Nina & Leon Dotan: наши пояснения и дополнения -

шрифт меньше, курсивом

note 1 - Номера страниц соответствуют

началу страницы в книге.

Старая орфография изменена .

note 2

Поезд пришел в Ревель в 5 часов утра 2 ав­густа 1920 года. Меня встретили двое лиц. Первый был инженер Анчиц, которого я знал еще в Петербурге, где он в дореволюционное время был старшим инженером на одном из заводов "Сименс и Шуккерт". Второго я не знал. Небольшого роста, человек уже не первой молодости, с лицом типичного мелкого коммивояжера, с таковыми же манерами и с маленькими хитрого выражения, вечно бегающими глазками, он точно всей своей фигурой говорил «чего прикажете?». Он преувеличено почтительно поклонился мне и представил­ся:

— Позвольте представиться, глубокоуважаемый Георгий Александрович, моя фамилия В. (Я обозначаю этого сотрудника лишь начальной буквой его фамилии, так как мне пришлось вскоре его экстренно уволить, он был уличен мною в весьма крупных и злост­ных манипуляциях. Вся история с ним такова, что по обстоятельствам весьма серьезным и совершенно исключительным я не могу о ней говорить в настоящее время. Но и описываю ее весьма подробно и описание это оставлю в сохраненном и верном месте с тем, что оно может быть опубликовано лишь через двадцать лет после моей смерти, когда оно, по моему мнению, потеряет злободневный интерес и неспособно будет уже никому повредить и когда за этим эпизодом останется лишь некоторое историческое значение. — Автор.). Я имею для note 3вас письмо от Леонида Борисовича, — и с этими сло­вами он протянул мне письмо.

«Дорогой Жорж, — писал Красин,— этописьмо передаст тебе товарищ В., которого я усиленно рекомендую твоему вниманию и с которым советую тебе переговорить до свидания с Гуковским. В. очень хорошо осведомлен о всех коммерческих делах Гуковского и его доклад очень многое осветить тебе и поможет тебе ориентироваться на первых твоих шагах. В. был командирован Шейнманом против желания Гуковского, который держит его в черном теле.

На меня лично В. произвел впечатление человека серьезного и честного и притом великолепного коммерсанта, почему я усердно рекомендую его на должность заведующего коммерческим отделом и не сомневаюсь, что в этой роли он бу­дет тебе очень полезен. Впрочем, я, конечно, отнюдь не навязываю его тебе, и ты сам, позна­комившись и поговорив с ним, решишь вопрос о нем.

Инженера Анчица, который хотел встретить тебя вместе с В., ты знаешь лично: это мой ста­рый сотрудник по "Сименс и Шукерт". Он находится в Ревеле в командировке в каче­стве эксперта по техническим вопросам и он, в этом я твердо убежден, будет тебе очень полезен.

Ну, старина, желаю тебе от всего сердца полного успеха в твоих делах… Знаю, что тебе note 4предстоит много горького и неприятного в Ревеле. Вооружись хорошей метлой и веди свою линию твердо.

Гуковский, судя по моему свиданию с ним проездом, встретит тебя в штыки. Приготовься — Бог не выдаст, свинья не съест. Пиши о всех затруднениях и держи меня, по возможности, в курсе всех твоих шагов» (Письмо это цитирую на память. — Автор.).

— Вам знакомо содержание этого письма, товарищ В.? — спросил я, прочитав письмо.

Вид письма мне показался подозрительным, — точно неумелая рука вскрыла и потом вновь запечатала его.

— Нет, Георгий Александрович, — как то очень поспешно, бегая своими хитренькими глазками, ответил В. — Леонид Борисович написал его, запечатал в конверт и дал мне для передачи вам немедленно по вашем приезде.

Анчиц и В. сообщили мне, что, получив вчера еще телеграмму от Маковецкого из Нарвы о дне моего приезда, они заняли для меня комнату в гостинице "Золо­той Лев", что в Ревеле очень трудно с помещениями, так как все гостиницы переполнены массой наехавших спекулянтов, жаждущих половить рыбку в мут­ной воде советского представительства. И действительно, мне сразу же пришлось хлопотать, чтобы разместить приехавших со мной сотрудников в количестве восьми человек.

И в «Золотом Льве» В. и Анчиц подробно инфор­мировали меня о делах Гуковского и его сподвижников, иллюстрируя отдельными фактами ту общую картину note 5хищничества, грабежа и мошенничества и разврата и разгу­ла, которые царили в «Петербургской Гостинице». Гостиница эта была реквизирована эстонским правительством и вся целиком предоставлена (за определенную плату, конечно), Гуковскому с его штатом для жилья и бюро.

Около девяти часов утра я, скажу правду, с тяжелым сердцем отправился в «Петербургскую Гостиницу» к Гуковскому. Я подошел к весьма загрязнен­ному, имевшему крайне обветшалый вид, довольно боль­шому зданию. Это и была пресловутая «Петербургская Гостиница». На тротуаре около нее толпилось несколько человек вида интернациональных гешефтмахеров. Я прошел сквозь них, причем, когда они мне давали до­рогу, я успел поймать шепотом произнесенные слова: «этот самый… Соломон… сегодня приехал…»

Я вошел в вестибюль гостиницы, грязный и затоптанный, загаженный плевками и окурками папирос. Он был весь заполнен такого же типа людьми, каких я встретил на тротуаре перед входом в гостиницу. Стоял смешанный гул голосов, видны были резко жестикулировавшие руки. Среди этих голосов я ясно услыхал свое имя и снова «сегодня приехал… из Москвы… ос­тановился в «Золотом льве»… Очевидно, сорока на хвосте принесла им это известие и очевидно, они уже и в лицо меня знали, потому что, едва я успел войти в вести­бюль, как все смолкли и засуетились, почтительно откры­вая мне проход на лестницу во второй этаж…

— Вам, верно, к господину Гуковскому? — спросил один из этих интернациональных лиц, указы­вая мне дорогу наверх. — Во второй этаж пожалуй­те, там курьер, он вас «проведет»…

На площадке второго этажа меня уже ждал, note 6по-видимому, предупрежденный о моем появлении курьер.

Это был здоровый парень по фамилии Спиридонов, с которым я впоследствии очень сошелся, недалекий, честный и прямой, грубоватый, говоривший, растягивая по-волжски «оо», молодой красноармеец. Он глядел всег­да мрачно и даже свирепо исподлобья, но когда он улы­бался (а улыбался он всегда, когда, например, говорил с детьми), лицо его освещалось чудным внутренним светом и становилось прекрасным.

По коридору второго этажа, заходя по временам в ту или иную дверь или перебегая торопливо из од­ной комнаты в другую, спеша, точно доме был в пожар, суетились и толпились те же интернациональной внешности аферисты, разговаривая иногда с кем либо, по внешнему виду, из сотрудников.

— Вам товарища Гуковского? — грубоватоспросил меня Спиридонов. — Идите за мной. — И он пошел вперед, показывая мне дорогу. Он постучал в дверь и я вошел…