Сто баксов? Что за чушь?

Записка была от монахини. Со стонами, что, мол, больше дать она не может. Ричи усмехнулся. В принципе он мог с королевским великодушием и плюнуть на столь мелкий платеж — но только не с этой дамочкой. О нет. Ее лично он выжмет досуха.

Но стоит ли именно сегодня давить на нее?

Он взял «Пост» и открыл страницу с гороскопом. Утром он уже просматривал ее, но не особенно вдохновился. Посему он сложил таблоид в аккуратный четырехугольник, чтобы прочитать гороскоп по второй раз.

Близнецы (21 мая — 21 июня). Похоже, что пределы вашего безопасного существования сокращаются. Не возбуждайте агрессию своими инициативами. Живите данной минутой, следуйте правилам, и, несмотря на все препятствия, эта неделя увенчается триумфом.

Пределы безопасного существования сокращаются... звучит не очень приятно.

Но может, ничего страшного. Его день рождения приходится на 20 июня, то есть официально он Близнец. Но поскольку Рак начинается 22 июня, многие опытные астрологи считают, что такие люди, как он, находятся «на перепутье», с которого могут идти в любую сторону.

Он снова принялся за чтение.

Рак (22 июня — 22 июля). Необходимо испытать то, что, по вашему мнению, необходимо для улучшения ситуации, в которой вы находитесь. Те, кто вам дороги, помогут найти свежие ресурсы, которые, возможно, выведут вас на удивительный новый путь.

Первое предложение он прочитал три раза, но так и не уяснил, о чем в нем говорится. Что же до остального...

Те, кто вам дороги? Должно быть, компания у Харли.

Нечего и сомневаться, что речь идет не о бабах. Семь лет назад он развелся с тупой сукой, на которой его угораздило жениться, а его собственная мать скончалась пять лет назад. В данный момент у него нет никаких подружек — большинство из них были редкостными идиотками, и ни одну из них он не мог долго выносить. Его мать, дай ей Бог, оставила ему дом в Уильямсберге со всей обстановкой. Он вырос в нем, и, поскольку чувствовал себя в его стенах куда лучше, чем в той засранной квартире, в которой обитал, вместо того, чтобы продать дом, он вернулся в него.

Он понял, что ему говорили гороскопы. Поскольку сегодня он отправляется на поиски «свежих ресурсов», упоминание о «пределах безопасного существования» не имеет значения, и «неделя увенчается триумфом».

Весьма неплохо.

Он развернул газету первой полосой наверх и положил ее на стол. Салфеткой стер с пальцев следы типографской краски. Затем подъехал на стуле к радиатору и извлек из-за него пухлый конверт. Сотню монахини прибавил к остальной наличности. Всего в конверте скопилось тысячи три. Пора прогуляться к хранилищу банковских сейфов. Конечно, его офис под зашитой, но он явно не банк. Туда он заглянет в пятницу.

Когда он вернул конверт обратно в тайник и поднялся, в животе заурчало. Пришлось помассировать объемистый купол. Тот сандвич с колбасой и луком откровенно не хотел перевариваться. Он распустил пояс еще на одно деление — на последнее. Вот дерьмо — если он продолжит толстеть, ему придется закупать новый гардероб. Опять. Один шкаф уже забит одеждой, которую он не в состоянии носить.

Он втиснулся в пиджак — даже не пытаясь застегнуть его — и привел в порядок письменным стол. Это было несложно. Все выглядело достаточно пристойно — все, кроме его фигуры. Он переставил фотографию Клэнси ближе к левому углу и направился в приемную.

— Выйду немного пройтись, Эдди, — сказал он секретарше. — Вернусь минут через тридцать или около того.

Эдвина посмотрела на часы и отметила время на отрывном листке.

— Понятно, Рич.

Наглая черная сучка, но работает хорошо — одна из лучших секретарш, с которыми ему приходилось иметь дело. Хотя излишней активности не проявляет, не крутится перед глазами, как некоторые из них. Пару раз бизнес притормаживал, и, строго говоря, ее следовало бы выставить.

