В задней части церкви располагались помещения Центра. Туда не допускались посторонние, по вполне сознательным причинам. На первом этаже располагались библиотека, где были собраны редкие и ценные экземпляры, включающие в себя историю возникновения нефилимов и охотников. Столовая, в которой изредка собирались все члены Центра, будь то праздничный ужин, либо траурный обед. И, наконец, кабинет глав Центра, в котором проводились важные переговоры с другими Центрами и Советом, а также велись военные собрания по распределению сил в городе и его районах. На втором этаже были комнаты охотников, а третий с выходом на крышу принадлежал нефилимам. Крылатые существа любили быть ближе к небесам, по этой причине у них был свободный доступ на крышу, где они могли находиться, не таясь чужих глаз и ушей. Когда нефилим распускал свои крылья, он становился невидимым для взора простых смертных.

В соборе стояла абсолютная тишина. Она была музыкой для чувствительного слуха Софи. Бесшумно добравшись до библиотеки, девушка нахмурилась. Дверь была приоткрыта, и из комнаты лился тусклый свет от настольной лампы. Но Софи тут же отмахнулась от своей тревоги. Наставник Джеймсон часто засиживался за книгами допоздна и, когда отправлялся спать, частенько забывал погасить за собой свет.

Софира скользнула тенью в библиотеку и быстро добралась до дальних полок у окна. Взяв первое, что попало под руку, девушка развернулась к двери и наткнулась на пристальный взгляд зеленых глаз. Габриель сидел в кресле с высокой спинкой с книгой в руках. Софира дважды чертыхнулась про себя – кресло стояло спинкой к двери, и она не заметила, что не единственная страдает бессонницей.

Охотник молчал, настороженно наблюдая за ней. Софи, стараясь свести встречу к минимуму, сделала шаг к двери. Но Габриель тут же вскочил и загородил проем широкими плечами. Глаза Софи расширились в недоумении, но она тут же взяла себя в руки. Ему ее не запугать. Не в этой жизни. Она медленно, не сводя с него напряженных глаз, положила книгу на ближайшую поверхность и расслабленно опустила руки по бокам. Габриель, как отличный боец, прекрасно знал, что ее спокойствие напускное. Она могла в любую секунду сорваться с места и наброситься на него с сокрушительной силой ангелов. Стараясь успокоить ее, он поднял руки в примирительном жесте и тихо произнес:

– У этой комнаты вполне милый интерьер. Давай не будем портить его нашей стычкой. К тому же мы в храме Божием…

– О, я прекрасно знаю это, прислужник небес! – Софира попыталась заглушить в себе панику от ласки его голоса, прячась за едким сарказмом.

– Послушай, так не может дальше продолжаться, – пропустив ее оскорбление мимо ушей, сказал Габриель и опустил руки. – Мы должны попытаться отпустить прошлое, чтобы жить дальше. Мы сражаемся в одной войне плечом к плечу, и я должен быть уверен, что ты не всадишь мне нож в спину в ближайшем бою.

– Я не убиваю таким постыдным образом. Это скорее прерогатива вашего брата или, в данном случае, твоего праотца. – Ее слова сочились ядом. Сказанное им задело ее за живое, ведь ее мать была убита предательски, клинком в спину.

– Я не ответственен за его действия, черт возьми! Меня даже на свете не было в те времена! – процедил сквозь зубы Габриель, теряя терпение. – Я не выбирал, в чьей семье родиться…

– Как и я! – отчаянно вскрикнула Софи. – Но в отличие от тебя, я виновна в том, что появилась на свет! – Ее голос звенел от многовековой боли. Она была столь ощутимой в воздухе между ними, что охотник неуютно поежился. – Но я тоже не выбирала этого, не просила… Почему же тогда Господь наказывает меня? Ты не можешь знать, какого это жить, все время страшась нападения, скитаться по всему свету без устали ради еще одного дня. Бороться до смерти за свою жизнь вновь и вновь!

– Да, жизнь не справедлива. Но признай, и ты далеко не ангел! Ты безжалостно истребляла мой род… – начал было защищаться охотник, но был безжалостно прерван.

