Показав в работе об изотермах фактическое распределение тепла на земном шаре, Гумбольдт обратился к исследованию причин, от которых оно зависит. Он уяснил понятия о приморском и континентальном климате, показал причины, смягчающие климат в северном полушарии, и, приложив свои выводы к Европе и Азии, дал картину их климата, определил различие и причины, от которых оно зависит.

Мы не будем останавливаться на подробном развитии его взглядов, на массе числовых данных; равным образом ограничимся только указанием на его труды о причинах повышения и понижения снеговой линии, о влиянии почвы, высот, воды и прочего на температуру воздуха и так далее. Все это представляет такую массу фактов и общих взглядов, что решительно не поддается сжатому изложению. Можно сказать, что он не только заложил фундамент сравнительной климатологии, но и участвовал в возведении самого здания как работник, собравший и принесший массу материала, а еще более как архитектор, творческий ум которого служил неисчерпаемым источником идей для других работников.

Исследование над относительной древностью гор и вулканическими явлениями представляет дальнейшее развитие взглядов, сущность которых мы уже излагали. Гумбольдт определил полосу землетрясений в Азии, классифицировал их, сводя к трем различным типам, и так далее.

Он продолжал также свои исследования над земным магнетизмом, собрав много данных в Азии и Европе. Кроме его собственных наблюдений по этому предмету, большое значение для науки имели магнитные обсерватории, учрежденные по совету Гумбольдта русским, английским и североамериканским правительствами.

Географические работы его в эту эпоху относились к Азии. Он опроверг прежнее мнение об Азии как огромной, сплошной, плоской возвышенности и показал, что она прорезана четырьмя параллельными (а не расходящимися из одного центра) горными хребтами; сравнил ее орографию с орографией Европы и Америки и (по обыкновению) высказал много общих взглядов о влиянии ее природы и физического устройства на цивилизацию, странствования племен и прочее.

Далее, им был издан огромный пятитомный труд по истории географии. Тут изложены причины, подготовившие открытие Нового Света, древнейшие сведения о нем, постепенный ход открытий в XV и XVI веках, сведения о старинных картах Америки и так далее. Это обширное сочинение явилось результатом многолетней работы в часы досуга, между делом.

Резюмируя в нескольких словах научную деятельность Гумбольдта (подразумеваем чисто научное значение, оставляя в стороне художественную обработку научных данных), мы можем сказать о нем: он создал сравнительную климатологию и ботаническую географию, был одним из главных двигателей плутонической теории и учения о земном магнетизме; сделал ряд крупных открытий в химии, физиологии, сравнительной анатомии, метеорологии, географии и оставил много трудов по истории, этнографии, политике и так далее.

С 1832 года Гумбольдт жил главным образом в Берлине, навещая, однако, по временам столицу мира и другие города Европы.

В Берлине он находился в постоянном общении с братом, дни которого были уже сочтены. Сношениям этим мешали только придворные обязанности Гумбольдта. В письмах своих он часто жалуется на «вечное качанье, подобно маятнику, между Берлином и Потсдамом», на осаждающих его принцев и тому подобное.

Вильгельм Гумбольдт скончался в 1835 году. Александр был сильно огорчен его смертью. «Я не думал, что мои старые глаза способны пролить столько слез!» – восклицает он в письме к Варнгагену.

Он взял на себя издание его сочинений и рукописей, из которых особенно замечательно исследование о языке Кави. Сочинения Вильгельма были изданы в трех томах в 1836–1839 годах.

Кроме этих занятий, время его делилось между научными трудами, обработкой «Космоса» и придворными отношениями.

Часто также видели его в университетских аудиториях, на лекциях Бека по истории греческой литературы, Митчерлиха – по химии, Риттера– по общему землеведению и др. Тут сидел он среди студентов, слушая и записывая лекции самым внимательным образом. На вопрос, зачем он это делает, он отвечал шутливо, что «хочет наверстать то, что упустил в юности».

7 июня 1840 года умер король Фридрих-Вильгельм III, личный друг Гумбольдта, любивший его и, как говорит сам Гумбольдт, «предоставивший ему полную свободу действий и уважавший его дружбу с лицами, мнения которых не могли нравиться королю».

Высокое положение Гумбольдта, впрочем, не пострадало от его смерти.

Новый король, Фридрих-Вильгельм IV, сохранил с ним наилучшие отношения.

Это была странная, сложная натура. Богато одаренный от природы, прекрасно образованный, тонкий знаток искусства, он стремился окружить себя наиболее выдающимися представителями интеллигенции. Художники встречали в нем авторитетного критика, ученые – энциклопедиста, те и другие блестящего, остроумного, красноречивого собеседника. Гумбольдту чего-то недоставало в тот день, когда он не видал короля, король не менее дорожил его обществом. Он любил чертить планы построек в средневековом стиле, слушать духовную музыку и не питал никакого пристрастия к парадам и маневрам, отличаясь в этом отношении от всех остальных Гогенцоллернов.

Политические воззрения его носили отпечаток мистицизма. Воспоминания о средних веках, опоэтизированных романтиками, переплетались в его голове с религиозными воззрениями де Местра. «Старая, святая верность», король в кругу вассалов, как отец среди детей, особенные дары, получаемые им от Бога, – смутные, поэтически неопределенные представления соединялись у него с ненавистью к рационализму, к жалкому человеческому рассудку, пытающемуся определить отношения монарха к подданным. «Никакой власти в мире, – говорил он, – не удастся принудить меня превратить естественное отношение короля к народу в договорное; я никогда не допущу, чтобы между Господом Богом и этой страною стерся писанный лист в качестве второго Провидения».

С такими воззрениями приходилось ему управлять в эпоху скептицизма, недоверия к авторитетам и стремления к уничтожению всякой патриархальности, к приведению всех отношений в «рассудочные», юридические формы.

Конечно, при таких воззрениях политика его была реакционной. Но мягкосердечие и слабость характера мешали ему быть последовательным. Признавая себя непогрешимым в теории, он постоянно колебался на практике, уступал, когда требования становились слишком настойчивыми, но, уступив, постоянно возвращался к старому.

Характер короля и направление его политики причиняли много досады Гумбольдту. «Как жаль, что такой монарх пройдет так незаметно в истории!» – замечает он в одном из писем к Бунзену. Вообще его письма переполнены похвалами личным качествам короля и жалобами на его непоследовательность и противоречия. Политику его он сравнивает с путешествием Парри к Северному полюсу: путешественники долгое время двигались по льду на север и в результате совершенно неожиданно для самих себя очутились на несколько градусов к югу, так как лед, по которому они шли, незаметно относило течением.

Гумбольдт виделся с королем почти ежедневно в Берлине, Потсдаме или Сан-Суси и сопровождал его в поездках: в 1841 году – на Рейн, в 1842 году – в Лондон, куда король ездил крестить принца Валлийского, и так далее.

В 1842 году он был назначен канцлером ордена pour le mérite, учрежденного еще Фридрихом II для награды за военные заслуги. Фридрих-Вильгельм IV придал ему гражданский класс. Орден должен был выдаваться величайшим представителям науки, искусства и литературы в Германии и Европе,