— Спасибо, — кивнул тот.

Он повернулся и вновь посмотрел на яму. Был холодный осенний день, и солнце стояло почти в зените. С гор долетали резкие порывы колючего ветра. Холден затянулся и выпустил дым.

— Глубоко уже? — спросила его Роуз.

— Футов восемь. Пока еще ничего нет. Но те мальчишки точно видели здесь людей в военной форме, которые что-то копали.

— А почему ты запретил мне помогать вам?

— Женщинам нельзя доверять лопату, — невесело усмехнулся Холден. — Это для них слишком сложный прибор.

— Очень смешно, — буркнула Рози и придвинулась ближе к нему.

С поезда начали сходить люди. Как минимум тридцать охранников в белых маскхалатах и с М-16 в руках окружили состав. С крыш конвоиры пока не спускались.

«Наверняка это парни из президентских «Ударных отрядов», — подумал он, — а не солдаты регулярной армии».

Он протер линзы бинокля и вновь приставил окуляры к глазам.

Охранники выстроились в цепочку. С подножки пассажирского вагона спрыгнул мужчина в пятнистом комбинезоне и с кобурой на поясе. С важным видом он двинулся вдоль вагонов.

Конечно, было бы очень интересно узнать, что этот человек — видимо, командир — говорит своим подчиненным. Но такая возможность полностью отсутствовала. Приходилось ограничиваться только визуальным наблюдением при помощи бинокля.

Солдаты построились в две шеренги. Мужчина в камуфляже явно обращался к ним с речью.

«Наверное, говорит вам, какие вы все засранцы, — грустно усмехнулся мужчина с биноклем. — Хотя вы и сами это прекрасно знаете».

Минуты через две, которые показались ему вечностью, охранники разошлись. Некоторые полезли на крыши вагонов и на платформы, видимо, чтобы сменить замерзших караульных. Остальные выстроились полукругом у дверей товарных вагонов, по-прежнему держа в руках готовые к стрельбе штурмовые винтовки.

Мужчина в камуфляже махнул рукой и что-то крикнул. По этому приказу солдаты бросились открывать двери вагонов. Все четыре двери распахнулись почти одновременно.

Опять командир «ударников» что-то крикнул, и вот из вагонов на землю начали сходить истощенные грязные люди в порванной одежде. Некоторые спрыгивали сами, другим помогали товарищи.

Один из вагонов был заполнен женщинами — такими же изможденными и грязными. Ни на одном человеке не было теплой одежды, просто необходимой в таком климате.

Охранники толчками и окриками строили заключенных в неровную колонну.

Внезапно одна из женщин упала на колени и осталась так стоять. Видимо, у нее не было сил подняться. Охранник грубо ткнул ее в спину прикладом винтовки. Один из офицеров-мужчин бросился на «ударника». Простучала короткая очередь…

Он отложил бинокль, скрипнув зубами, и руки его сжались на карабине. Но он ничем не мог помочь.

Послышалось тихое ржание Араби.

Он медленно перекрестился…

На глубине девять футов Дэвид Холден и Лютер Стил, работавшие в яме, одновременно наткнулись на какой-то предмет, более твердый, чем почва, но более мягкий, чем камень.

Некоторое время они старательно обкапывали этот предмет.

А потом вокруг разнесся отвратительный запах гниющего человеческого мяса.

Его усы были покрыты инеем, изо рта шел пар.

Он надвинул шляпу на лоб, чтобы ее поля защитили от ветра, дующего в лицо. Уши тоже замерзли, но сейчас было не до таких пустяков — он мечтал как можно скорее взобраться на Араби и ускакать из этого страшного места.

Он был патриотом, но в организации «Патриотов» не состоял. Уже давно он дал себе слово не ввязываться, если в событиях задействованы большие массы людей.

Лидер ячейки «Патриотов» в Кэлиспел, старший брат Лилли Боб Тубирс, попросил его отправиться в горы, поскольку, как он сказал:

— Ты знаешь эту территорию лучше любого индейца, и ты белый. Нам нужно выяснить, что происходит на той базе «Ударных отрядов» вблизи каньона.

Боб Турбис добавил еще, что Лилли хочет, чтобы он пошел туда, но, конечно, никогда не станет просить его рисковать жизнью.

