– Шеф, мне в Беляево!

И целитель замер, ожидая ответа.

– Садись. – Нетерпеливо сказал майор и Дарофеев быстро уселся на сидение рядом с водителем. Дверца хлопнула, фээсбэшник дал по газам.

– Сколько? – Спросил вдруг Пономарь.

– Чего сколько? – Не понял вопроса Сергей Владимирович.

– Возьмёшь сколько?

– Ты о деньгах? – Догадался Изотов.

– Ну, да! О чём же ещё?

– Да, ничего не возьму…

Глеб Дмитриевич обалдело уставился на незнакомого водителя. Чтобы человек за так согласился довезти, такого на памяти Харитоньевского не бывало. А что, собственно, бывало на его памяти? Пономарь силился вспомнить и не мог.

Всю дорогу он молчал. Лишь проезжая горящие буквы “М” у станции “Калужская”, предупредит шофёра:

– Мне на улицу Островитянова.

– А чего ты там забыл? – Спросил водитель.

– Как чего? – Опешил Глеб Дмитриевич. – Я там живу.

После этой фразы водила как-то странно посмотрел на Пономаря и протянул:

– Ну-ну…

Странное дело, но Глеб Дмитриевич напрочь забыл расположение своего дома. Впрочем, чего тут странного? Ведь в его памяти не сохранилось почти ничего. Они минут двадцать колесили по дворам хрущёвок, пока фары автомобиля не высветили номер, который значился в карточке Харитоньевского.

– Здесь. – Радостно выпалил беглец.

– Здесь, так здесь… – Равнодушно пожал плечами водитель. – Тебя подождать?

– Зачем? – Удивился Пономарь. Но входя в подъезд, в котором была его квартира, он оглянулся и увидел, что машина, на которой он приехал всё ещё стоит.

Поднявшись на третий этаж, Харитоньевский нашёл нужный ему номер. Порывшись в карманах, он обнаружил связку ключей, но, почему-то, ни один из них к замку не подошёл. Глеб Дмитриевич выругался и нажал на кнопку звонка. В квартире было тихо. Пономарь надавил ещё раз.

Лишь после этого послышались шаги и из-за двери сонный мужской голос раздражённо спросил:

– Кого чёрт принёс?

– Это я, Глеб Дмитриевич…

– Кто “я”. – Спросили из-за двери.

– Харитоньевский. Открывайте.

– С какой стати? Уже после одиннадцати! Имею право!

– Я – Глеб Дмитриевич Харитоньевский! – Громко и раздельно сказал Пономарь. Ему уже надоело препирательство с невидимым собеседником.

– Чего?

– Я – Глеб Дмитриевич Харитоньевский.

– Дудки! – За дверью рассмеялись. – Глебка Харитоньевский – это я. А если ты нажрался, что меня с собой перепутал – иди и проспись. Алкаш!..

Пономарь несколько минут колотил в дверь, требуя чтобы его впустили. Но вскоре квартира открылась и оттуда появился мужичок, поперёк себя шире, который схватил незваного гостя за шиворот и, невзирая на протесты, столкнул с лестницы.

Отряхнувшись, Пономарь прихрамывая спустился на улицу. Автомобиль, доставивший его сюда, всё ещё стоял. Беглый пациент направился к нему. Постучал в окошко. Водитель открыл.

– Вы что-то про меня знаете? – Пономарь почему-то перешёл на “вы”. Шок от того, что ему подсунули чужое имя, полностью выбил беглеца из равновесия.

– Кто я?! Вы знаете?! Скажите мне!! Я ничего не помню!!! – И Пономарь осел по дверце машины и горько разрыдался.

Водитель выскочил, помог плачущему усесться, сам занял своё место и потихоньку начал выруливать из дворов.

– Кто я? – Повторил Пономарь.

– Игорь Сергеевич Дарофеев. Народный целитель. Профессор Академии Эниологии.

– Да?

– Именно так…

– А… Вы кто тогда?..

– Я, – Сказал водитель, покосившись на Дарофеева, – Изотов. Майор ФСБ.

– ФСБ? – Переспросил Пономарь. – И вы меня арестовали?..

– Нет, Игорь. Я, – вроде бы как, твой друг…

На этот раз ключ подошёл. Дарофеев открыл бронированную дверь собственной квартиры и в нерешительности замер на пороге.

