Выдув больше литра крепкого чая, я насиловал себя чтением старковской подборки по делу о незаконном присвоении земельной площади. Судились две старухи. Семидесятилетняя цыганка Панченко и хохлушка Иванченко, того же года рождения. Первой иск на свою соседку подала Иванченко и заключался он в том, что ответчица, якобы незаконным путем, путем подкупа её сына

- алкоголика оттяпала у неё жирный и плодовитый кусок земли, а потом соорудила на нем гараж. Общая площадь ущерба составила десятую часть сотки. Однако из объяснений ответчицы следует, что спорный участок был выменен её по обоюдному согласию сторон на равноценный, только на задах двора, что и подтверждают прилагаемые документы. Второй иск от гражданки Иванченко поступил год назад, но опять таки не был удоволетворен. После чего от неё поступает целая серия заялений в милиции, суд и прокуратуру. Суть их сводится к тому, что гражданка Панченко подпоив своих многочисленных родственников подговаривает их убить соседку. Они(Панченко)вооружившись топорами и ломом, ночью, через подпол проникают к ней в дом и забивают её до смерти. А заранее ими подкупленный судмедэксперт выдает ей лживое заключение в котором говорится "...незначительная ссадина в области левой скулы..." К этим заявлениям аккуратныый Старков скрупулезно подклеил пару десятков всевозможных бумажек, начиная с опросов свидетелей и кончая протоколами, заключениями экспертизы, медэкспертизы и даже психушки. Далее следовало несколько встречных заявлений в милицию написанных уже гражданкой Панченко. В них цыганка в некорретных выражениях жаловалась на неприличное поведение своей соседки. И к ним педантичный Старков методично подколол копии протоколов участкового и следователей. Все, больше копаться в старческом маразме не было сил. Бедный журналист. Как у него хватало терпения купаться в этом дерьме. Их тяжба подобно вязкому болоту, даже с листа бумаги, чавкая высасывала мозги. Почувствовав головную боль я с раздражением отбросил папку и задумался. Нет, не зря я пролистал эти бумаги. Конечно же к убийце журналиста они меня не приблизили, но одно я понял абсолютно точно. Старков обладал бульдожьей хваткой и проницательным умом. И что самое главное, не лаял из подворотни по пустякам. Попавшему под его наблюдение индивидууму стоило серьезно задуматься о своем ближайшем будущем. Теперь я знал, что остальные три дела, незаконченных Старковым могут принести результат. Просто так он бы за них не взялся. Если бы знать какое из них стоило ему жизни. Какое? Убийство инспектора рыбнадзора? Труп в деревенском борделе? Наркотики? Все, пока хватит. Мозги штука тонкая, могут сгореть. Ты прав, господин Гончаров! Что ты там намекал мне насчет чуть

- чуть выпить? Ты все правильно говорил, можешь не повторяться, Мы с тобой отлично друг друга поняли. После ста граммов положена сирета, только где она, я перерыл ящик кухонного стола и даже заглянул в бар, но нигде нужного мне зелья не нашел. Наверное вчерашние гости расстарались, подумал я вытряхивая содержимое пиджачных карманов, где по моим подсчетам, что

- то должно было быть. И я оказался прав, и более того, вместе с помятой пачкой "Явы" я выудил скрепленные чеки фотоателье "Гелиос". С удовольствием закурив, я от нечего делать принялся их бессмысленно перелистывать. Затушив сигарету и отбросив ненужные мне квитанции я растянулся на диване, расчитывая ещё немного вздремнуть. Прозрачное, едва уловимое чувство беспокойства пришло не сразу, но оно пришло и избавиться от него я уже не мог. Ворочаясь с боку на бок я безуспешно пытался выяснить его природу. Только через полчаса, вдруг прозревший, я ошпаренной кошкой метнулся к столу, судорожно схватил чеки и путаясь в собственных пальцах начал их перелистывать. Этого можно было не делать. Нужный чек, вместе с квитанцией лежал на самом верху и датирован он был тридцать первым мартом сего года. Гончаров, ты же гений. ты сам этого толком не понимаешь, но ты лучший сыщик нашего подъезда. Только спокойно, как бы себя не перехвалить. Сначала маленький анализ или теоритическое воспроизведение событий полуторомесячной давности. Итак, тридцать первого марта, с утра пораньше просыпается корреспондент Старков и готовясь идти на работу осматривает оружие, в данном случае фотоаппарат "Зенит". С огорчением заметив, что пленка кончилась, он меняет кассету и по дороге на службу, забрасывает экспонированную пленку в ателье. Ему добросовестно выписывают товарный чек, который он не менее добросовестно отдает в бухгалтерию и сразу же получает маленькую денежку. Этой же ночью его кто

