— Только в самых серьезных случаях.

— Этот случай — серьезнейший. Он затрагивает оккупационную… то есть, освободительную армию.

То, что Айзан так торопливо поправился, только добавило у Энтории неприязни к нему. Без малейшего сопротивления подчиняясь влиянию чужаков, он перевернул вверх тормашками всю полицейскую организацию. Его никогда не заботило, насколько важен случай в действительности — только то, как хорошо он будет смотреться в новостях. Если бы он просто позволил полиции делать свою работу, это еще можно было бы терпеть. Но суперинтендант, по воле Конгресса, с некоторых пор был уполномочен распоряжаться всем полицейским бюджетом. С тех пор, как Айзан прибрал к рукам средства местной полиции, он сразу же невероятно увеличил свои претензии к департаментам, при этом урезав выделяемые им средства. Неудивительно, что он снискал ненависть у всех сотрудников полиции Луне Вега, но именно эта «экономность» принесла ему популярность у избирателей и помогла крепко засесть в кресле начальника полиции. Он относился к тому типу людей, которые заискивают перед начальством, зато отыгрываются на подчиненных. Это всегда приводило Энторию в ярость.

— Я еще кое-что хочу уточнить, — сказал Энтория Кайту, — Вам нужна только эта Ав, не так ли?

— Не забывайте про ее вассала. Он столь же отвратителен — присоединился к рабовладельческому режиму, хотя и был рожден свободным человеком.

— Неважно. Неужели у вас самого недостаточно возможностей для поиска, чтобы вы нуждались в помощи нашей деревенской полиции?

— Энтория, капитан Кайт помогает нам, — уточнил Айзан.

— Прекратите нести чепуху, суперинтендант. Капитан, сколько у вас в подчинении людей?

Кайт гордо выпрямился в своем кресле.

— Я — уполномоченный офицер, наделенный привилегией действовать независимо.

— То есть… ни одного? — повернувшись к Айзану, Энтория красноречиво всплеснул руками.

— Это прекрасная возможность для вас, инспектор, — горячо сказал Кайт, — Поскольку мы мало знаем о вашем мире, это расследование дает нам шанс наладить партнерские отношения с местной полицией, что поможет сорвать маску с этих двоих приспешников рабовладельческого режима. Очевидно, что, оказавшись здесь, они не будут пытаться следовать законам Класбула. Они уже совершили несколько тяжких преступлений, и все может обернуться еще хуже, если их вовремя не остановить. Ав убивают без малейших эмоций.

— Это наша работа — поймать их, — заключил Энтория, — Но что вы подразумеваете под «возможностью»?

— Для вас это возможность послужить во благо не только своего народа, но и нашего межзвездного сотрудничества, — убежденно заговорил Кайт, — Между нами говоря, наши лидеры обсуждали возможность роспуска ваших полицейских департментов, как насильственной организации на службе у рабовладельческого режима. Но если вы нам поможете, это продемонстрирует ваше желание возродиться, как обновленная организация, действующая во благо истинной демократии.

— Звучит просто волшебно. Вы уверены, что не одиноки в своем мнении?

— Уверен. Идея переформирования существующих организаций получила поддержку. Даже верховный командующий нашими силами в системе Сфагнов считает, что это разумное решение. Ему лишь нужно подтверждение, что оно сработает так, как мы ожидаем.

— Так вы понимаете, Энтория? — заключил Айзан, — Мы должны доказать нашу готовность сотрудничать на деле.

«Может быть, это ты должен оправдать собственную «готовность»? — зло подумал Энтория.

— Почему бы тогда вам самому не поработать с капитаном, суперинтендант? — предложил он, но, когда тот всерьез задумался об этом, сразу изменил мнение — он не мог передать своих людей под руководство этого кретина, — Не обращайте внимания. Я берусь.

Инспектор зажег сигарету.

— Что это? — удивился Кайт.

— Вы хотите сказать, что никогда не видели сигареты?

— Так это сигарета? Они здесь разрешены законом?

— Стал бы полицейский прилюдно курить их, если бы они не были разрешены?

— Эта гнусная привычка была запрещена в нашем обществе более двухсот лет назад.

