Завершение процесса сновидения состоит в том, что содержание мыслей, превращенное благодаря регрессии и переработанное в фантазирование, проникает в сознание как чувственное восприятие, причем подвергается вторичной переработке, которой подлежит всякое содержание восприятия. Мы говорим, что желание сновидения воспринимается как галлюцинация и в таком виде внушает веру в реальность своего исполнения. Именно с этой заключительной частью сновидения связаны самые сильные сомнения, для выяснения которых мы и хотим сравнить сновидение с родственными ему патологическими состояниями.

Образование фантастического желания и его регрессии к форме галлюцинации составляет самую существенную часть работы сновидения, однако же они свойственны не одному ему: они встречаются еще при двух болезненных состояниях - при острой галлюцинаторной спутанности, Amentia (Meynert), и при галлюцинаторной фазе шизофрении. Галлюцинатор

- 203

ный делирий при аменции представляет из себя вполне ясное фантазирование, часто развитое во вполне определенной последовательности, подобно прекрасной грезе. Можно было бы говорить вообще о галлюцинаторном психозе, выражающем желание (hallucinatorische Wunschpsychose), и в разной мере считать таковым как сновидение, так и аменцию. Встречаются также сновидения, которые состоят только из очень содержательных, неискаженных фантазий. Хуже изучена галлюцинаторная фаза шизофрении, обыкновенно она кажется составленной из различных частей и, вероятно, по существу соответствует новой попытке самоисцеления, стремящейся вернуть либидозные привязанности к представлениям объектов.1 Я не могу еще привести сравнения с остальными галлюцинаторными состояниями при разнообразных патологических явлениях, потому что не располагаю ни личным опытом, ни опытом других.

Постараемся понять, что галлюцинаторный психоз, воплощающий желание в сновидении или в других случаях, выполняет двойную работу совершенно различного свойства. Он не только доводит до сознания скрытые или вытесненные желания, но представляет их уже выполненными, вселяя в это полную веру. Важно понять это совпадение. Нельзя утверждать, что бессознательные желания, став сознательными, должны приниматься за реальные, потому что, как известно, наше суждение прекрасно умеет отличать действительность от самых интенсивных представлений и желаний. Напротив, весьма правильным кажется предполагать, что вера в реальность восприятия связана с восприятием посредством чувств. Если какая-нибудь мысль

1 С первой такой попыткой увеличения концентрации активной силы на словесных представлениях мы познакомились в статье "Бессознательное".

- 204

совершает путь регрессии до бессознательных следов воспоминаний объектов, и далее до области восприятий, то восприятие ее мы считаем реальной. Галлюцинация приносит с собой, следовательно, веру в реальность. Спрашивается, каковы условия возникновения галлюцинации? Первый ответ гласит: регрессия, и благодаря этому вопрос о возникновении галлюцинации заменяется вопросом о механизме регрессии. Что касается сновидения, то нам не приходится долго ждать ответа. Регрессия предсознательных мыслей сновидения к образам воспоминания вещей является, очевидно, следствием притяжения, которое эти бессознательные психические корреляты влечений например, вытесненные воспоминания о переживаниях - оказывают на выраженные в словах мысли. Но скоро мы замечаем, что попали на неверный путь. Если бы тайна галлюцинации заключалась только в регрессии, то всякая интенсивная регрессия должна была бы повести к галлюцинации, сопровождающейся верой в ее реальность. Но нам прекрасно известны случаи, в которых регрессивное раздумье доводит до сознания очень ясные зрительные образы воспоминаний, которые мы, однако, ни на минуту не считаем реальным восприятием. Мы можем себе также прекрасно представить, что работа сновидений доходит до подобных образов воспоминаний, делает сознательными бывшие до сих пор бессознательными и рисует нам фантазию, которая воспринимается нами как очень желательная, но которую мы не можем принять за реальное исполнение желания. Галлюцинация должна быть чем-то большим, чем регрессивное оживление бессознательных образов воспоминаний.

Не следует упускать из вида, что способность отличать восприятие от представлений, даже очень интенсивно вспоминаемых, имеет большое практическое значение.

