– Вы рассказываете мне об этом потому, что вы – враг Заки?

– Я вам об этом говорю, чтобы сохранить его жизнь. – Теперь Малко говорил, взвешивая каждое слово: – Запомните – я не хочу его смерти, я не хочу ничьей смерти, и в том числе убийства государственного секретаря. Вот мои предложения: вы устраиваете так, чтобы убийцы находились в моих руках; во всяком случае, на время пребывания здесь Киссинджера я их изолирую. Взамен я делаю все для того, чтобы ваш муж остался жив.

Воцарилось длительное молчание. Безусловно, холодный, чеканный голос Малко произвел на Винни должное впечатление, однако она покачала головой и сказала, закусив губу:

– Это невозможно. Вы их уничтожите.

– Клянусь вам, что нет!

– Но почему я должна вам верить? И вообще, как только они узнают, что я их выдала, они меня убьют!

Быстрым шагом она направилась к двери, открыла ее, обернулась. Малко не двигался.

– Вы об этом будете жалеть, – медленно проговорил он. – Всю вашу жизнь.

В глазах датчанки внезапно метнулся беспокойный огонь, она заколебалась, закрыла дверь, вновь подошла к Малко. На этот раз он почувствовал, что сломил ее. С побелевшим от страха лицом и закрытыми глазами, Винни долго стояла рядом с Малко, не говоря ни слова. Наконец она открыла глаза:

– Я могу предложить вам одну вещь...

Князь должен был призвать на помощь все свое хладнокровие, чтобы не взвыть от радости.

– Я вас слушаю.

– Люди, о которых идет речь, будут безоружны. В последний момент оружие в аэропорт должна принести одна женщина. Я знаю, где находится это оружие... У них не будет возможности получить другое. Если вы сумеете...

Мозг Малко работал с четкостью компьютера, подавал нужные идеи, отбрасывал негодные. И вдруг его озарило:

– А эта женщина уж не японка ли, по имени Шино-Бю?

Бледное лицо Винни исказилось от ужаса.

– Как... Как... Откуда вы знаете?

Малко усмехнулся:

– Мы многое знаем... Ну ладно, я принимаю ваши условия. Где находится оружие?

– В Гоа.

– В Гоа, в Индии?

– Да.

– Что она там делает?

– Там центр хиппи, – женщина прерывисто вздохнула, – туда съезжаются сотни этих хиппи со всего света. Нередко и палестинские коммандо отдыхают там в перерыве между заданиями. Индия ведь всегда была проарабски настроена... Из Индии легко вывозить оружие...

– Где я могу найти эту японку? – спросил Малко.

– Я уже вам ответила – в Гоа, в деревне, которая называется Калангут. Это все, что я знаю. Просто слышала, как Абдул об этом говорил.

Малко размышлял: если датчанка говорит правду, то это с поразительной легкостью решало его проблему.

– Скажете ли вы мужу о нашей договоренности? Винни покачала головой:

– Это означает, что я вам поверила, но вы сами понимаете, что это невозможно.

– Отлично. Я предпочитаю вам верить. Что вы знаете об этом покушении?

Датчанка вновь ощетинилась:

– Больше я вам ничего не скажу. Более того, если что-нибудь произойдет с моим мужем, я вас убью своими собственными руками!

Малко чувствовал, что это вполне вероятно, и решил больше не настаивать.

– Я верен слову, и вы убедитесь в этом.

Она глубоко вздохнула:

– Хорошо. А теперь я должна немедленно уйти... Прощайте.

Она захлопнула за собой дверь, и Малко услышал в коридоре шум быстро удаляющихся шагов.

– Это нетрудно, это нетрудно! – возбужденно восклицал Ричард Грин. – И вы знаете, кто больше всех будет доволен? Японцы! Они давно ее ищут, эту проклятую Шино-Бю.

Малко пощупал до сих пор болевшие синяки:

– Вы собираетесь предупредить индийских или бомбейских связных «Компании» о предстоящей операции?

