Икер вышел из сада и быстро зашагал по улицам столицы. Несмотря на все недавние перипетии и покушение на фараона, Мемфис остался веселым и беззаботным. Являясь экономическим центром страны, он с начала первой династии занимал место, уравновешивавшее земли долины Нила, Верхнего Египта, обширных водных и покрытых сочной растительностью территорий Дельты и Нижнего Египта.

Жрецы, исполняя свое предназначение, вели службу в многочисленных городских храмах, писцы занимались административными делами, ремесленники в изобилии поставляли предметы, необходимые жрецам и простым людям, торговцы вели споры на рынках, портовые рабочие разгружали прибывшие корабли… Это яркое разнородное многолюдье ничего не ведало о том, что величайшая опасность угрожает Древу Жизни, а с ним и всей египетской цивилизации.

Икеру подумалось: если Провозвестник победит, если священная акация умрет, Мемфис будет разрушен до основания. И та же участь постигнет весь мир. Добровольно вызвавшись остановить Провозвестника, юноша хотел загладить прошлую вину и освободить свое сердце, ясно сознающее, что эта задача сродни самоубийству. Никакого шанса на успех, несмотря на военную подготовку, полученную им в провинции Орикса. И все же фараон поддерживает его решимость, заботясь лишь о том, чтобы он взял с собой оружие, посланное невидимыми силами.

Если бы любимая женщина ответила на его страсть, он, возможно, и не рискнул бы взяться за осуществление этой опасной миссии… Но нет, это недостойно – перекладывать ответственность на Исиду! Икер должен отправиться в путь, даже если страх сковывает его душу.

А ведь он мечтал когда-то стать хорошим писцом, потом писателем… Ему нравилось переписывать книги мудрости, например максимы Птах-Хотепа, и открывать для себя знания предков. Но великие прошлого никогда не говорили о себе, они всегда стремились передать закон Маат, не обронив ни мельчайшей подробности и неустанно бичуя пороки и слабости человеческого существа. А как передать величие, глубину и красоту ритуальных текстов, доступ к которым он получил в должности временного жреца храма Анубиса? Впрочем, Исиде, которой позволено посещать библиотеку Дома Жизни, известны, конечно, и не такие сокровища!

Вот о каком будущем мечтал Икер, а не о миссии специального посланца фараона, приговоренного нырнуть в бурлящий котел злобных интриг, где можно свариться заживо!

Внезапно возникшее чувство опасности заставило Царского Сына оторваться от размышлений. Улица была необыкновенно тихой: ни играющих детей, ни хозяек, болтающих на пороге своих домов, ни водоносов, предлагающих свои услуги.

Он хотел, было вернуться, но тут же лицом к лицу столкнулся с грозного вида детиной, который, зажав к руке тяжелый камень, многозначительно произнес:

– Отличное схенти, приятель! Да и сандалии, скажи на милость… Какая редкость в нашем углу! А ну, снимай подобру-поздорову!

Икер оглянулся.

На другом конце улицы руки в боки стояли сообщники нападавшего.

– Выхода нет, парень. Деваться тебе некуда, так что веди себя благоразумно, и мы не причиним тебе зла. Схенти и сандалии, живо!

Атаковать нужно было срочно, пока мышеловка не захлопнулась и эти трое не набросились на него с кулаками, положив преждевременный конец его миссии.

Икер ринулся на грабителя, и тот, нелепо крякнув, выпустил из рук камень и рухнул на мостовую. Сообщники бросились ему на помощь. Первый, едва добежав до Икера, внезапно остановился, словно пораженный ударом молнии, и упал. Второй при виде этого в ужасе ретировался.

Тут только Икер смог разглядеть квадратный подбородок и знакомый взгляд под густыми бровями.

– Секари! Ты! Ты что, шел за мной от самого дворца?!

– Если бы я не беспокоился за твою жизнь, знаешь, что могло бы произойти… Да ты и сам видишь. Ладно, ты тоже мог бы уложить одного или двоих. Но, видишь ли, эти ребята мастера черных дел. Что за идея гулять разряженной павой по таким местам?

– Я размышлял и…

– Пойдем лучше, выпьем пива, это вернет тебе силу. Я знаю недалеко одну таверну – просто чудо! К тому же там мы не будем выделяться.

