– Вы уверены? – засомневался Велед.

– Абсолютно, – подтвердил Гидрис. – Конечно, у Маллота был всего лишь один день для проверки всех данных, а этого времени едва ли достаточно. Но теперь совершенно ясно даже для непосвященного, что сердцем всей программы колонистов был этот дьявольский прибор, который мог ускорять рост растений. Но он каким-то образом исчез...

– Значит, вместе с прибором исчез и кто-то из колонистов, – зло произнес Велед.

Разговор двух клингонов происходил в доме, который до недавнего времени принадлежал одному из колонистов, а теперь стал штабом Веледа.

Первый офицер корабля захватчиков выглядел жалким, как нашкодивший школьник в кабинете директора.

– Ни один из земных ублюдков от нас не ускользнул, – решил похвалиться Гидрис. – Больше того, обнаружилась еще одна особь, которая нигде не числилась.

Опершись локтями о стол, капитан "Кадиры" задумчиво склонил голову.

– Еще одна особь? – переспросил он. – Что это значит? Как так могло произойти?

– Точно не знаю, – нахмурившись, ответил Гидрис. – Я подозреваю, что это из-за его возраста. Ребенку всего лишь двенадцать лет.

– Хотите сказать, что из-за своей молодости он официально не считался членом колонии?

– Это только мое предположение, – уточнил Гидрис. – Возможно, из-за того, что он единственный ребенок во всей колонии.

– Странно... – произнес Велед. – Эти бюрократы из федерации учитывают буквально все, а здесь – живая особь. Нет, возраст ни при чем. Все это в высшей степени странно... Должно быть какое-то другое объяснение.

– Может, сбой в компьютере или ошибка при вводе? – предположил Первый офицер.

– Все эти рассуждения – пустая трата времени. – Приведите сюда мальчишку, послушаем, что он расскажет.

– Черт побери! – выругался Кирк.

– Можно говорить что угодно, – охотно присоединился Скотт, – но я еще никогда не видел такого большого стада.

– Кубани у нас наиболее многочисленны, – не без гордости в голосе согласился проводник-мантил.

– Да-а-а... – протянул Маккой. – Этих тварей тут легион...

Перед путниками распростерлась огромная, до горизонта, равнина, которую перерезала сверкающая в бронзовых лучах Альфы Малурии извилистая лента неглубокой реки. Ее оба берега, казалось, кишели неисчислимыми стадами кубайев – животных, ставших поводом для жесткого конфликта двух религиозных групп.

Сами путники сидели на спинах флейяров, высоких длинноногих существ с обвисшими ушами и собачьими мордами. Флейяры попались выносливые и послушные, они спокойно стояли на месте, несмотря на довольно сильные порывы ветра и не обращали внимания на далеких кубайев.

Кубайи же показались гостям с "Энтерпрайза" отталкивающими моржеподобными существами, только с сильными короткими лапами вместо ласт и довольно разнообразной окраской: от ярко-рыжей до темно-коричневой. Хоть животные были совершенно непривлекательными, но они являлись священными для мантилов, и с этим приходилось считаться.

– Может, желаете увидеть их поближе? – вежливо осведомился проводник.

– Конечно, – отозвался Фаркухар. Проводник-мантил, по имени Эбан, натянул поводья, и его флейяр послушно ступил на узкую каменистую тропу, спускающуюся по склону горной гряды в живописную долину, Фаркухар, ни на секунду не забывавший о своей роли главы делегации федерации, и здесь остался верен себе: он с поспешностью ревнивца пристроился вслед за проводником.

– Интересно, что он себе воображает? – съязвил Маккой, дождавшись, когда Фаркухар удалится на значительное расстояние.

Кирк поймал себя на мысли, что какое-то детское, напускное величие посла более всего не по нраву именно Маккою.

Сжав худые бока безобидного, как ослик, флейяра, капитан последовал за Фаркухаром. "Совсем как земные пони или ослы", – натягивая поводья, подумал Кирк.

Спустившись с горы, путники почувствовали неприятный тяжелый запах, сравнимый, разве что, с запахом протухших куриных яиц. Чем меньше расстояние разделяло всадников и священных животных, тем резче и отвратительнее становился запах. "Не иначе, кубайи", – догадался капитан.

Действительно, эту вонь источали достославные священные животные, спровоцировавшие войну между целыми народами. Оказывается, они не только безобразно выглядят, но и дурно пахнут.

Ближайшие к путникам кубайи оторвались от своих обычных дел и обиженно посмотрели на нарушителей покоя, не высказывая, однако, ни малейших признаков испуга.

Вдоволь насмотревшись и надышавшись, гости, наконец, услышали голос проводника:

– Не бойтесь, что мы так близко к ним подошли. Кубайи уже привыкли к всадникам, – прикрыв глаза ладонью от солнца, Эбан указал на далекие фигурки малурианских всадников. – У нас есть специальные люди, патрулирующие вдоль всей реки и путей миграции кубайев. Так мы оберегаем наших животных от хищников, – продолжал проводник.

– Понимаю, – неожиданно ожил посол. – Это очень интересно.

Наигранный интерес Фаркухара заставил Маккоя достаточно громко саркастически хмыкнуть, чтобы это мог услышать капитан, и достаточно тихо для ушей посла. Боунз, конечно, прав: Фаркухар был не первым дипломатом, встреченным Кирком и доктором, который даже не старался прикрыть свою фальшь.

– В общем-то, – увлеченно продолжал проводник, – хищники – не самая большая опасность для наших любимцев. По крайней мере, не в том смысле, в каком вы могли бы подумать.

Разговорчивый гид окинул взглядом густой травяной покров, по которому от неожиданного ветра пробежали легкие волны.

– Этот ветер разносит запах хищников на далекие расстояния. Сейчас кубайи кажутся сонливыми и флегматичными. Но когда они чувствуют геттрексов, то жди беды. Если мы не успеем вовремя заметить опасность, как это умели наши предки, то большинство кубайев гибнет во время панического бегства, страха и давки, а вовсе не в лапах геттрексов.

Скотт, который всю поездку оставался пассивным и безучастным не хуже кубайев, вдруг бросил на капитана красноречивый взгляд, говорящий о том, что лейтенанта внезапно осенила идея, по масштабу не меньше тех идей, что посетили Архимеда в ванне и Ньютона в саду под яблоней.