Нет. Не встанет. Те, что наследовали его престол, были недостойны взять в свои руки такое огромное государство. Они забыли Кира, они ничего не приняли из его заветов и обычаев, мелкие, жестокие люди, разоряющие свой народ. Они погрязли в лени, в богатстве, в преступлениях… Им ли противостоять македонянам?

– Царь, к тебе послы от кельтов!

– Пусть войдут.

Вот и кельты явились. Это хорошо. Племя сильное, жестокое и воинственное. И если они тоже хотят дружбы…

В шатер вошли рослые светло-русые люди. Они держались с большим достоинством. Нет, они не просят дружбы Александра, они ему свою дружбу предлагают!

Александр принял их ласково. Он пригласил их к себе на пир. Он сам угощал их. Когда затихала музыка и прерывалось пение, он беседовал с ними.

– Я слышал, что страна ваша сурова, а народ отважен и презирает страдания.

– Да, – отвечали кельты, – земля наша сурова. Иногда приходится есть желуди, если нет ни хлеба, ни проса. Но мы не боимся ни голода, ни холода, не боимся трудных дорог и лишений, если боги посылают нам их. Лишь одного мы не можем вынести – рабства.

При этих словах все они выпрямились и расправили широкие плечи.

– Что делать, – сказал Александр, – никто не хочет рабства. Но случается, что люди становятся рабами и против желания.

– Кельты рабами не бывают, – возразил старший из них, возглавлявший посольство, а остальные при этом легонько, но надменно усмехнулись, – если нас побеждают и берут в плен, мы умираем.

– Но как ты умрешь, если, например, тебя схватили и заковали в цепи?

– Я умру раньше, чем меня закуют в цепи.

– Такие случаи бывали, – сказал один из послов, синеглазый, с белокурой бородой и твердым, жестким очертанием рта. – Бывало, что кельты попадали в плен. Очень редко, случайно, но попадали. Тогда матери убивали своих детей, чтобы им не остаться рабами.

– А иногда и дети убивали родителей, – продолжил его рассказ другой кельт, человек с прямым носом и прямой линией бровей. – Было, например, так: отца и мать заковали цепью. Как им умереть? Отец приказывает своему маленькому сыну: «Возьми меч и убей нас, и меня и мать». Мальчик взял меч и убил их. Он понимал, что лучше умереть, чем остаться в рабстве. Он освободил их.

«И все-таки, – с некоторым самодовольством думал Александр, слушая эти рассказы, – все-таки вы пришли ко мне искать моей дружбы, хотя и сильны и независимы. Не боятся ничего и никого? Ну, а меня тоже не боятся?»

Уверенный в том, что уж его-то они, конечно, боятся, иначе не пришли бы искать мира, спросил:

– Но есть же народы, которых вы боитесь?

– Мы боимся только одного, – сурово ответил старший посол, – как бы не упало на нас небо.

– И больше ничего?

– И больше ничего.

– И никого?

– И никого.

Улыбка Александра померкла. Он готов был обидеться – все-таки македонский царь достаточно показал варварам свое могущество, можно бы признать это…

Но тут он поймал лукавый взгляд одного из своих близких друзей – Клита Черного, который всегда был не прочь подшутить над молодым царем.

– Жил на свете когда-то лидийский царь Крез, – сказал Клит, – тому страх как хотелось, чтобы его признали самым счастливым человеком на земле!

Розовые пятна запылали на лице Александра, жаром охватило шею. Он опасливо взглянул на кельтов – Клит догадался, какого ответа добивался от них Александр, так хоть бы они не догадались!

Но кельты все поняли.

– А к тебе нас послали не из боязни, – сказали они, – и не ради выгоды. Мы живем далеко, на скудных землях, воевать тебе с нами незачем. Но прислали нас к тебе, чтобы сказать: мы восхищаемся твоей отвагой, твоим бесстрашием, царь! Вот только за этим мы и пришли сюда.

Расстались дружелюбно и почтительно. Александр заключил с ними союз и назвал их друзьями, как они желали.

Но когда кельты отбыли домой и топот их коней затерялся в горах, Александр сказал, усмехнувшись, чуть-чуть небрежно:

– А все-таки, клянусь Зевсом, они хвастуны!