- то усердно зажаривает. Но лаборантка Светуля, об этом даже не догадывается и потому старательно обрабатывает негатив и шлепает покойнику уже не нужные ему снимки. На одном из которых возможно запечатлен его душегуб. Предположим, все это так, но что дальше? А дальше возможно два варианта, либо конверт с выполненным заказом и по сей час где

- нибудь в отстойнике дожидается хозяина, либо уничтожен как невостребованный и это, к сожалению, вернее всего. Отлично вы мыслите, господин Гончаров, но что из того если снимки сожгли? Положив конец пустым гаданиям, уже через полчаса, с коробкой конфет я величаво входил в пустой зал ателье. Заказы сегодня принимала другая, незнакомая мне девушка.

- Как хотите?

- Не отрывая глаз от книги, равнодушно спросила она.

- На вашем месте я бы спросил, кого хотите. Удивленная моим нестандартным ответом она отложила книгу и вопросительно на меня уставилась, не зная толи ей пора обижаться, толи смеяться, а то и вовсе гневатья.

- Не волнуйтесь, ласточка,

- поспешил я её успокоить,

- вас я не хочу. Мне нужна маленькая девочка по имени Света.

- Она занята,

- наконец найдя верный регистр, сухо ответила мымра.

- Подойдите к концу работы.

- Ну что вы, девушка, никак не можно, я ведь только что из Парижу.

- В таком случае я из Вашингтону,

- поглядев на мои спортивные, пузырявые штану в тон ответила приемщица и закрылась книгой. Неизвестно чем бы все это кончилось, не впорхни в зал моя знакомка. Увидев меня она почему

- то покраснела, наверное я в самом деле похож на супермена. Улубаясь я протянул конфеты.

- Нет, не, что вы, я же ничего для вас не сделала...Не нужно. Она покраснела ещё пуще, но теперь я с сожалением понял причину её смущения. Самоуверенны вы однако, Старый хрен! За рученку я утащил её в уголок и объяснил суть дела. Поняла она сразу.

- Ой, ну почему вы вчера об этом не сказали? Никуда мы их не выкидываем, они у нас по полгода храняться, мало ли что. заболел человек, или уехал. Погодите, сейчас отыщим.

- Татьяна Петровна, найдите, пожалуйста, оплаченный заказ за номером четырнадцать от тридцать первого марта. Заказчик объявился.

- Этот, что ли, чего ж он сразу не сказал, нес каку

- то чепуху, здесь его заказ. Подойдите, гражанин, распишитесь в получении. С замиранием сердца я шел к стойке, где должен был поставить закорючку. Я уже взял ручку, когда Татьяна Петровна неожиданно, но громко взбрыкнула.

- Стойте!

- Привстала она разглядывая черно белые снимки,

- это же фотографии Старкова.

- Конечно,

- услужливо согласился я,

- Мои снимки.

- Мужик, чего ты мне лапшу вешаешь? Уж Сашку

- то я хорошо знаю! Что

- то давно не появляется...

- А он и не появиться.

- Это почему?

- Уехал Сашка.

- Куда?

- В Горячую, очень Горячую точку и велел вам передать, чтобы вы туда не спешили. Пока мымра открыв рот соображала, что за охинею несет небритый полудурок в фирменных штанах от Диора, я ловко выхватил у неё черный конверт и дал деру. С душераздирающем воплем она выскочила из

- за стойки и кинулась следом. Прохожие вежливо освобождали нам тротуар. Я шел в отрыве и наша дистанция увеличивалась. Мой финиш, открытая троллейбусная дверь, был совсем рядом, но как всегда мне крупно повезло. Черт их принес! Неожиданно из

- за угла остановки мне наперерез выскочили три пацанчика в милицейской форме и с дубинками. Так называемый наряд батальонников бдил спокойствие города. Интересно где они ховаются по ночам, когда бьют запоздалых прохожих? Конечно, днем