– Во мне… – прошипела Софира, выпустив туманом огромные крылья за спиной. Ее глаза заискрились в полумраке серебром. – … гораздо больше от моего отца, чем ты думаешь. И я убивала, чтобы жить. Все поверженные мною, были теми, кто напал первым.

– Ладно, – снова вскинул руки Габриель и сделал шаг назад. Он не хотел разжигать ненависть больше. Он жаждал перемирия, и если для этого ему придется уступить первым, что ж, он уступит и простит ее. – В прошлом было совершено много ошибок. Но сейчас… – что-то в его глазах заставило Софи дрогнуть. – Могу ли я надеяться на перемирие сейчас? Я не повинен в смерти ни одного нефилима и не заслуживаю твоей ярости. Я так же, как и ты, не выбирал свою судьбу. Но коли так случилось, прошу, не взваливай всю вину моего рода перед тобой на мои плечи. Боюсь, я не выдержу сей груз.

Софира медленно опустила крылья и скрыла их, возвращая их темным изображением татуировки на кожу лопаток. Ее напряженный взгляд потускнел до человеческого и ни на миг не отпускал охотника перед собой. Его руки были разведены в открытом жесте, взгляд светлого изумруда был искренним и неуверенным. Ей так хотелось верить ему, но прошлое не хотело отпускать. И чувства, которые зарождались в ее сердце к нему, совсем не помогали. Она должна ненавидеть, ради себя, ради своей матери. Но ведь в ее венах течет кровь ее отца, ангела. И прощение так же в ее натуре, на ряду с гордыней.

Габриель протянул нефилиму свою руку, сделав шаг вперед.

– Мир? – с надеждой спросил он, глядя, как ее глаза оттаивают в призрачном блеске слез.

Софира сделала неуверенный шаг навстречу своему врагу. Его глаза светились надеждой, рука была твердой и не дрогнула, когда она слабо вложила свою ладонь. Она была маленькой и хрупкой по сравнению с его, как и ее доверие. «О Боже, не предай мое сердце, молю тебя!» – неистово взмолилась про себя Софира, а вслух твердо произнесла:

– Мир, но если ты попытаешься меня убить, плевать на Соглашение – я разорву тебя в клочья!

– Мне это подходит, – на его лице расцвела мальчишеская озорная улыбка, такая открытая и светлая, что это сразило Софиру, словно удар ножом. Будто солнце взошло из-за туч, и она грелась в его благословенных лучах, даровавших ей прощение небес.

Судорожно вздохнув, Софира выдернула свою ладонь из сильной мужской руки. Словно раненый зверек, ее сердце бешено колотилось в груди.

Габриель сделал шаг от двери, давая ей уйти. Он видел, как некомфортно ей было сейчас. Ее чувства были не в ладу с собой, как и его. Она выглядела столь ранимой и хрупкой, что ему хотелось выхватить свои клинки из ножен и загородить ее своим телом, защищая до последней капли крови. Эта девушка-нефилим была врагом его семьи, его рода, и все же он бы обрушил небеса за одну ее слезинку. Прекрасная и недосягаемая, словно звезда, она полностью завладела его душой в этот миг. Гнев и страсть, врожденная ненависть и незнакомая доселе нежность боролись в нем за право обладания его сердцем.

Его враг и его погибель, она сделала шаг вперед, и он затаил дыхание, боясь вспугнуть видение, что вот уже две недели с момента приезда в город Ангелов является ему во снах.

Но Софира не приблизилась больше. Она обошла застывшего Габриеля и выскочила за дверь. Оставшись, наконец, одна в темноте, девушка пыталась унять стремительно скачущее сердце.

Нет, чтение было плохой идеей на сегодня. Душ, и желательно ледяной – вот что сейчас будет лекарством. С этой целью, на дрожащих ногах, она и направилась на свой спасительный третий этаж.

– Я вижу, в ваших отношениях наметился прогресс? – с ухмылкой вопросил Сайфер, когда они пролетали невидимой дымкой над городом. Патрулировать на закате уже вошло у них в многовековую привычку, ведь силы зла, в основном, активизировались в ночное время, когда на небе царствовала луна. – И ты уже не бросаешься на каждого, словно бешеная фурия.

– Да, мы договорились о перемирии, – умиротворенно сказала Софи, закрыв глаза и позволив сильным крыльям нести себя сквозь облака.