— Берегись адских собак, — сказал капитан. — Есть собаки и собаки… и собаки. Три разных сорта, и всех их тянет в этот порт твое присутствие. Твои руки — он сделал жест трубкой — недавно носили много колец. Их следы еще остались.

Сэм глянул на свои руки и улыбнулся.

— Твои глаза ничего не упустят, моряк, — ответил он, — так что я признаю очевидное. Я недавно носил кольца.

— Стало быть, ты, как и собаки, не тот, кем кажешься, и ты пришел спрашивать насчет Ольвагги, своего самого старинного друга. Тебя зовут, как ты сказал, Сэм. Ты случайно не из Первых?

Сэм не сразу ответил, а вглядывался в моряка, как бы ожидая, не скажет ли тот еще что-нибудь.

Видимо, поняв это, капитан продолжал:

— Ольвагга, я знаю, считался из Первых, хотя сам он никогда этого не говорил. Если ты сам из Первых, либо из Мастеров, ты это знаешь, так что я не выдал его, сказав так. Однако, я хочу знать, с кем я говорю — с другом или с врагом.

Сэм нахмурился.

— Ян никогда не умел наживать врагов. А судя по твоим словам, теперь у него есть враги среди тех, кого ты называешь Мастерами.

Моряк продолжал пристально смотреть на него.

— Ты не Мастер, — наконец сказал он, — и ты пришел издалека.

— Ты прав, — сказал Сэм, — но как ты узнал это?

— Во-первых, ты старик. Мастер тоже мог бы иметь старое тело, но он не захочет, так же как не захочет остаться на долгое время собакой. Слишком силен его страх перед реальной смертью, которая иногда внезапно поражает стариков. Поэтому он не остался бы так долго, чтобы кольца врезались ему в пальцы. Богатые никогда не лишаются своих тел. Если они отказываются от нового рождения, они живут полный виток своих дней. Мастера побоятся поднять оружие среди сторонников такого человека, даже если встретят его одного. Так что такое тело, как у тебя, нельзя получить таким способом. А тело из отбросов общества никогда не имеет отметок на пальцах. Следовательно, я считаю тебя человеком другой значимости, не Мастером. Если ты знал Ольваггу в давние времена, значит, ты тоже из Первых, как и он. И считаю я тебя человеком издалека как раз из-за сорта информации, какую ты ищешь. Будь ты из Махартхи, ты знал бы о Мастерах, а зная о Мастерах, ты знал бы, почему Ольвагга не может плавать.

— Ты, похоже, знаешь о делах в Махартхе больше, чем я, о только что прибывший моряк.

— Я тоже издалека, — чуть улыбнувшись, сказал капитан. — Но за двенадцать месяцев я могу посетить в два раза больше портов. Я слышу новости и слухи, и рассказы отовсюду — больше чем из двух дюжин портов. Я слышу о дворцовых интригах и о делах Храма. Я слышу тайны, которые шепчут ночью прекрасные девушки под сахарным тростником Камы. Я слышу о кампаниях кшатрий и о сделках крупных торговцев насчет будущего урожая зерна, насчет пряностей, драгоценных камней и шелка. Я пью с бардами и астрологами, с актерами и слугами, с угольщиками и портными. Иногда я случайно натыкаюсь на порт, где побывали пираты, и узнаю цену тех, за кого они требуют выкуп. Поэтому не удивляйся, что я, прибывший издалека, больше знаю о Махартхе, чем ты, живущий, возможно, за неделю пути отсюда. Иной раз я слышу даже о деяниях богов.

— Тогда не можешь ли ты рассказать мне о Мастерах, и почему они считаются врагами? — спросил Сэм.

— Кое-что о них могу рассказать, чтобы ты не ходил непредупрежденным. Основная часть теперь состоит из Мастеров Кармы. Их личные имена держатся в секрете, как принято у богов, так что они безличны, как Великое Колесо, которое они якобы представляют. Теперь они не просто купцы, они связаны с Храмами. Они тоже измененные, потому что твои родичи Первые, которые стали теперь богами, общаются с ними с Неба. Если ты действительно Первый, Сэм, твой путь поведет тебя либо к обожествлению, либо к уничтожению, когда ты встретишься с этими новыми Мастерами Кармы.

— Каким образом?

— Подробности ищи в другом месте, — сказал моряк. — Я не знаю, как делаются эти вещи. Поспрошай Янагга, парусного мастера на улице Ткачей.

— Так теперь зовут Яна?

Капитан кивнул.

— И опасайся собак, — сказал он. — Или, коль на то пошло, любого живого, кто может скрывать в себе разум.

— Как зовут тебя, капитан?

— В этом порту у меня вообще нет имени, либо фальшивое, а у меня нет причин лгать тебе. Прощай, Сэм.

— Прощай, капитан. Спасибо тебе за твои слова.

Сэм встал и ушел из гавани, направляясь обратно к деловому району и торговым улицам.

Солнце красным диском поднималось навстречу Мосту Богов. Принц шел по проснувшемуся городу среди палаток мелких ремесленников. Разносчики притираний, пудры, духов и масел двигались вокруг него. Цветочницы махали прохожим своими букетами и корсажами. Виноторговцы молчали, сидя со своими бурдюками на длинных скамейках, и ожидали постоянных покупателей. Утро пахло смесью еды, мускуса, экскрементов, масел и благовоний, и казалось, будто идешь в невидимом облаке.

Поскольку принц был одет как нищий, было вполне уместно, что он остановился и заговорил с горбуном, державшим чашку для подаяния.

— Привет, брат, — сказал он, — я зашел далеко от своего квартала и заблудился. Не укажешь ли мне дорогу к улице Ткачей?

Горбун кивнул и намекающе покачал чашкой.

Принц извлек из потайного кармана под лохмотьями мелкую монету и бросил ее в чашку. Монета тут же исчезла.

— Туда, — махнул головой горбун. — Пройдешь три улицы и повернешь налево. Пройдешь еще две улицы и увидишь Круг Фонтана перед храмом Варуны. Войди в этот Круг. Улица Ткачей отмечена знаком шила.

Принц кивнул горбуну, похлопал его по горбу и продолжал путь.

Дойдя до Круга Фонтана, он остановился. Несколько десятков людей стояло движущейся линией перед Храмом Варуны, самого строгого и величественного из всех божеств. Эти люди не собирались войти в Храм, а были приглашены на какое-то занятие, которое требовало ожидания. Он услышал звон монет и подошел поближе.

Все двигалось мимо большой сверкающей металлической машины.

Человек бросил монету в пасть стального тигра. Машина замурлыкала. Он нажал кнопки в виде животных и демонов. Вспышка света прошла во всю длину Нагов, двух священных змей, огибающих прозрачный перед машины.