Секари, как специальный агент Сесостриса, имел указание охранять Икера при любых обстоятельствах. Он привык к испытаниям, вырос в них и закалился, а с Икером его связывала настоящая дружба. Секари происходил из простой семьи и сумел освоить сотню разных дел. Икер видел его и слугой, и рудокопом, и охотником, и садовником! Секари умел двигаться бесшумно и становиться невидимым. Несмотря на свою грузноватую внешность и замашки беззаботного повесы, он с легкостью адаптировался среди любых слоев населения. Икер подозревал, что Секари многое известно о Золотом Круге Абидоса – самом таинственном братстве Египта. Но его друг всегда уходил от вопросов, как будто дал слово хранить полное молчание.

Пиво было довольно крепкое, и языки развязались.

– Твой настрой не внушает мне особой уверенности, – заметил Секари.

– А ты и в самом деле думаешь, что у меня есть хотя бы один шанс уцелеть?

– А ты, в самом деле, считаешь, что царь отправил бы тебя на верную смерть?

Вопрос Икера озадачил.

– Один в Ханаане, ни одного знакомого, перед лицом неуловимого врага… Разве я не стану легкой добычей?

– Ошибаешься, друг мой, кругом ошибаешься! Как раз твоя слабость и спасет тебя. Ханаанеи легко распознают противника, как бы он ни ловчил и ни маскировался. А ты не вызовешь подозрения. Если тебе удастся вести себя убедительно естественно, твоя миссия будет исключительно успешной. Ты только подумай о своих прежних подвигах! Кто бы дал за твою жизнь кусок рваной тряпки, когда ты был привязан к мачте «Быстрого» и был обещан в жертву богу моря, а потом потерпел кораблекрушение! Но видишь, ты жив, и ты – Царский Сын! В самом деле, не из-за чего падать духом, несмотря на то, что путешествие кажется тебе опасным. Знаешь, со мной случалось кое-что и похуже, но я же выкрутился!

Икер вспомнил о вопросе, который задал гигантский змей, явившийся ему на острове: «Я не сумел помешать гибели своего мира. Сумеешь ли ты спасти свой?»

– Помнишь царскую бирюзу, которую мы нашли вместе? – спросил Секари. – Если она попала к Провозвестнику, чему она послужит, а? Такие камни обладают огромной силой. И если предположить, что она имеет целебные свойства, она бы нам очень пригодилась!

– Может быть, она хранится в сундуке из акации, сделанном для Провозвестника?

– Этот тип скрывает и другие тайны! И ты, Икер, их раскроешь! Ты узнаешь, не он ли убил твоего учителя, генерала Сепи. Рано или поздно царский суд свершится, и мне бы хотелось стать его орудием. Видишь, как много добрых дел впереди!

Секари отчаянно старался выглядеть уверенным, но ни он, ни его друг не были наивными.

– Вернемся во дворец. Я хочу отдать тебе самое дорогое, что у меня есть.

Без своего наперсника Северного Ветра, порученного Исиде, писец чувствовал себя одиноко. Пережитые бок о бок невзгоды вылились в привязанность. Прощание было душераздирающим. Однако юная жрица вела себя с ним так заботливо, что ослик тотчас ей доверился…

Приятели не стали входить во дворец через главные ворота. Секари, чья истинная роль оставалась тайной для большинства чиновников, старался держаться в тени. Пройдя обходными путями, он присоединился к Икеру в его апартаментах, расположенных рядом с покоями царя.

– Собек-Защитник не зря ест свой хлеб. Если даже мне с трудом удалось пройти незамеченным, безопасность фараона вполне обеспечена. Но меня продолжает мучить загадка: кто приказал убить тебя самозваному стражнику? Если это Провозвестник, то понятно. А если нет? Согласись, тут есть над чем призадуматься! По-моему, это указывает на существование еще одного негодяя, может быть, даже здесь, во дворце.

– Ты подозреваешь, что виновен Собек?

– Это было бы чудовищно, но в расследовании, которое я веду, я не должен ничего упускать из виду.

– Не забудь, что Собек будет первым, к кому попадут мои донесения!

– Я не дам ему повредить тебе.