— Надо же. Не беспокойтесь — они без запаха. К тому же, они помогают мне успокоиться.

— Проблема не в запахе, а в их медицинском действии, — капитан говорил так, словно повторял школьный урок, — Успокаивать свои нервы при помощи ядовитого стимулятора, это, мягко говоря, нелогично. Снисходительное отношение к подобным вещам демонстрирует весь ужас имперского рабовладельческого режима. Освободительная армия обязательно должна будет объявить вне закона эти наркотики и убедить людей отринуть их.

Выгнув бровь, Энтория с наслаждением втянул в легкие порцию «гнусного наркотика».

«Если так, мой дорогой капитан военной полиции, то, твоими усилиями, рабовладельческий режим только что приобрел еще одного убежденного приспешника».

— Какое прекрасное утро, — пошутил Джинто, любуясь закатом.

— По-моему, это скорее «полдень», — заявила Лафиэль с дивана, на котором сидела, уделяя больше внимания головизору, чем своему товарищу по заточению.

— Ты уже научилась понимать хоть что-то из местного языка? — спросил он.

— Немного.

Головизор, который одновременно служил им обеденным столом, представлял собой плоский ящик, проецирующий трехмерное изображение над своей поверхностью. В данный момент он показывал женщину в строгом сером костюме, удручающе скучно рассуждающую про «тиранию Ав».

— Поскольку Империя отвергает демократические ценности, гражданам Класбула намеренно предоставлялась ложная информация относительно…

— Очередная пропаганда оккупационной армии, — констатировал Джинто, — Хоть бы что-то новое придумали. Тебе интересно все это слушать?

— Ничуть. Но больше делать все равно нечего.

Кивнув, Джинто обдумал доступные им способы убить время. Собственно, все, что они могли — это разговаривать или смотреть эти передачи по головизору. У них не было даже колоды карт. К сожалению, выбор зрелищ на Класбуле тоже оказался невелик. Джинто не сомневался в том, что в нормальных обстоятельствах на планете, конечно же, было достаточно приличных передач на любой вкус. Но теперь, когда оккупационная армия контролировала все местные радиовещательные компании, в эфире доминировала назойливая пропаганда.

— Ты что-нибудь ела? — спросил юноша.

— Нет еще.

— Я думаю о том, чтобы приготовить себе завтрак, — он зевнул и потянулся, — Раз уж я здесь, я могу приготовить заодно и обед для тебя. Что ты предпочтешь?

— Неважно. Вряд ли мне может понравиться что-то из того, что у нас есть, — Лафиэль не пыталась быть грубой, просто отвечала честно — она никак не могла свыкнуться с местной едой.

Улыбнувшись, Джинто порылся в большой сумке, стоявшей рядом с автоповаром, и вытащил банку.

— Ну, тогда выбирать буду я. Как насчет тушеных красных баклажан по-болкосски, с бобами, почками и говядиной?

Он понятия не имел, ни где находится этот Болкос, ни как там принято тушить баклажаны, но название звучало впечатляюще. По крайней мере, это был консервированный продукт, а не синтетический концентрат имперского полевого рациона — уже большой шаг вперед! Джинто выдавил содержимое банки в приемную воронку автоматической кухни и установил концентрацию вкуса на отметку «средне». Как только он наполнил чашку, агрегат пробудился к жизни.

После того, как Джинто и Лафиэль покинули машину, они пешком пошли дальше в поисках места, где можно было бы остановиться. Поиск привел их к гостинице «Лимзейль». Они вошли и заплатили за десять дней вперед. Так что на третий день своего пребывания на планете, они, наконец-то, обустроились в неплохих условиях. Их номер состоял из двух небольших комнат — спальни и гостиной — и ванной. Кухни не было, но автоповар в жилой комнате позволял готовить простые блюда. Кресла и голографический приемник также находились в гостиной. Раздобыв еды, Джинто и Лафиэль больше не выходили из гостиницы. Вряд ли было разумно гулять по городу, учитывая количество вражеских патрулей на улицах. В Гузониу оказалось размещено очень крупное подразделение оккупационной армии.