Значит, Икер рисковал жизнью ради призрака? Было отчего сокрушаться! А главное, он передал ложную информацию генералу Несмонту.

А что сулит ему будущее? Только новую форму рабства…

Обычно небольшие патрули стражников пустыни избегали этих гиблых мест Ханаанской земли. Но на этот раз неуемный начальник патруля погнался за диким кабаном, а тот по зарослям тамариска увел их за дальний уэд и был таков…

– Надо бы искать обратную дорогу, – предложил один из стражников. – Место не слишком спокойное.

Но начальник патруля признавать себя неправым не привык. Правда, если встретится банда разбойников пустыни, то египтянам несдобровать…

– Ладно, дойдем только вон до того края долины, – решил он. – Но будьте внимательны, ко всему приглядывайтесь и прислушивайтесь!

Ни одного звериного следа.

– Взгляните-ка сюда, командир! Это странно.

Стражник рассматривал кучку камней, в нагромождении которых не было ничего естественного.

– Смотрите, на том камне, что поставлен вертикально, есть знак совы.

– Это иероглиф, – уточнил начальник патруля. – Он означает «внутри». Разберите-ка эту кучу!

Сгорая от любопытства, офицер сам стал разгребать песок и нашел кусок коры. На нем тоже были иероглифы.

– Странно, – сказал он. – Каждый знак нарисован умелой рукой. Но все вместе никакого смысла не имеет.

– А не может быть, что это – одно из зашифрованных посланий, которые генерал просил нас собирать по дороге?

Джехути бил озноб. Он плотнее запахнул полы своего широкого плотного плаща, но плащ не грел. И все же воздух был' теплый, а над городком Дахуром ни ветерка… Странно, ревматизм не мучил его больше жуткими болями, лишь незаметно подтачивал остаток жизненных сил.

Впрочем, это неважно, ведь он заканчивает царскую пирамиду! Благодаря энтузиазму и умению строителей работы завершаются даже раньше, чем планировалось. Верховный Казначей Сенанкх много раз делал все от него зависящее, чтобы строители ни в чем не нуждались.

Усевшись в паланкин, Джехути объехал кругом стену, бастионы, редуты. Все это походило на фараонову крепость Джесер в Саккаре. Архитектурный ансамбль носил имя кебеху, что означает «прохладная небесная вода». Отсюда ввысь устремляется пирамида хотеп, что означает «полнота». Так воплощался миф о том, что жизнь, рождающаяся из первобытного океана, проявляется в форме острова, на котором был первый храм, возникший из первобытного камня.

– Ты можешь гордиться своей работой, – вдруг произнес рядом чей-то низкий серьезный голос.

Джехути оглянулся.

– Великий Царь! Я никак не ожидал, что вы приедете так рано! Правила приличия требуют от меня…

– Забудь о них, Джехути… Не время… Подумай лучше о том, что, старательно следуя нашему общему замыслу, ты создал силовые линии, которые позволят этому памятнику источать КА. Так утвердится победа Маат над изефет.

Стороны пирамиды сверкали белизной. Их покрывал известняк из Туры. Он был отполирован как зеркало и отражал все солнечные лучи, направляя их на борьбу со злом. Треугольники света озаряли небо и землю.

Вместе с Джехути монарх присутствовал на открытии центрального входа – глаз и ушей храма. Там, внутри, будет вечно происходить празднование возрождения души фараона. Колоссальные статуи представляли Сесостриса в виде Осириса, который обеспечивает принятие и передачу божественной жизни. Пока будет строиться жилище, в котором он найдет свое упокоение, Египет будет противостоять мраку.

Каждый день во имя Сесостриса жрецы будут исполнять ритуалы, будут двигаться процессии с дарами и вестись беседа между фараоном и божествами.

Потом Сесострис вошел в подземную часть своей усыпальницы и пошел к комнате с саркофагом. Вот и она, эта ладья из красного гранита, в котором будет совершать свое вечное путешествие его световое тело. Сверхъестественный покой царил здесь. Этот покой вдохновил Сесостриса, и он почувствовал прилив сил, необходимых для борьбы с демоном, который пытается помешать воскрешению Осириса.