– Что ты? – Изотов положил руку на плечо целителя. – Заходи. Это же твой дом…

– Но я не помню как я тут жил… – Поёжился Игорь Сергеевич. До него только сейчас начал доходить весь ужас того положения, в котором он вдруг оказался. Один, никого и ничего не помнит, не знает. Он попытался представить себе, что это значит, быть народным целителем. И вообще, что это за профессия? Экстрасенс? Но ведь у него нет никаких способностей к этому.

Никаких?!..

И Пономарь внезапно шаг за шагом вспомнил обстоятельства своего побега из больницы. Как вдруг, ни с того ни с сего, заснули охранники у палаты, как он смог отпереть дверь склада, как смог пройти мимо поста у выхода из клиники, как подружился с собакой и перелетел через ограду… Нет, такое простому человеку не под силу… Так, значит он – маг? Волшебник? Тем во сто крат обиднее, что он полностью об этом забыл…

Игорь Сергеевич сделал шаг внутрь квартиры, в темноту. Автоматически протянув руку, он нажал выключатель, и в прихожей зажглась лампа.

Изотов невесело рассмеялся:

– Выходит, чего-то ты ещё помнишь…

Они разделись, прошли внутрь. Пономарь рассматривал незнакомую обстановку. Это, как видно, гостиная. Стенка, диван, кресла. Балконная дверь. В стенке, за стеклом, вместо обычной посуды, коллекция разнообразных стеклянных многоугольников и шаров.

На моноблоке фотография в рамке. Дарофеев взял её в руки. Там был изображён он сам, только несколько моложе, молодая женщина, которую он обнимал, а между ними – девушка-подросток, лет пятнадцати.

– Кто это?..

– Твоя жена и дочь. – Сухо ответил Изотов.

– А где они сейчас?

– Умерли. – Был ответ.

“Умерли.” – Повторил про себя Игорь Сергеевич. – “А я об этом ничего и не знаю…”

“Ничего… – Прозвучал в его голове голос фээсбэшника. – Я думаю, всё у тебя восстановится…”

Пономарь медленно повернулся к майору:

– И ты тоже…

– Твоими стараниями, между прочим… – Показал палец Сергей Владимирович.

– Но я…

– Не помнишь… Знаю, знаю… Точнее, понял, понял… – Изотов покачал головой. – Даже не знаю, что тебе посоветовать… В общем так, давай-ка ты спать, а завтра с утра – я у тебя. Там что-нибудь придумаем. Договорились?

Пономарю ничего не оставалось делать, как согласиться.

Лечь спать, как советовал Изотов, Игорь Сергеевич смог лишь около четырёх утра. До этого времени он устроил своего рода методичный обыск своей собственной квартиры.

Начался он с кухни, где Дарофеев приготовил себе ужин, почти не задумываясь над тем, что где хранится. Покончив с едой, Пономарь прошёл в комнаты и перерыл все шкафы и ящики. В результате поисков нашёлся его паспорт, действительно на имя Игоря Сергеевича Дарофеева. Куча визитных карточек, а среди них и кредитные, от “American express” и “VISA”. Все с фамилией Дарофеева. Обнаружились залежи медицинских карт бесчисленного количества пациентов. Пономарь пролистал некоторые, все они были заполнены его почерком. Что-что, а свой почерк Пономарь помнил.

Поняв, что разбираться здесь можно сутками, Дарофеев, теперь он пытался привыкнуть и в мыслях называть себя так, отправился в спальню. Раздевшись донага, Игорь Сергеевич откинул покрывало, накрылся одеялом и сразу же заснул между двумя прохладными шёлковыми полотнищами.

Он не мог сказать, видел ли сны в своей предыдущей жизни, той, что была у него до потери памяти, но сейчас видения следовали одно за другим. В них он действительно был экстрасенсом с мировой известностью, или учился биоэнергетике.

В этих снах Дарофеев в торжественнейшей обстановке, под фанфары, получал диплом о присвоении ему звания Академика Эниологии. И неважно, что теперь он не знал, что это за наука, сама атмосфера вручения наполняла его силой и гордостью.

Он встречал первого исцелённого пациента. Тот рассыпался в благодарностях и Дарофеев махал на него руками, говоря:

– Да что вы, в самом деле? Это же было так просто…

Зная при этом, что просто-то как раз и не было.

Он шёл в ЗАГС с молодой девушкой, той, что была изображена на снимке. Из путь усеивали лепестками белых роз. А невеста прижимала к груди такой букет, что он полностью скрывал её от чужих завистливых взоров. А Дарофеев был и счастлив и горд.