- 205

От этой способности зависит все наше отношение к внешнему миру, к реальности. Мы высказали предположение, что эта способность имелась у нас не всегда и что в начале нашей душевной жизни мы действительно видели как галлюцинацию объект, доставляющий это удовлетворение, когда в нем чувствовали потребность. Но удовлетворение в таких случаях не наступало, и неудача скоро должна была нас заставить создать такое приспособление, при помощи которого мы могли бы различать такое восприятие желания от реального осуществления и в будущем избегать его. Другими словами, мы очень рано отказались от галлюцинаторного удовлетворения желания и выработали у себя особого рода испытание реальности. И вот возникает вопрос, в чем же состояло это состояние реальности и каким образом галлюцинаторному психозу, осуществляющему желание в сновидении и в аменции, удается устранить это испытание реальности и снова вернуться к старому способу удовлетворения?

Нетрудно на это ответить, если более точно определить третью из наших психических систем - систему Вw, которую до настоящего времени мы нестрого отличали от Vbw. Уже в "Толковании сновидений" мы должны были решиться видеть в сознательном восприятии деятельность особой системы, которой мы приписали некоторые замечательные свойства и которую с полным основанием можем наделить еще другими качествами. Эту названную там W систему (Wahrnehmung - восприятие) мы сливаем с системой Bw, от работы которой обыкновенно зависит осознание. Но факт осознания все же полностью не совпадает с принадлежностью к системе, потому что мы знаем, что мы можем заметить и такие чувственные образы воспоминаний, которые мы никоим образом не можем отнести к системам Вw или W.

- 206

Однако обсуждение этого трудного вопроса должно опять-таки быть отложено до того момента, когда мы сможем сосредоточить наш интерес на системе Bw. В настоящее же время пока допустим, что галлюцинация состоит в занятии (Besetzung) системы Вw (W), которое, однако, происходит не извне, как это бывает нормально, а изнутри, и что необходимым условием для этого является такое положение, при котором регрессия так велика, что доходит до этой самой системы Вw и может при этом пренебречь испытанием реальности.1

В предыдущей статье ("Влечения и их судьба") мы приписали беспомощному организму способность первой ориентировки в мире посредством восприятий благодаря тому, что он научается различать "вне" и "внутри" по отношению к себе в связи с мускульными действиями. Восприятие, исчезающее благодаря действию, признается внешним - реальностью, а в тех случаях, когда действие ничего не меняет, восприятие исходит изнутри собственного тела, - оно нереально. Для индивида чрезвычайно ценно обладать таким признаком реальности, который одновременно имеет значение также и помощи против нее, и ему очень хотелось бы располагать подобной же силой и против неумолимых требований влечений. Поэтому он делает такие усилия для того, чтобы перенести вовне, проецировать все, что ему становится мучительным внутри.

После детального расчленения душевного аппарата, мы должны приписать эту способность ориентироваться в мире, благодаря различению внутреннего и внешнего, только системе Вw (W). Вw должно располагать моторной иннервацией, посредством которой можно ус

1 В дополнение должен прибавить, что попытка объяснить галлюцинацию должна исходить не из положительной, а из отрицательной галлюцинации.

- 207

тановить, исчезает ли данное восприятие или оказывается стойким. Именно это устройство и никакое другое может быть испытанием реальности.1 Мы не можем об этом сказать ничего больше, так как природа и способ работы системы Вw еще мало известны. Испытание реальности мы считаем одним из больших институтов "Я" наряду с известными нам уже цензурами между различными психическими системами и надеемся, что анализ нарциссических заболеваний поможет нам открыть другие подобные институты. Из патологии мы в состоянии уже теперь узнать, каким образом может быть прекращено испытание реальности или приостановлена его деятельность. В психозе, осуществляющем желание, в аменции мы это можем узнать точнее, чем в сновидении: аменция есть реакция на потерю, которую реальность утверждает, а "Я" отрицает как невыносимую, тогда "Я" обрывает, оно отнимает активные силы (Besetzungen) у системы восприятий Bw или, лучше сказать, одну активную силу (Besetzung), природа которой может стать предметом особого исследования. Вместе с этим отходом от реальности устраняется и испытание реальности: фантазии - невытесненные, безусловно сознательные, могут проникнуть в систему и признаются там как более приемлемое, чем реальность. Такого рода отнятие должно быть присоединено к процессам вытеснения; аменция дает нам интересную картину раздвоения "Я" с одним из своих органов, который служил ему, может быть, самым верным образом и наиболее тесно был с ним связан.2