Глядя на этот вечный камень, царь думал об Икере. Постепенно у него созрело убеждение: нет, Икер не погиб…

Эрил устроился в Мемфисе уже примерно десять лет назад и мог радоваться, что все произошло так успешно. Он был полуливанского, полусирийского происхождения, а сейчас уже управлял целым отрядом общественных писцов, куда входили грамотные, не сумевшие добиться высших должностей, но очень сведущие в своей области люди. Они прекрасно знали тяжбы, противопоставлявшие население администрации.

Без множества ловко подстроенных ловушек и умения давать взятки Эрил никогда не сумел бы получить это место, о котором хлопотал довольно долго. Помог в этом мелкому тщеславному тирану, каким был Эрил, его предшественник. Он представил Эрила ко двору и научил искусно подводить под отставку непосредственных конкурентов и строить на этом репутацию честного труженика. Что ж, Эрил прекрасно усвоил эти уроки. Первой его жертвой стал… его же собственный учитель.

Сегодня вечером Эрил готовился подняться еще на ступеньку. Он, выскочка, орудующий исподтишка, спал и видел себя крупным чиновником. А как же! Ведь его пригласил к себе на обед сам Хранитель Царской Печати Сехотеп!

Весь день Эрил готовился: цирюльник, маникюрный и педикюрный мастера, парфюмер и портной сменяли друг друга, чтобы превратить Эрила в важную персону. Каждому было известно, что Хранитель Царской Печати не выносит дурного вкуса. Но подбор специалистов, трудившихся над его персоной, говорил Эрилу, что здесь он ничем не рискует.

Мучило его другое: кто будет приглашен еще? В отличие от Сехотепа, начальник общественных писцов Мемфиса не терпел женского общества. Он ненавидел женщин. Конечно, там будет несколько красоток, и ему придется весь вечер мириться с их глупостями и болтовней! Но честь быть допущенным к столу вельможи Дома Царя делала ничтожными предстоящие неудобства. Этот вечер наверняка станет прелюдией к новому назначению. Быть может, ему случится и самому высказать часть своих амбициозных планов. О, конечно, с необходимым тактом! Что-что, а это он умеет.

Слухи говорили верно: вилла Сехотепа была настоящим чудом, самая крошечная часть которого очаровывала прямо с порога. Да, там было чем порадовать глаз! От роскоши сада перехватывало дыхание.

Обладателя маленьких усиков охватила ревность… Почему и он не имеет права на такой праздник души и тела? Если все хорошенько взвесить, то разве он обладает меньшими достоинствами и заслугами перед двором, чем этот баловень судьбы?

Слуга почтительно встретил Эрила и провел его в обширную гостиную, благоухавшую нежным ароматом лилий. На низких столиках стояли вазы с фруктами, кувшины с фруктовыми соками, пивом и вином.

– Присаживайтесь, – пригласил гостя слуга.

Уязвленный Эрил предпочел в ожидании хозяина походить по комнате. Рассматривая красоты убранства, он все больше нервничал. А вокруг, на стенах, цвели расписные васильки, маки и хризантемы!

– Простите, что заставил вас ждать, – произнес Сехотеп, стремительно вошедший в комнату. – Меня задержали во дворце. Что ж, государственные дела на первом месте! Хотите немного вина?

– С охотой. Мне кажется, я пришел несколько раньше срока, ведь других приглашенных еще нет…

– Сегодня вечером у меня в гостях только вы…

Эрил не смог скрыть своего удивления.

– Какая честь… это огромная честь для меня!

– О, что вы! Для меня это просто удовольствие! Приступим к обеду?

Обладатель маленьких усиков почувствовал себя не в своей тарелке… Ни достоинства блюд, ни вкус изысканных напитков, ни любезность хозяина дома не могли заставить его забыть о невероятном характере этой встречи наедине.

– У вас очень деликатная должность, – заметил Сехотеп, – и вы, кажется, с ней прекрасно справляетесь.

– Я… я стараюсь работать как можно лучше.

– И вы довольны результатами?