Начальник Кувейтского отделения ЦРУ решительно качнул головой:

– И не подумаю! Вы это дело начали, вы и должны его закончить. Я доверяю только вам.

– Вы хотите сказать, что я должен отправляться в Гоа?

– Вот именно. Разумеется, бомбейские связные будут в вашем распоряжении.

– А что вы, собственно, хотите, чтобы я делал в Гоа?

Ричард Грин выразительно постучал по столу пальцами, словно стрелял из воображаемого пулемета.

– Ликвидируйте эту полоумную японку и выбросьте в море оружие. Все необходимое для этого получите в Бомбее.

Малко молчал. Долгие годы службы в ЦРУ не приучили его к хладнокровному убийству. И тем не менее он признавал разумность доводов Ричарда Грина: уничтожив свихнувшуюся японку и то оружие, которое она доставит в Кувейт, он поможет избежать резни и злодейского преступления. Впрочем, Малко себя знал – убийства он не сможет совершить. И тут в его голову пришла мысль, которая вполне соответствовала духу всей этой акции.

– Я придумал другое, лучшее решение, – объявил он Грину.

Тот посмотрел на него исподлобья, полным недоверия взглядом.

– Какое?

Малко стал объяснять свой замысел. Поначалу Ричард не скрывал скептицизма, но по мере того, как собеседник развивал свою идею, американец все более воодушевлялся, наконец не выдержал и вскочил с места:

– Поразительно! – вскричал он. – Я немедленно предупреждаю Бомбей и Бонн. Но до завтрашнего вечера вы не сможете уехать. Им понадобится время на подготовку. Если этот ваш план не удастся, всегда будет возможность вернуться к первому варианту.

Малко наклонил голову в знак согласия. Он тоже был рад, потому что всегда остроумное решение предпочитал применению грубой силы, когда сам опускаешься до уровня террористов, с которыми борешься.

– И еще одно, – заметил Малко. – Я думаю, что в Гоа мисс Рикор будет мне весьма полезна. Вдвоем мы не так сильно выделяемся. К тому же мне нужен агент для связи.

– Абсолютно с вами согласен, – кивнул Грин. – Я немедленно ее предупрежу и оформлю в посольстве отпуск.

Несмотря на то, что стекла были герметически закрыты, омерзительный запах трущоб все равно проникал в машину. Дорога из аэропорта в Бомбей была сплошным спуском в ад. Скопище лачуг, кое-как слепленных из досок, кусков фанеры и железа, вопияло о растоптанной, униженной и оскорбленной человечности. Тысячи черных глаз без всякого выражения следили, как проезжала сияющая чистотой машина, это механическое чудовище, абсолютно чуждое и дикое в их жалкой жизни.

Элеонора вздрогнула:

– Это жутко! Это невыносимо!

Молодой служащий из «Компании», который вел машину, покачал головой:

– В Бомбее приходится по три рупии на семью в день, а в Калькутте и того меньше.

Даже в самых грязных городах Ближнего Востока князю не приходилось вдыхать столь омерзительного запаха гнили и разложения. В страшных трущобах тысячи индусов, завернувшись в немыслимые лохмотья, спали прямо на голой земле. Американец замедлил ход. Они приблизились к поворачивающему под прямым углом берегу моря.

В утреннем тумане Малко заметил над вонючей, покрытой слизистым илом отмелью, где местные жители собирали ракушки, контуры какого-то величественного храма. Вокруг Бомбея простирался Индийский океан, серый и грязный, словно страна была гигантской помойкой, которая опорожнялась в море. Даже аэропорт находился в развалинах и поражал своей ветхостью, старостью и сыростью. Слава Богу, в Гоа имелся простенький, немного подгнивший самолет «ДС-3», который совершал один рейс в день. На индийской авиалинии как раз в это время произошла забастовка служащих, которые получали по три обеда в неделю и теперь, ввиду повышения цен, требовали только два. «Индиа-Тайм» радостно объявляла о 80 миллионах безработных и повсеместных, связанных с голодом, забастовках.

Малко подумал, что японка Шино-Бю могла бы для пребывания выбрать страну получше.