Но пока он решил с этим не торопиться. Немалое число его клиентов обладали баксами. Суммы были не очень уж большими, но его вполне устраивали. Клиенты приезжали к нему из Манхэттена и Куинса — многие из них впервые попадали в Бронкс. Когда они спрашивали, как добраться, то с облегчением узнавали, что Ричи Кордова располагается вблизи зоопарка в Бронксе и Ботанического сада. То есть цивилизация неподалеку.

Самой неприятной особенностью этого района было следующее: с парковками дело обстояло из рук вон плохо и на улицах клиенты не видели никого напоминавшего их самих. Хорошо же было то, что здесь они никоим образом не могли наткнуться на кого-то знакомого, и это было очень важно. Никто не хотел встречи с приятелем в детективном агентстве.

Но прибывали они сюда в душевном смятении, и после таких жертв им было необходимо обрести уверенность, которую подкрепляло присутствие вышколенной секретарши.

Он поправил табличку Эдди со словом «СЕКРЕТАРЬ», чтобы она стояла строго параллельно переднем кромке стола, и вышел.

Сегодня Тремонт ходил ходуном. Но похоже, толпу на тротуарах совершенно не волновали личные доходы. Нет, это была явно не его клиентура.

Ричи понятия не имел, почему в последнее время бизнес шел с таким скрипом. Он хорошо обслуживал своих клиентов, знал, что он их устраивает, но с лета дела двигались непозволительно вяло.

Поэтому его второй источник доходов и обрел такую важность. Обычная слежка всегда обеспечивала ему картошку с мясом, а вот подливка к ним поступала от шантажа.

Шантаж. Он ненавидел это слово. От него несло грязью и коварством. Он годами пытался найти для него какой-то заменитель, но так и не преуспел. Защита личной информации... служба охраны тайн... управление закрытой информацией... — ничто так и не пригодилось.

Так что он смирился с шантажом... тем самым став шантажистом.

В заведении Харли он, конечно, на эти темы не разговаривал, но, в конце концов, понятие было не такое уж ужасное. Нет, в самом деле — когда добираешься до сути, то выясняется, что ты просто обеспечиваешь сервис: у меня есть информация относительно вас, а оную информацию вы не хотите доводить до сведения общественности. И, регулярно получая свой гонорар, я буду держать язык за зубами.

Что может быть более честными условиями? Участие чисто добровольное. Не хотите платить? Не платите. Но будьте готовы, что однажды ваши маленькие грязные секреты вылезут на свет божий.

Кроме того, он не мог не признать, что ему нравилось дергать за веревочки, заставляя людей танцевать под ту мелодию, которая его устраивала. Это было почти так же приятно, как получать деньги.

Ричи завернул за угол и вдоль только что выстроенных многоквартирных домов пошел к зоо.

М-да... шантажист. Не совсем та роль, в которой он видел себя еще ребенком.

Кем ты хочешь стать, когда вырастешь, Ричи?

Шантажистом, мамочка.

Не собирался он быть и копом. В те времена копов называли не иначе как «свиньи». Но, подрастая в условиях мелочной экономии и видя, как его старик потерял работу на фабрике, Ричи начал думать, что, возможно, быть полицейским не так уж и плохо. Шансы потерять службу минимальные, а то и вовсе нулевые, платят прилично, а лет через двадцать — двадцать пять, когда перед тобой еще вся жизнь, можешь выйти на пенсию.

Он попытался поступить в полицию Нью-Йорка, но не преуспел в этом. Пришлось устраиваться в ДПОН — департамент полиции округа Нассау, — где жалованье было далеко не столь приличным. Тем не менее ему потребовалось не так много времени, дабы найти пути его преумножения.

Сначала патрульным, а потом детективом Ричи провел двадцать шесть лет в рядах ДПОНа, из которых двадцать четыре с половиной — «на земле». Ближе к концу службы у него были небольшие неприятности, но поскольку он дал понять, что будет помалкивать о сексуальных предпочтениях кое-кого из департамента внутренних дел, то избежал тюрьмы и ушел с полной пенсией.