Александр вел свое войско обратно, в Македонию. Господство над варварами восстановлено. Граница на Истре утверждена.

Войско шло быстрым маршем. Оно уже вступило на дружественную землю агриан и уже почти миновало ее, как разведчики, скакавшие впереди, вернулись.

– Дальше идти нельзя. Иллирийский царь Клит, сын Бардилея, занял горный проход Пелиона. Царь тавлантиев Главкия, как слышно, опытный и смелый полководец, уже ведет свое войско на помощь Клиту. Автариаты сговорились с ними и приготовились напасть на нас, когда мы пойдем через горы.

Александр сдвинул брови. Положение серьезное и опасное.

Он остановил войско. Надо действовать обдуманно и точно. Александр не собирается рисковать своей фалангой и положить ее в горной теснине, у варваров.

Македоняне раскинули лагерь. Утром, когда на цветущих травах еще лежала тяжелая роса, к царскому шатру неожиданно подъехал окруженный свитой Лангар, царь агриан.

Александр не скрыл радости. Он сам вышел встретить друга, столь дорогого сейчас, среди таких больших опасностей и вражды окружающих племен.

Лангар, искушенный в боях и в делах государственных, давно рассчитал, что сын македонского царя мальчик Александр когда-нибудь сам станет царем. А союз с Македонией выгоден каждому разумному правителю.

Но кроме соображений деловых, Лангар любил Александра. Бывая во дворце царя Филиппа, он обязательно привозил царскому сыну какой-нибудь подарок. Лангара удивляла и восхищала та недетская серьезность, то достоинство, с которым держался Александр, его смелость, о которой Лангар был наслышан, его подкупающая красота…

– Я и теперь пришел к тебе с подарком, царь! – сказал Лангар, указывая на отряд молодых воинов, стоявших за его спиной. – Это мои щитоносцы, самые сильные и самые красивые из всего моего войска!

Щитоносцы стояли перед Александром, блестя большими щитами и вооружением. Они были высоки ростом, с хорошей выправкой и действительно красивы. Александр от всего сердца поблагодарил Лангара.

Потом он приказал устроить пир в честь агрианского царя. А пока готовили пир, он созвал своих военачальников, и они сели вместе с Лангаром обсудить сложившееся положение.

– Мне надо занять крепость Пелий, – сказал Александр. – Если мы успеем ее занять, то это будет несокрушимой позицией…

– Ты опоздал, царь, – со вздохом сказал Лангар, – Пелий уже занят Клитом.

– Да? Угольщик захватил Пелий?

Наступило угрюмое молчание. Клит захватил крепость Пелий на горе Пелион. Оттуда иллирийцы могут ринуться прямо в Македонию, в самое ее сердце. Еще царь Филипп заботился о том, чтобы расширить свою страну до Лихнитского озера и завладеть Пелием, самым высокогорным городом в стране. Филипп сам отстраивал и укреплял Пелий. Теперь там иллирийцы. Путь в Македонию отрезан.

– Еще и автариаты грозят мне, – сказал Александр. – Что это за племя? Много ли их?

Лангар пренебрежительно махнул рукой.

– Да что принимать их в расчет? Это самые слабые воины в Иллирии.

– Но я слышал, что автариаты многочисленны и жестоки. Говорят, что они все время воюют.

– Воюют. Но с кем? С ардеями, что живут у горы Ардий, на побережье. Ардеи – сущие разбойники, они то и дело грабят корабли. Да и то сказать – земли-то у них нет, один камень, хлеба там не вырастишь.

– Из-за чего же автариаты воюют с ними?

– Из-за соляных варниц. У них на самой границе, у подошвы какой-то горы, весенние воды приносят массу соли. Воду вычерпывают, а соль оседает. Там у них стоят солеварницы. Из-за этих-то солеварниц они все время и дерутся. Но эти племена не опасны. Я помогу тебе. Я сам вторгнусь к автариатам, тогда им, пожалуй, придется больше думать о своих собственных делах, чем о войне с тобой!

– Я буду благодарен тебе, – сказал Александр. – Когда будем в Пелле, я окружу тебя всеми почестями, которые считаются у нас в Македонии самыми высокими. И за помощь твою. И главное – за дружбу.