Быстро приняв душ и переодевшись, Джек положил стодолларовую купюру сестры Мэгги в плотный конверт, написал адрес Кордовы и кинул его в почтовый ящик. Как раз вовремя.

По пути к Джиа он остановился у магазина спортивных товаров «Ишер». Когда он вошел, звякнул колокольчик у дверей. Прокладывая себе дорогу в тыльную часть магазина, Джек пробирался мимо шатких, готовых рухнуть полок, заваленных баскетбольными мячами, сноубордами, бейсбольными битами и даже боксерскими перчатками. На привычном месте за стойкой он не нашел Эйба, владельца и единственного работника заведения. Тот стоял рядом с грудой хоккейных клюшек и разговаривал с молодой женщиной и мальчиком лет десяти.

— Очень хорошо, — раздраженно обратился Эйб к мальчику. — Выпрямись. Вот так. Не сутулься. Никаких опушенных плеч... по крайней мере, пока тебе не исполнится двенадцать. Это закон. Далее. Ты должен стоять по стойке «смирно», пока я буду подбирать тебе клюшку.

Общаясь с покупателем спортивных товаров, Эйб, как обычно, разыгрывал небольшую пьесу из театра абсурда. Джек остановился, наблюдая за ней.

Рост Эйб имел пять футов плюс два или три дюйма; у него был лысый череп и обширный торс. Носил он свою обычную белую рубашку с короткими рукавами и черные брюки — на обоих предметах одежды явно проступали следы дневного меню. Поскольку день клонился к концу, следов этих было более чем достаточно.

Он схватил в охапку несколько хоккейных клюшек и стал по очереди примерять их к мальчику. Первая пришлась на уровне глаз.

— Не то. Слишком длинная. У нее должна быть подходящая длина, а то ты на льду будешь смотреться как калека.

Мальчик глянул на маму, которая лишь пожала плечами. Никто из них толком не понимал, что там несет Эйб.

Вторая клюшка дотягивала лишь до подбородка.

— Слишком короткая. Что ж это будет за игра, если ты не сможешь коснуться шайбы?

Ручка третьей клюшки пришлась как раз на уровне мальчишеского носа.

— Отлично! То, что надо! И сделана из графита! Гибкая и прочная! С ее помощью можно уложить противника без чувств и не беспокоиться, что она сломается.

Мальчишка вытаращил глаза:

— Правда?

Мать повторила это же слово, но глаза у нее были прищурены, да и интонация другая.

Эйб пожал плечами:

— Что я могу сказать? Хоккей перестал быть спортом. Вы экипируете своего малыша, чтобы он прошел мясорубку на льду. Стоит ли подвергать молодого человека таким опасностям?

Губы матери сжались в тонкую линию.

— Можем ли мы расплатиться и уйти?

— Неужели я буду спорить? — сказал Эйб, направляясь к щелястой стойке, на которой стоял кассовый аппарат. — Конечно, вы можете расплатиться.

Он вставил в щель кассового автомата кредитную карточку, проверил ее и дал чек на подпись. Женщина заторопилась к выходу. Если выражение ее лица лишь намекало, что ноги ее здесь больше не будет, то слова не оставили в этом сомнений.

— Уносите ноги, пока можете, — шепнула она Джеку, проходя мимо. — Этот тип просто псих.

— Неужто? — удивился Джек.

Когда Джек подошел к стойке, Эйб уже успел взгромоздиться на стул и принять свою обычную позу, уперев руки в бока. Попугай Парабеллум, неизменный компаньон Эйба, сидел в клетке справа и лущил тыквенные семечки.

— Отношения Эйба Гроссмана с покупателями снова достигли высшей точки, — сказал Джек, ухмыляясь. — И ты еще рекламируешь себя как консультанта?

— Фи, — с отвращением отмахнулся Эйб. — Хоккей...

— По крайней мере, ты продал что-то, имеющее отношение к спорту.

Неприметный магазинчик спорттоваров давно бы закрылся, если бы не служил прикрытием подлинного бизнеса Эйба, скрытого в подвале. Ему совершенно не были нужны покупатели, подвинутые на спорте, так что он всеми силами старался отваживать их.

— Это вообще не спорт. Ты знаешь, что хоккейные клюшки теперь делают из кевлара?[9] Может, этим хулиганам на льду стоит вооружиться автоматами?

