Лейла с нечеловеческим усилием попыталась заговорить. У нее были сломаны почти все передние зубы.

– Милый, – взмолилась она, – ты же знаешь, что я не шпионка...

Это «милый» окончательно решило ее судьбу. Мозар Саид внутренне содрогнулся: чего только она не наговорит баасистам, чтобы спасти свою несчастную шкуру!..

– Что ж, пеняй на себя, – проронил он. – Молись великому и милосердному Аллаху...

Властным жестом он согнал с сиденья одного из водителей. Тот не заставил себя долго упрашивать. С минуту слышалось лишь урчание двух моторов и отдаленный лай собак. На горизонте, в двух километрах от города, сплошной полосой горели багдадские огни.

Агенты встревоженно переглянулись. Если они привезут лишь бездыханное тело, их ждет несмываемый позор. Один из них собрался духом и подошел к лейтенанту.

– Мне кажется, нужно дать ей последнюю возможность, – сказал он. – Что, если она все же знает что-то важное?..

Мозар Саид успокаивающе улыбнулся.

– Я ее только припугну, – пообещал он. – Если будет молчать – заберете к себе.

Действительно, во время допросов в армейской безопасности нередко применяли подобное средство устрашения. Нужно было иметь стальные нервы, чтобы не запаниковать, слыша рев моторов и видя, как машины начинают разъезжаться в стороны.

Лейтенант отдал приказ. Солдат, сидевший за рулем второго джипа, послушно включил передачу и осторожно начал отпускать педаль сцепления – так, чтобы проехать каких-нибудь полметра и оставить жертву в критическом положении.

Вдруг Лейла закричала:

– Подождите, я знаю, я все скажу!

Она только что вспомнила о разговоре, подслушанном ею в «Багдад-кафе». Вопреки представлениям Джемаля, она понимала по-английски, но с перепугу забыла о том случае. Теперь же упоминание о Баакубе и Черной Пантере обретало как никогда важный смысл.

Нога проститутки были раздвинуты под углом 45 градусов. Мышцы невыносимо тянуло. От ужаса ее вырвало прямо на себя. Сыщики с отвращением поморщились.

Стиснув зубы, Мозар Саид разок надавил для проверки на газ и выжал сцепление. Он слышал, что сказала Лейла, но не собирался обращать на это внимание. Мало ли что она может насочинять ради своего спасения? Ему следовало действовать решительно и точно. Способ был эффективный. В свое время на юге страны во время большой коммунистической чистки 1963 года таким образом казнили немало людей.

Если рвануть с места слишком быстро, наручники могут ободрать мясо и сломать лодыжку, но жертва останется жива. При слишком медленном старте может случиться то же самое, да и крики тогда будут гораздо неприятнее... Он поудобнее устроился на сиденье, убедился, что первая передача включена, и медленно, плавным движением нажал на акселератор, одновременно отпуская сцепление. Джип равномерно и уверенно проехал три метра вперед.

По сопротивлению лейтенант понял, что наручники не сорвались.

Безумный крик Лейлы разбудил добрую половину военного городка. Даже сыщики, привыкшие ко всякого рода ужасам, потрясенно отвернулись.

Шум двигателя заглушил хруст костей. Разорванная пополам до середины позвоночника, Лейла конвульсивно содрогалась в луже крови. Но Мозар по-прежнему нажимал газ, и через секунду наручники с сухим треском оторвали левую ступню. Лейла этого уже не почувствовала.

Офицер резко затормозил и выжал сцепление. Когда он поворачивал ключ зажигания, его рука все же слегка дрожала. Он вытер мокрый лоб и посмотрел в звездное небо.

Агенты уже пришли в себя и принялись горячо высказывать свое возмущение, но Мозар Саид прервал их.

– Нога соскользнула с педали, – невозмутимо сказал он. – Сам не знаю, как это получилось.

Лейла лежала на камнях, похожая на окровавленную сломанную куклу. Лейтенант отдал следующее распоряжение. Солдат, которому не довелось участвовать в экзекуции, подошел к трупу, чтобы снять наручники, но тут же невольно отшатнулся. Разбросанные по земле внутренности распространяли отвратительный запах. Чтобы заставить солдата расстегнуть браслеты, Саиду пришлось повторить приказ дважды.

