Пообещав себе поторопиться с этим визитом, Шаверни вновь обрел бодрое расположение духа. Маленький маркиз принадлежал к тем людям, которые не могут постоянно преда­ваться грусти. Он ускорил шаг и даже принялся насвистывать модную песенку.

Подойдя к Новому мосту, он понял, что поступил край­не разумно, когда решил сегодня почти полностью отказать­ся от вина: разве сумел бы он, будучи пьяным, справиться с четырьмя противниками? Один шел ему навстречу, трое до­гоняли сзади. Вряд ли это был полицейский дозор. Маркиз решил встретиться с опасностью лицом к лицу и обернулся к троим неизвестным, одновременно косясь в сторону заку­танного в черный плащ приближающегося прохожего. По­следний, к удивлению Шаверни, быстро миновал его и скрылся в темноте. Зато трое остальных оказались не так миролюбивы.

До маркиза донеслись обрывки их разговора: беседа не имела никакого отношения к красотам лунной ночи.

Шаверни вынул шпагу из ножен и прижал ее к бедру, го­товый в любую секунду отразить нападение. Совершив эти приготовления, он резко остановился.

Три клинка тоже были готовы к бою.

– Мы, бедные дворяне, – начал один из молодчиков, – остались без средств к существованию и вынуждены просить подаяния у прохожих. Вот моя шляпа, сударь. С вашей сторо­ны будет весьма великодушно положить в нее несколько мо­нет…

С этими словами он бросил на парапет свою шляпу и встал в позицию; его сообщники встали в фехтовальную стойку.

– Господа, вы избрали странный способ разжалобить па­рижан, – со смехом произнес Шаверни. – Обычно я кладу свою лепту в кружку для бедных в церкви Сен-Маглуар, при­чем делаю это без чьих-либо напоминаний.

– Моя шляпа тоже годится для подобных целей.

– Ошибаетесь, – возразил Шаверни. – Она грязна, а мне вовсе не хочется пачкать руки…

И он ударом шпаги наотмашь отправил в Сену не угодив­шую ему импровизированную кружку для подаяний.

Тотчас же три клинка скрестились со шпагой Шаверни, и маркиз понял, что ему довелось столкнуться с сильными и уме­лыми противниками. Бандиты прекрасно владели оружием и действовали слаженно.

Человек в плаще, успевший уже отойти довольно далеко, услышал звон стали, остановился и повернул назад.

«Черт побери! – подумал Шаверни. – Если он присое­динится к этим мерзавцам, то, боюсь, я не скоро попаду на ужин к регенту…»

– Держитесь, дружище! – меж тем воскликнул прохо­жий. – Я иду к вам на помощь!

Неожиданное появление нового персонажа отвлекло внима­ние нападавших от Шаверни: все трое одновременно оберну­лись в сторону незнакомца.

В этом была их ошибка. Шаверни воспользовался ею, сде­лал выпад и пронзил плечо одного из бандитов.

Тот, не обращая ни малейшего внимания на струящуюся кровь, переложил шпагу в левую руку. По всему судя, он не собирался сдаваться или отступать. Его движения были по-прежнему четки и уверенны, словно он находился в фехтоваль­ном зале. Ночные искатели приключений прекрасно владели клинком; возможно, это были провинциальные учителя фехтования, приехавшие в Париж в поисках заработка.

Впрочем, избранный ими способ добывания средств к су­ществованию не сулил мэтрам большой поживы. Шаверни и его новый товарищ доказывали это с оружием в руках, и весь­ма убедительно.

Как только маленький маркиз почувствовал поддержку, к нему вновь вернулось его бодрое настроение, и он с удвоенной энергией принялся наносить удары. Он и его неожиданный со­юзник действовали столь умело и решительно, что вскоре путь был свободен: бандиты почли за лучшее убраться с их дороги и отправиться просить подаяние в другом месте. Самый наглый из всей троицы в этой стычке, как известно, лишился шляпы и получил удар шпагой в плечо.

Молодые люди взглянули друг на друга и изумленно вскрикнули:

– Шаверни!

– Навай! Ты разве не бежал вместе с Гонзага?

– Нет… Впрочем, это не помешало регенту выслать меня из Парижа вместе со всеми.

– Выслать? Тебя?

– Именно… Мое имя значится в черном списке, состав­ленном и подписанном регентом… А так как я вовсе не желаю оказаться в Бастилии, то выхожу на улицу только ночью.

– И поэтому ты смог прийти мне на помощь?

