Такова была работа Маркуса. Он не сильно отличался от коммивояжера. Также как и человек, который продавал пылесосы и чистящие средства от дома к дому, он был все время в дороге. Единственная разница заключалась в том, что товар, который он продавал – не пылесос или лизол. А Маркус Трой.

Маркус потягивал пиво, но прежде чем он понял это, было уже четверть первого, так что ему, наверняка, не удалось бы добраться до номера до того, как дети лягут спать. Проклятье. Уже облажался. Он попрощался с Джеймсом и Амандой, по-братски обняв каждого, и двинулся к лифту. На каком этаже, сказала ему Серена, был его номер?

Ах, да, кто-то сунул ему ключ. Он вытащил его: 2101. Он нажал на кнопку «21» и сонно подумал: «Я остался выпить всего лишь одну бутылку пива. Я был хорошим мальчиком. Первая ночь тура. Засиделся допоздна, но это часть работы. Маркус Трой, коммивояжер...»

Маркус был благодарен за изобретение электронного ключа, когда бесшумно открыл дверь и проскользнул внутрь. В гостиной было темно, но из спальни детей лился свет. Он снял обувь, поставил ее у двери и пошел туда.

Он не удивился, что Райан была все еще здесь; самым разумным, что можно было сделать, чтобы уложить детей спать, это остаться с ними в комнате, пока он не придет, чтобы они не проснулись посреди ночи. Однако он был удивлен тем, что он почувствовал, когда увидел ее мирно спящей с Майлзом, закинувшим на нее руки и ноги, Шарлотта крепко спала на второй кровати. Приятно было смотреть на них и оставаться в одиночестве, пока он это делал. Ему не нужно было притворяться, что она не была совершенно потрясающей; ему не нужно было притворяться серьезным, или суперпрофессиональным, или показывать любые другие качества, которые он должен выставлять на обозрение как ее хозяин.

Маркус знал, что будет выглядеть смешным, если кто-нибудь поймает его разглядывающим няню. Но она была не просто сексуальная, и он не подглядывал. Конечно, Райан красива. Он не мог не заметить, как волосы каскадом лежали на ее плечах. И от одного только взгляда на изгибы ее бедер, обтянутых джинсами, он словно получил удар в живот. Если он не будет осторожен, ему начнут мерещиться разные вещи: будто он подхватывает ее и крепко обнимает. Прижимает к стене и целует ее нежную шею, ласкает ее, легко проводит тыльной стороной ладони по ее голому животу и....

«Круто», — подумал Маркус. — «Ты ее работодатель. Не будь ненормальным».

Вдруг раздался звонок сотового. Он оглядел комнату, ища, откуда он шел и заметил ветровку Райан. Он вытащил телефон. Ей звонил кто-то по имени Ник. Не желая разбудить детей, Маркус отклонил вызов и телефон умолк.

— Папочка, — пролепетала полусонная Шарлотта, — уложи меня.

Было так приятно услышать такое. Если бы Шарлотта не была объята сном, она никогда бы так не сказала, чтобы не показаться юной и уязвимой. Дети, выросшие в Лос-Анджеле, в десять чувствовали себя старше четырнадцати, и Маркус был благодарен за каждый момент, когда его дочь забывала вести себя как взрослая.

Райан немного пошевелилась, а за ней и Майлз, но они были далеки от того, чтобы проснуться.

Маркус сел на край кровати дочери и поцеловал ее голову. Он укрыл Шарлотту по шею, так, как ей нравилось. Девочка улыбнулась и в одно мгновение снова уснула. Майлз перестал шевелиться и снова сладко спал.

— Эй, — прошептал Маркус, осторожно расталкивая Райан.

— Мне звонят? — смущенно спросила Райан.

— Да, прости, я не собирался рыться в твоих вещах. Мне просто нужно было выключить звонок. Ну, ты понимаешь, дети спят и все такое.

— Конечно, — Райан осторожно убрала с себя руки и ноги Майлза. — Мне жаль, что я уснула здесь. Это, должно быть, выглядит странно.

— Вовсе нет – ты все сделала правильно. Это может случаться время от времени. Ты же знаешь, что я прихожу поздно. Будет лучше, если ты останешься в комнате, хотя можешь смело располагаться, где хочешь. На диване – это круто, и даже в моей постели.

Райан выглядела удивленной. Теперь она уже определенно проснулась.

