Когда во второй половине дня Бен вызвал свою программу, оказалось, что в нее введена дополнительная информация: 33-78568700-16R обратился с просьбой о реактивации содержимого памяти, и просьба эта отклонена.

Бен не знал, что она отклонена, и не ожидал, что будет оповещен об этом именно таким способом. Это, однако, показало, что в сети контроля есть ячейки, еще ему не известные, и нужно быть осторожным.

Строго говоря, он обязан это сообщение закодировать, оценить и ввести в статистику. Это станет первым отрицательным фактом в его таблице сведений. Почему-то он не торопился это сделать и, немного подумав, ввел эту новую информацию в буферную память.

То, что три года куда-то исчезли, волновало его по-прежнему, и теперь он уже не мог сказать, служебный или личный характер имеет его заинтересованность. Сам он здесь в источники информации не годится, но нельзя ли приблизиться к разгадке через других лиц? Он вызвал список своих контактов, но, как и ожидал, это не внесло никакой ясности: за период, который его интересовал, ни одного нового лица среди его знакомых не появилось. Однако расследователем он был уже достаточно долго и знал, что если простейший путь к получению необходимой информации не дает результатов, можно попробовать другие. Если он занимается поиском связанной с ним самим информации, отталкиваясь от собственной персоны, и подход этот ничего не дает, то это вовсе не значит, что нельзя ничего выяснить, отталкиваясь от других лиц. Иначе говоря: если у него были контакты с какими-то лицами и упоминания об этих лицах были затем изъяты из перечня его контактов, сам он все равно должен оставаться в перечнях контактов упомянутых лиц. Да, конечно, выявление их требует огромной вычислительной работы, однако, если он использует программу совмещения во времени с фиктивными промежуточными вопросами, он может уложиться в такой отрезок машинного времени, на который не нужно просить специального разрешения.

Компьютер производил вычисления в течение пятидесяти трех минут двадцати целых и девяноста шести сотых секунды, после чего на дисплее появились имена:

Джонатан Уман — 63-10796950-17U,

Барбара Тэман — 11-64911430-12Т,

Харди Вэман — 14-5566850-19W.

Хоть это казалось безнадежным, Бен все же попытался обнаружить у себя в памяти что-нибудь связанное с тремя появившимися именами. О чем-то они ему говорили, чем-то были знакомы, близки. Но что здесь правда, а что плоды воображения? Имена, как тысячи других имен, номера, содержащие для посвященного информацию о генетическом формировании, кодовом номере клона, районе проживания, категории и общественной ценности гражданина и, однако, не говорящие ничего о том, кто за ними скрывается, — о человеке, который живет, действует, думает, чувствует, о живом чело — веке, который испытывает к другим симпатию или антипатию, который ставит перед собой цели, стремится к ним, достигает их или терпит фиаско. Что связывает его с теми, кто скрывается под именами Джонатан, Барбара и Харди? Они живут где-то в этом же городе, у них, как и у него, есть своя работа и свои обязанности, но есть и нечто, чего у него более нет: воспоминания об утраченном для него времени — по крайней мере он на это надеется.

Только постепенно до него дошло, что означают эти три строки светящихся букв и цифр. Это не более и не менее как доказательство того, что гонится он отнюдь не за химерой, что из его жизни действительно кем-то что-то вырвано. Напрашивалась мысль, что проверка самого себя, которая является нынешним его рабочим заданием, с этим как-то связана. До сих пор ему, признаться, не очень верилось, что какая-то часть его прошлого обретет плоть, и вот теперь это случилось. Он просто обязан извлечь из этих лиц всю информацию, какую сможет.

Редко, но бывают случаи, требующие волевой работы. При состоянии, в каком оказалось расследование, необходимость ее была совершенно очевидной. Бен снова и снова спрашивал себя, точно ли так же бы он действовал, если бы речь шла об оценке человека незнакомого, которого он не знает; да, приходил он к выводу, точно так же. Втайне он уже давно решил использовать все средства, дозволенные и недозволенные, лишь бы достигнуть своей цели; однако нельзя вызывать ни малейшего подозрения, и потому важно вести себя в полном соответствии с предписаниями и инструкциями.

Естественно, он обратился к личным делам трех лиц, с которыми когда-то вступал в контакт, вызвал все данные, перечни, результаты тестов и протоколы проверок и таким путем узнал все, что об этих людях было известно, — больше, по-видимому, чем они сами о себе знали. В этих данных были запротоколированы личность каждого и его жизненный путь; как считали специалисты по описанию и документированию, остальное не заслуживает выяснения. Протоколы дают лучшее представление о личности, чем прямое общение. Как, однако, знал каждый расследователь, бывают исключения из правил, и именно такое исключение, как обнаружил Бен, имело место в этом случае. Сколько ни изучал он данные, он не находил в них ни малейшего указания на то, какие отношения связывали его в прошлом с этими объявившимися личностями. В сведениях было отмечено лишь время его встреч с ними, но все другие вопросы оставались без ответа. Возможно, в этом — так считали многие — был недостаток системы контроля; возможно, следовало бы распространить контроль также на содержание разговоров, на поведение во время встреч, на испытываемые в это время чувства и так далее, а не полагаться на одну лишь статистику. С другой стороны, понятно, что огромная дополнительная работа такого рода принесла бы ничтожно малые результаты, да и то лишь в исключительных случаях подлинных отклонений от нормы. Но разве не ради именно таких случаев существует вся их работа?

Полученный нами из архаической эпохи человеческий материал во многих отношениях оставляет желать лучшего и еще не удовлетворяет до конца требованиям совершенного государства. Относительно легко проходит адаптация подрастающего поколения; главную трудность здесь создают не выявленные при проверке (методы проверки еще не вполне совершенны) или возникшие в результате мутаций (предотвратить которые пока еще не вполне удается) генетические изъяны. При помощи серий различных тестов отклонения такого рода, однако, обнаруживаются сравнительно рано, поэтому оказывается возможным способствовать адаптации путем применения индивидуально подобранных лекарственных средств или хирургического вмешательства. Лишь в немногих случаях оказывается необходимым полное стирание личности.

Наибольшие трудности возникают с индивидами, достигшими стадии взрослости до «часа нуль». Хотя в большинстве случаев дезориентирующие воспоминания о том времени удается устранить и тем самым добиться, чтобы интересы нашего государства стали единственным содержанием сознания индивида, снова и снова однако наблюдаются рецидивы — всплывающие внезапно воспоминания, возврат к архаическому поведению, выплески нежелательных и неприемлемых чувств.

Поскольку такого рода явления не только нарушают функционирование государственного устройства, но также чреваты для лиц, о которых идет речь, тяжелыми нервными перегрузками, наше государство взяло на себя заботу о том, чтобы меры, необходимые для предотвращения таких явлений, принимались как можно раньше. Обычно обеспечивается общее снижение уровня активности, в результате чего в основном исчезает также и побуждение к активации вытесненного содержимого памяти. Иногда, однако, встречаются трудные случаи — индивиды, в памяти которых по неизвестным причинам оживают картины прошлого. Человек впадает в патологическое состояние, симптомы которого хорошо известны: моторное возбуждение, агрессивные поступки, недовольство, принимающее характер бреда преследования, склонность к сутяжничеству и саботажу, бредовые представления. В определенных обстоятельствах люди, страдающие этой болезнью, могут причинять вред нашему общественному устройству; связывая свои активированные грезы и галлюцинации с сегодняшней действительностью и руководствуясь представлениями такого рода в своих действиях, эти лица распространяют ложную информацию и сеют среди тех, с кем они вступают в контакт, неверие и сомнения.