– Совершенно верно…

– Какая удача! Мой дорогой Навай, услуга за услугу: через двадцать четыре часа я вновь увижу регента и уверен, что после нашей с ним встречи ты сможешь гулять, где и когда тебе вздума­ется… Но ответь мне, почему ты не последовал за Гонзага?

Маленький маркиз помнил, что среди его бывших друзей этот человек был самым порядочным. Именно поэтому он без обиняков задавал свои вопросы.

– А ты сам почему расстался с ним? – гордо вскинув голову, вопросом на вопрос ответил Навай.

Несколько мгновений молодые люди молча смотрели друг на друга.

– Почему? – внезапно воскликнул Шаверни, принимаясь горячо пожимать руку товарища. – Да потому, что ни ты, ни я не созданы для служения убийце… Мой дорогой Навай, зна­чит, мы оба, вопреки нравам нашего развращенного века, имеем совесть! Ах, если бы ты выступил на моей стороне на кладби­ще Сен-Маглуар, может быть, все кончилось бы по-другому!

Навай опустил голову. Как мы помним, в ту ночь именно он ранил Шаверни.

– Нелегко избавиться от ярма, которое надели на тебя по твоей же воле… Но когда я увидел, что они посмели напасть на женщин, последние мои сомнения исчезли. Если бы девушки позвали меня на помощь, я бы уехал с Лагардером.

Маркиз бросился обнимать приятеля.

– Боже, как мы были глупы, – вскричал он. – Доволь­но, пора взрослеть! Ну, и… куда же ты направлялся?

– Куда глаза глядят. Подышать воздухом и прогулять свою шпагу, дабы та окончательно не заржавела.

– Идем ко мне, – предложил Шаверни. – До утра нам вполне хватит времени поговорить, и я успею изложить тебе свой план. Уверен – он тебе понравится.

И оба молодых человека, взяв друг друга под руку, про­должили путь по улицам ночного Парижа.

Улица Аррас, переименованная студентами в Крысиную, в этот час была пустынна. Здесь-то, неподалеку от особняка Кольбера, и жил Шаверни.

Этот квартал, населенный веселыми школярами и студента­ми, вполне соответствовал его жизнерадостному характеру – не то что угрюмые дома, плотно обступившие Лувр и Пале-Рояль: они казались столь же величественными и самодоволь­ными, как и их обитатели.

Слугу, поставившего на стол поднос с ликером и двумя рюмками, Шаверни отослал спать. Удобно устроившись в глу­боком кресле, он предложил Наваю последовать его примеру.

– Я слушаю тебя, – пригубив ликер, произнес Навай. – Посмотрим, может ли мудрость вещать твоими устами.

Маркиз потянулся, изящным жестом расправил кружевное жабо и манжеты и с уверенностью заявил:

– Разумеется! Прежнего безумца Шаверни отделяют от Шаверни нынешнего восемь долгих дней и ночей. За это время наш молодой человек сильно изменился… Испытания превраща­ют зеленого юнца в зрелого мужа.

– Значит, за эти дни ты сильно повзрослел и перестал быть прежним шалопаем? – с улыбкой спросил Навай.

– Что ты думаешь о шевалье де Лагардере? – вместо ответа задал вопрос Шаверни.

– Во Франции еще не перевелись храбрецы, – сказал Навай, – но ему поистине нет равных… К тому же он чело­век чести, а в наше время это такая редкость…

– Готов ли ты служить ему?

– Мы помогали Гонзага бороться с Лагардером… Встать на сторону шевалье – истинно благородный поступок.

– Я тоже так считаю. А каково твое мнение о мадемуа­зель де Невер?

– Она достойна его… Если ей нужна моя помощь, я цели­ком в ее распоряжении. Тебе повезло больше: ты успел предло­жить ей свою шпагу.

– К сожалению, это были только слова. Но моей вины тут нет.

– Твоя рана едва затянулась, – с волнением в голосе произнес Навай. – Пожалуйста, прости меня, – добавил он, помолчав. – Но ты сам налетел на мой клинок!..

– Забудь об этом. Давай лучше поговорим о другом, – прервал его Шаверни. – Что ты скажешь о донье Крус?

– Если я открою тебе свое сердце, – рассмеялся Навай, – то, пожалуй, станешь ревновать. Мне кажется, что рано или поздно донья Крус станет маркизой, и я от всей души желаю ей этого. Если бы я мог, я бы не задумываясь предложил ей свое покровительство, но я отступаю, ибо ты любишь ее, а она любит тебя.