Когда я отдалился от толпы, замечаю у входа в ближайшее кино светловолосую даму в пробковых туфлях. Она старательно вытирает носовым платком полу своего белого костюмчика, измазанного томатным соком. Ясно, что помидоры ее были раздавлены в толпе, ясно также, что платье ее испачкано и что пища к обеду не приготовлена. Но какое значение имеет все это? Ведь она все-таки проложила себе путь к стене, чтобы своими собственными глазами прочитать, кто такой Панайот Паничков?

Я посмотрел на свои часы. Время за полдень. Солнце зажгло все небо. Жара поистине невыносимая. Но это не имеет значения. К облупленной стене непрерывно подходят и толпятся новые люди, они возбужденно разговаривают, напирают, ругаются и любой ценой желают проникнуть в великую тайну.

А Панайот Паничков все так же вызывающе ухмыляется со своего некролога, и его имя, еще вчера погруженное во мрак и забвение, озаряется ярким блеском сенсации и приобретает все более широкую известность в обществе.

1945