Когда он пробирался по густому снегу к подножию горы, где оставил Араби, ветер разгулялся вовсю. Сквозь белую пелену он с трудом разглядел благородный силуэт своей кобылы арабских кровей.

Он двинулся к лошади, бормоча про себя:

— Ну, Боб, теперь ты доволен? Узнал, что тебе было нужно? Это лагерь смерти, вот что это такое, Боб.

Он стянул с рук перчатки, чтобы прикурить сигару от зажигалки. Но не успел.

— Стоять! Не двигаться с места!

При первых звуках этого голоса он напрягся, а правая рука скользнула к кобуре. Карабин висел на плече, и пока его сдернешь… Пальцы уже коснулись кожи, под которой таилась верная «Беретта», как вдруг прогремела очередь. Пули ударили в скалу рядом с ним. Он понял, что шансов нет, и больше не двигался.

Осторожно, медленно он поднял голову. Двое рослых парней в маскхалатах и с М-16 в руках. Они стояли на возвышении сразу за тем местом, где он привязал лошадь.

— Подними руки!

Он презрительно посмотрел на «ударников», испытывая, впрочем, не меньшее презрение и к себе самому. Как же он мог так глупо угодить в ловушку? Ну, по крайней мере, теперь он убедился, что солдаты патрулируют и этот берег реки.

Он поднял руки.

— Да влип ты, парень, — протянул один из охранников и оскалился в улыбке.

— Ты уверен?

— У тебя карабин на плече и кобура на поясе. Этого достаточно, чтобы арестовать тебя.

— Да, сэр, вы рассуждаете очень здраво.

— Заткни пасть и не опускай руки! — рявкнул со злостью «ударник». — Тоже мне клоун.

Он слегка пожал плечами, глядя на Араби. Лошадь выглядела абсолютно спокойно, но кто знает, что может прийти в голову двум таким придуркам с винтовками?

Сейчас он в душе молился, чтобы патрульные спустились и подошли ближе. По крайней мере, один из них. Это было жизненно важно.

В следующую секунду — словно прочтя его мысли, но не отгадав намерении — один из солдат тот, который пока молчал, принялся спускаться вниз, цепляясь за камни. Второй остался на месте, крепко сжимая в руках готовую к стрельбе М-16.

Шансы были слабые, но они были.

Он терпеливо ждал, чувствуя, как холод обжигает голые ладони. Перчатки лежали на снегу.

Прошло две минуты. Солдат уже был на ровной поверхности и двинулся к нему навстречу. Наконец-то «ударник» заговорил.

— Не пытайся даже дернуться, сука.

Видимо, в президентские отряды принимали только людей с крайне ограниченным словарным запасом.

— Я вообще редко дергаюсь. С нервами все в порядке.

— Заткни пасть!

Он вновь чуть пожал плечами.

Патрульный остановился футах в шести.

— Теперь слушай меня, ублюдок, — произнес он грозно. — Осторожно, медленно сними с плеча ремень, чтобы твой карабин упал на землю. Но чтоб без фокусов.

Что ж, телескопический прицел уже лежал в сумке, а снег мягкий, оружие не пострадает.

Он чуть опустил правое плечо, позволяя карабину соскользнуть по руке и упасть к его ногам. Потом посмотрел на солдата и улыбнулся, показывая белые зубы.

Тот довольно кивнул.

— Хороший мальчик. Теперь подними левую клешню, а правой расстегни пояс.

— Как скажете.

Медленно он опустит левую руку к бедру и немного нагнулся вперед, пытаясь расстегнуть пряжку. Слегка изменил позицию тела, чтобы между ним и парнем на возвышении находился первый охранник.

Пальцы сражались с тугой пряжкой.

— Ну, чего копаешься? — рявкнул «ударник».

Пояс с кобурой упал в снег «Беретта» временно оказалась вне игры. Охранник проводил его глазами, и в эту минуту он решился. Его рука отработанным годами движением мгновенно скользнула по ноге, и тут же в ней появился пистолет двадцать пятого калибра, маленький, словно игрушечный, но на близком расстоянии весьма эффективный.

Щелкнул предохранитель, потом курок. Солдат стоявший в шести фугах от него, вскинул винтовку.