: если надо устроить для антуража массовые потасовки или что-то вроде этого, должна произойти поляризация…
Генерал Зигрис. Какое это имеет отношение к нашей проблеме?
Мровка. Самое прямое: если вы хотите увидеть борьбу, то должны подкрепить раскомплексованность диаметрально противоположными целевыми установками. Сделать это нетрудно. Достаточно, скажем, устроить состязания футболистов, гандболистов или другое. Обычно каждый болеет за свою команду, поэтому на ответственные игры нам приходится привозить не менее 40 % болельщиков команды, выступающей на чужом поле…
Генерал Ванадии. При чем здесь футбол, если речь идет о военных учениях?
Мровка. Очень даже при чем — более того, можно провести полную аналогию. Вы забыли о самой малости — о поляризации…
Генерал Ванадии. Оставьте свои теории при себе! Что конкретно вы предлагаете?
Мровка. Одно из классических правил психологии предписывает в подобных случаях подчеркнуть различия. К сожалению, вы не учли этого с самого начала, иначе вы бы выбрали более целесообразные признаки различия, чем цвет волос. И все же при желании и из этого можно что-то сделать.
Генерал Зигрис. Что именно?
Мровка. Я думаю, нужно составить различные шкалы ценности, связанные с цветом волос. Иными словами, мы должны добиться, чтобы для одних высшим отличительным признаком считались светлые волосы, для других — темные. Через два часа я смогу представить вам детальный план необходимых мероприятий. Для начала сделайте так, чтобы в одной части войск повышение по службе и прочие виды отличий и поощрений получали только ярко выраженные блондины, в другой — жгучие брюнеты. Отдавая приказания, всякий раз особо выделяйте слова «белокурый» или «темноволосый», старайтесь как можно чаще употреблять их в эмоционально окрашенных фразах. Не забудьте…
Майер. …Эти действия сильно задели мою честь, не говоря уже об ущербе здоровью.
Судья. Пострадавший, расскажите нам еще раз, что с вами произошло, только, пожалуйста, будьте объективны, никаких комментариев, а тем более оскорблений.
Майер. Я получил приказ незаметно пробраться к ближайшему холму и сделать несколько фотоснимков, которые бы запечатлели позиции противника. Мой сослуживец, ефрейтор Бреймшпергер, который должен был пойти вместе со мной, подвернул ногу, наступив на пивную бутылку, и потому остался в кустах.
Добравшись до подножия седловины, я не успел даже бросить взгляда на позиции противника — без всякого предупреждения на меня набросилось не менее десятка темноволосых. Видя такое превосходство сил, я не оказывал сопротивления, но они все равно как следует отдубасили меня, сорвали с головы фуражку и перерезали подтяжки. Затем, заставив меня идти впереди, привели в какой-то холодный блиндаж, где не было даже умывальника, и заперли. Мне не давали ни есть, ни пить, если не считать кружки воды и упаковки малосъедобного черствого хлеба.
После долгого ожидания — сколько прошло времени, я точно определить не мог (часы у меня отобрали) — появилась группа темноволосых, которые отвели меня в какое-то подвальное помещение, — по-видимому, раньше здесь был винный погреб. Меня привязали к столбу и направили в глаза яркий свет, так что я не мог разобрать, кто отдавал приказания. Начался допрос. При таких обстоятельствах я счел для себя за благо ничего не утаивать. Однако тот факт, что мне ничего не известно о планах развертывания, вооружении, численности и тыловом обеспечении наших войск, оказался для меня роковым — ведь я рядовой, мне и в голову не приходило вмешиваться в дела офицеров.
К сожалению, мне не поверили. Даже не выслушав толком моих заверений, они приступили к действиям, которые нельзя классифицировать иначе, как пытки: меня повалили на пол и стали обливать вином, забрасывать окурками, они орали на меня и называли «белокурой бестией». А потом сорвали с меня одежду, посыпали какими-то зловонными порошками, и когда я начал задыхаться и не мог больше отвечать на их вопросы или выражать протест, просто бросили. Спустя некоторое время мне с трудом удалось встать. Пошатываясь, я направился к двери и обнаружил, что она незаперта… В подвальных помещениях тоже никого не было, противник оставил их. Мне понадобилось несколько часов, чтобы добраться до ближайшего населенного пункта, где я смог вызвать такси, доставившее меня сюда. Счет за оплату такси приложен к делу.
В связи с вышеизложенным я требую проведения строгого разбирательства, наказания виновных, а также предоставления мне четырехнедельной бесплатной путевки в санаторий, чтобы я мог полностью поправить здоровье. А учитывая проявленное мною бесстрашие, ожидаю перевода меня в унтер-офицеры.
«Связанные с маневрами передислокации войск охватили весь итальянский полуостров и южную часть Франции. Как уже объявлялось ранее, города также стали ареной боевых действий. При этом произошли ожесточенные столкновения, и даже не столько между воинскими подразделениями, сколько между враждующими группами гражданского населения, состоявшими в заговоре с военными. В Генуе население осыпало оскорблениями и забросало помидорами танковую часть светловолосых. Из-за того, что смотровые люки оказались заляпаны перезрелыми раздавленными плодами, несколько танков заехали на тротуары и повредили жилые дома. Имели место и акты организованного саботажа. Так, улицы, круто спускающиеся к набережной, полили таким густым слоем жидкого мыла, что идущие танки начали скользить, пробили парапет и упали в море.
Об аналогичных враждебных актах поступают также сообщения из других населенных пунктов на территории Италии и Франции. Особенно страдают войска светловолосых. Что же касается темноволосых, то единственный известный пока инцидент произошел лишь с интендантской частью на юге Швеции. Местное население устроило сборище у мест расквартирования войск, выкрикивая всякие оскорбления. Правда, до прямых столкновений дело пока не дошло, но нескольких девушек, замеченных в связи с темноволосыми солдатами, вымазали рыбьим клеем и бросили на груду тряпья. Есть опасения, что ситуация ухудшится — не в последнюю очередь из-за все более заметного соперничества между военными и милицией».
Господа! Уже сейчас можно утверждать, что, немотря на начальные трудности, маневры увенчались полным успехом. Солдаты по-настоящему прониклись интересами дела, осознали, к какой из сторон они принадлежат, и готовы во имя собственных интересов перенести все неприятности, лишения и тяготы. С гордостью могу сообщить, что у нас уже насчитывается в общей сложности семь тяжелораненых и более тридцати человек раненых, не считая случаев оказания помощи санитарной службой в полевых условиях. Вопреки ожиданиям значительно больше ранений среди гражданского населения. Точных данных в моем распоряжении пока нет, однако из всех крупных больниц сообщают о доставленных туда пострадавших мирных жителях. Но это не должно нас смущать: гражданское население всегда страдало в случаях военных конфликтов. И тот факт, что и на сей раз не произошло отклонений от нормы, служит лучшим подтверждением приближенности нашей операции к реальным условиям.