— Понятия не имею, — сказал Джек. — Никогда не смотрел матчи. А теперь приостановись. Хочу сказать, что мне не понадобится тот радиомаячок, который я тебе заказывал.

— Ну же? — Брови Эйба взлетели до той линии, где когда-то начинались волосы. — Может, ты вовсе не такой уж знаток отношений с клиентами?

— Нет, она все еще нуждается во мне. Просто так уж получилось, что я уже имел дело с тем типом, который сейчас вымогает у нее. Это тот самый, к которому меня привел последний радиомаячок.

— Кор... бон? Или как-то его там — верно?

— Почти. Кордова. Ничего себе совпадение, а? — Он хотел дождаться реакции Эйба.

— Совпадение... — прищурился тот. — Ты же мне говорил, что никаких совпадений у тебя больше не будет.

Джек постарался скрыть свое смущение.

— Ну да, верно, но согласись, что в жизни совпадения все же случаются.

Эйб пожал плечами:

— Сплошь и рядом.

— И обрати внимание: не исключено, я выясню, что он скрытый дорменталист.

— Дорменталист? Он, может, и крыса, но едва ли сумасшедший.

Джек рассказал ему о Марии Роселли и ее пропавшем сыне, а потом спросил:

— Ты что-нибудь знаешь о дорментализме?

— Кое-что. Он тянет к себе людей с тараканами в голове. Вот почему в восьмидесятых годах дорменталисты присоединились к сайентологам в войне против транквилизаторов. Все, что облегчает депрессию и помогает обрести ясный взгляд на жизнь, является для них угрозой. Поскольку уменьшает массу потенциальных членов.

— Я бы хотел чуть подробнее познакомиться с ними. Откуда, по-твоему, лучше всего начать? С Интернета?

— Рехнешься, отделяя факты от мнений. Иди прямо к источнику.

Он сполз со стула и зашел в маленький кабинет за стойкой. Джек несколько раз бывал в нем. По сравнению с ним магазин был образцом порядка, чистоты и аккуратности. До Джека доносились стук, лязг и проклятия на идише, прежде чем Эйб снова появился.

— Вот, — сказал он, кинув на стойку тонкую книгу в твердой обложке. — Тебе нужна «Книга Хокано». Тора дорментализма. В ней есть все — больше, чем ты захочешь узнать. Но это не она. Это детективный роман, в котором действует постоянный герой Дэвид Дэйн. Предполагается, что он написан основателем дорментализма Купером Бласко.

Джек взял книжку. Пыльная обложка скрывала титульный лист с черно-белым рисунком каких-то разрозненных кусков, на которых лежали пылающие красные буквы заголовка — «Разъединенные жизни».

— Никогда не слышал о ней.

У Эйба снова взлетели брови в поисках потерянной прически.

— А должен был бы. В списке бестселлеров «Таймс» она шла под первым номером. Я купил ее просто из любопытства. — Он закатил глаза. — О, какая потеря денег, времени и бумаги! Как такой дрек, такой кусок дерьма может быть бестселлером — не говоря уж о первом номере в списке! У меня голова идет кругом. Он их написал шесть штук — и все шли под первым номером. Можно только удивляться вкусам читающей публики.

— Это что — детектив?

— Понятия не имею. Дочитать так и не смог. Как-то попробовал взяться за «Книгу Хокано», но и ее не кончил. Бессвязная болтовня... какое-то мумбо-юмбо. — Он показал на книгу, которую держал в руках Джек. — Дарю.

— Плохой роман. Но все равно спасибо. Ты думаешь, мне стоит купить «Книгу Хокано»?

— Она тебе как-нибудь пригодится. Но больше подарков этим богохульникам не делай. И отведи на знакомство побольше времени. В ней порядка тысячи страниц.

Джек содрогнулся:

— Они что, еще наскальные надписи использовали?

— Вот нечто подобное и можешь найти в сети. Туда заходят какие угодно психи.

— Но сдается, миллионы людей верят в это.

— Фи! Миллионы, шмиллионы. Это они так говорят. А на самом деле, могу спорить, лишь малая часть от них.

— Так вот, скоро будет эта малая часть плюс еще одна единица. Я вступаю в ряды этой церкви.

— Ты хочешь сказать — секты.