— Что?

— Нет, я не то имел в виду, — сказал Маркус. Он постарался, чтобы не казалось, будто он защищается. Это действительно было не то, что он имел в виду; он был ответственным начальником. — Я имел в виду только то, что ты можешь найти в номере любое удобное для тебя место. Чтобы отдохнуть.

— Да, конечно, — Райан встала. Она пригладила брюки и заправила волосы за ухо. — Так ты покажешь, где моя комната?

— О, ты еще не устроилась? Сожалею. Подожди секундочку.

Маркус вошел в гостиную и включил свет. Серена оставила ему пакет с документами на столе возле двери. Он порылся в нем и достаточно легко нашел ключи от номера 2102. Когда он вернулся, Райан сидела, надевая свои конверсы.

— Ты можешь не делать этого, — произнес Маркус. — Тут пройти всего пять метров.

— Думаю, ты прав, — Райан взяла обувь в одну руку и пошла к двери.

Маркус толкнул дверь, поскольку его мать вбила в его голову с самого раннего возраста, что женщина никогда не должна сама открывать себе дверь, если рядом находится мужчина.

Но Райан, все еще сонная и дезориентированная, споткнулась на пороге. Маркус бросился и схватил ее за талию, едва поймав, прежде чем она ударилась таким красивым телом о дверной косяк.

— Боже мой, как неловко, — сказала Райан. Она не отстранилась, во всяком случае, не сразу, и Маркус обнаружил, что удерживает ее. Вспомнив замечание Райан о его постели, вспомнив, что был ее боссом, он отстранился.

— Не беспокойся, — сказал Маркус. — Это я виноват, что остался выпить, вместо того, чтобы уложить детей, как следовало бы.

Он все еще оставался достаточно близко, чтобы посмотреть прямо в ее глаза. Он ничего не мог поделать. Он должен был понять, почувствует ли такой же электрический разряд, что и раньше. И да, он почувствовал.

Увидев так близко коричневые и золотые крапинки в ее зеленых глазах, его чуть не сбило с ног. Он в последний раз погрузился в глубину глаз Райан, прежде чем отступить.

— Спокойной ночи, — сказала она, глядя вниз.

— Увидимся завтра, — ответил он. Хотелось бы, чтобы это прозвучало непринужденно, даже равнодушно, но вышло немного более пылко, чем он надеялся. — Ох, и Райан? Не стесняйся, поспи подольше. Утром я хочу провести время с детьми, возможно даже до ланча.

— Да? Уверен, что тебе не нужна будет помощь?

— Мне нужна будет помощь... позже. После саундчека¹⁷, я буду занят до Бог знает какого времени.

— Понятно. Не проблема. Перед тем, как пойти спать, могу я чем-то еще помочь? Не собираюсь смотреть дареному коню в зубы.

— Спи спокойно, Райан.

Маркус был измотан, но уже лежа в постели, он целый час думал о волшебных глазах Райан, ее теле и сладком запахе ее кожи. «Жасмин», – подумал он. – «Изумрудные глаза и кожа, пахнущая жасмином». Он не испытывал это чувство в течение долгого времени – желание.

Он заблокировал Смитти, который всегда был голосом разума в его жизни. Но этот грубый, бородатый ангел без приглашения появился за плечами, говоря: «Соберись, придурок. Ты не можешь влюбиться в няню».

Соседка

Райан крепко спала в своем номере, пока в три тридцать утра не проснулась как от толчка. Кто-то был в комнате. Она могла слышать, как кто-то нащупывает выключатель.

— Кто там, черт возьми? — зашипела она, инстинктивно вскочив с постели. Она схватила подушку, как будто та могла бы послужить ей надежным щитом, и стала шарить рукой по тумбочке, хватая первое, что хоть как-то напоминало оружие. Вот так просто она была уже не няней, а рыцарем, воином.

Кто был в ее комнате? Это было безумием, но она подумала о жутком мистере Рэндалле, который, хотя и был сейчас, предположительно, за несколько сотен километров от нее, до сих пор всплывал в ее мозгу в какие-то моменты. Это был Маркус? У него может быть свой ключ. Или это тот дурацкий репортер? Эта мысль так ее разозлила, и она поняла, что не постесняется треснуть его по голове той тяжелой штуковиной, похожей на дубину, которую она держала в руке.