Все молча поехали к штабу. Лейтенант Мозар Саид чувствовал себя уже намного спокойнее. Зато сыщики, помрачневшие от гнева, успокоиться никак не могли.

Стук тамбуринов был таким громким, что собеседникам, сидевшим за одним столиком, приходилось почти кричать. После ужина в «Хаммураби» Джемаль привез Малко в какую-то забегаловку на севере Багдада. Три девушки, одетые в целомудренные платья до пят, по очереди пели в микрофон под аккомпанемент деревенского ансамбля.

Но стоило на сцене появиться полураздетой танцовщице, как публика начала сходить с ума. Полицейским уже трижды приходилось сгонять с эстрады подвыпивших поклонников ее таланта.

Джемаль мрачно смотрел на дно своего стакана. Он был сильно взволнован. Через два часа у них назначена встреча с посланцем Черной Пантеры. Малко должен был сообщить ему сигнал к началу операции, который Гюле предстояло передать в Бейрут. Курд никак не мог простить себе оплошность, допущенную в ресторане.

– Поехали! – крикнул он на ухо Малко. – Там нужно появиться хотя бы на полчаса.

Малко кивнул. Танец живота уже стоял у него поперек горла. Они направились к выходу, где швейцар-"таможенник" как раз отбирал у рослого араба, одетого в национальный костюм, огромный кинжал: с оружием в зал входить запрещалось.

На улице два парня, окруженные толпой зевак, хватали друг друга за грудки, Джемаль ожесточенно засигналил, прокладывая машине путь. В его движениях сквозила нервозность. Едва не сбив с ног стоявшего на дороге нищего, он выругался сквозь зубы и резко придавил акселератор.

Перед глазами Малко снова замелькали узкие пустынные улицы. Чтобы убедиться в отсутствии слежки, Джемаль делал резкие повороты, часто увеличивал скорость, а затем тормозил, выключая фары. Проехав один из перекрестков, они надолго остановились, но никаких других машин за собой не увидели.

Облегченно вздохнув, Джемаль поехал дальше.

Малко тоже чувствовал себя не слишком спокойно. Теперь весь его план зависел только от Амаль. Если она забудет о своем обещании или побоится – все пропало. Он не смог найти другого способа узнать о времени казни заранее. Что ж, утешало лишь одно: если сигнал от Амаль не последует, не будет и приказа об атаке, останутся живы. Погибнет только Виктор Рубин: ведь что-либо предпринять будет уже поздно. Малко чувствовал нечто вроде привязанности к этому человеку, которого знал только по фотографии и которого отчаянно пытался спасти. Он думал о Рубине, как о старом друге.

«Мерседес» тихо остановился напротив виллы проституток. На первом этаже горел свет. Джемаль заглушил мотор.

Генерал Латиф Окейли кипел от бешенства. Он швырнул трубку на рычаг с такой яростью, что на эбонитовом корпусе телефона появилась трещина. Все его расчеты полетели к черту из-за глупости баасистов. Не удовольствовавшись арестом Лейлы, они упрятали за решетку ее брата и насмерть запугали вторую египтянку... И все это напрасно: египтянин и его сестра не знали ровно ничего. Однако, терзаемый сомнениями, генерал решил еще раз проверить Малко и Джемаля, как только они снова появятся у девушек.

Что же касается лейтенанта Мозара Саида, то его будущее было перечеркнуто раз и навсегда. Окейли подыскал ему подходящее местечко на юге, вблизи границы с Ираном, где лейтенант не замедлит пасть смертью храбрых, защищая родную страну. Генерал не любил, когда его подчиненные попадали в сомнительные ситуации.

Теперь предстояло вывести американца на чистую воду, ничего не зная о цели его задания.

Суссан и ее брат, донельзя напуганные ужасными угрозами, возвратились на свою виллу. Ее окрестности уже кишели агентами армейской службы безопасности. Генерал Окейли пообещал устроить своим подчиненным настоящий террор, если поблизости окажется хотя бы один баасист.

– Где Лейла?