— Я хочу…

— Все, — шепотом договорил Мэтью, целуя ее.

— Да, да!

Она сняла с него пиджак. Галстук он сорвал сам. Сюзанна просунула ладони под его рубашку, и Мэтью судорожно вздохнул. Она отозвалась таким же вздохом, легко проводя руками по его мускулистой груди. Подхватив Сюзанну на руки, Мэтью понес ее в спальню. Ее сердце рвалось из груди, халат соскользнул с плеч и розовой пеной упал на пол.

— Сюзанна, милая! — простонал Мэтью, сжимая ее лицо ладонями. Она смотрела на него широко открытыми удивленными глазами. Осторожно, словно она была фарфоровой статуэткой, он наклонился, слегка прикусил ее нижнюю губу, и Сюзанна испустила стон наслаждения. Ее тело налилось жаром, голова запрокинулась. Прежде чем она потеряла равновесие, Мэтью поднял ее и бережно положил на постель.

Сквозь ресницы Сюзанна видела, как он снимает рубашку, как перекатываются при этом мышцы на его плечах и груди. Она затаила дыхание, когда он расстегнул пояс брюк и окончательно избавился от одежды, открыв ее взгляду прекрасное мужское тело.

— Посмотри на меня, Сюзанна, — хриплым от страсти голосом попросил Мэтью, и она подчинилась, с трудом приподняв отяжелевшие от вожделения веки. — Дорогая моя, — шептал он, — прелестная моя Сюзанна!

— О, Мэтью!

Он впился в ее губы, затем наклонился и осторожно потерся жестким подбородком о нежную и чувствительную кожу груди. Когда его губы сомкнулись вокруг набухшего соска, она выгнула спину, устремившись к нему всем существом.

— Тебе хорошо? — спрашивал Мэтью. — Скажи, что тебе хорошо, Сюзанна.

— Да, — простонала она, обвивая его шею руками. Он вновь принялся осыпать ее поцелуями.

Она ощущала жар его кожи, чувствовала возбуждение, сама сгорала в пламени страсти. Она так давно ждала его, с самой первой встречи! И вот теперь ожидание кончилось.

— Мэтью, прошу тебя… я хочу…

Она приподнялась навстречу ему, приоткрыв губы, и он погрузился в самую глубину ее лона одним резким толчком. Сладостный стон вырвался из ее горла.

— Сюзанна, моя Сюзанна! — бормотал Мэтью, двигаясь в четком ритме, а она, сливаясь с ним в единое целое, чувствовала себя одновременно и распятой, и вознесенной в небесную высоту.

Мэтью медленно пробуждался от необыкновенно яркого эротического сна. Ему снилась Сюзанна, долгая, бесподобная ночь с ней. Они предавались любви, были близки так, как только могут быть близки мужчина и женщина. Внезапно Мэтью понял, что это был не сон: Сюзанна лежала рядом с ним. Ее голова покоилась на его плече. Должно быть, в такой позе они пролежали долго, потому что плечо Мэтью затекло.

Но разве это имело значение? Что такое затекшее плечо или боль в мышцах по сравнению с дарованным ему счастьем держать в объятиях Сюзанну? Он осторожно повернул голову, стараясь не разбудить ее, и залюбовался прелестным профилем, длинными изогнутыми ресницами, полной чувственной нижней губой, прямым носиком, изящным подбородком. Спящая Сюзанна была очаровательна. Наконец Мэтью отважился тихонько поцеловать ее, все еще не решаясь потревожить этот безмятежный сон после бурной ночи.

Он пошевелился, придвинулся поближе, провел ладонью по ее волосам и спине. Кожа Сюзанны была шелковистой и теплой. От прикосновения она вздохнула, но не проснулась, а Мэтью было достаточно просто лежать рядом и обнимать ее. Но их губы оказались почти рядом, Мэтью чувствовал на своем лице дыхание Сюзанны. Всего один поцелуй. Только один — и все. Искушение было слишком велико. Но едва он прильнул к ее губам, она проснулась и ответила на поцелуй, мгновенно вызвав у него новую волну желания. Он лег сверху, и ее вздохи удовольствия быстро сменились стонами страсти. Она приподнималась ему навстречу, и он старался продлить эти блаженные минуты. То, что происходило между ними, было чем-то неизмеримо большим, чем просто секс. Но вот Сюзанна, шепча его имя, изогнулась, и Мэтью, забыв обо всем на свете, взорвался внутри нее.

Они позавтракали за столиком у окна в гостиной. Мэтью надел только брюки, а Сюзанна — свободный махровый халат. На накрахмаленной скатерти стояла посуда тонкого фарфора. Кроме свежей клубники, сыра, бисквитов и шоколада, на столе стояли цветы в хрустальной вазе.

— На ужин «У тетушки Салли» это не похоже, — заметила Сюзанна, отпивая шампанское. — И на завтрак тоже: шампанское, шоколад, клубника…

— Согласен. Настоящий завтрак — это стакан апельсинового сока, тарелка овсянки, бекон, четыре яйца, тост с маслом. — Заметив недоумение на лице Сюзанны, Мэтью объяснил: — Когда надо подниматься ни свет ни заря и выходить на траулере в океан, не приходится думать о калориях или холестерине.

— Надо подниматься? Тебе? — изумилась Сюзанна.

— Конечно. Я был рыбаком, как и мой отец, пока мне вдруг не улыбнулась удача. Хотелось бы, конечно, сказать, что я блестяще учился и поэтому меня отправили в Оксфорд, — он усмехнулся, — но на самом деле я просто неплохо играл в футбол. Вот меня и приняли в Мичиганский университет. Даже дали стипендию. Как только я понял, как мне повезло, я бросил спорт. Отец считал, что я даром трачу время и его деньги, поскольку ему пришлось нанять вместо меня другого мальчишку. Но я доказал, что он ошибается. Мы поспорили: я утверждал, что забью больше голов, чем будет у него удачных выходов в море. Отец проиграл пари и с тех пор перестал пилить меня. А я задумался о том, какое применение найти своей голове.

Глаза Сюзанны ярко блестели, она улыбалась, жадно слушая рассказ Мэтью о его юности. Никому другому он не отважился бы рассказать свою историю. Но вдруг он вспомнил вечер в «Летящей карусели».

— Должно быть, я до смерти наскучил тебе своей болтовней. Допивай шампанское, пока оно не выдохлось, — поспешно произнес он.

Сюзанна поняла, что Мэтью не хочет больше говорить о себе. Она тоже вспомнила тот вечер в ресторане. Но как хорошо было разговаривать с Мэтью, слушать его, следить за выражением его лица. Это было так же прекрасно, как заниматься любовью. И как просто было бы влюбиться в него!

— Сюзанна! — окликнул Мэтью. Когда их взгляды встретились, она поняла, что он прочел ее мысли. От неожиданности она задохнулась. — Сюзи, ты витала где-то целую минуту. Где же?

И вправду, где? Она облизнула пересохшие губы.

— Я думала о том, что сегодня утром у нас назначено совещание.

Мэтью нахмурился. Он забыл обо всем.

Прежде с ним такого не случалось. Но Сюзанна помнила о работе. Улыбка на его лице погасла.

— Времени осталось мало, а мне надо еще принять душ и одеться.

Мэтью окинул ее взглядом — от шапки кудрявых волос до босых ступней.

— Душ не помешает нам обоим, — сказал он, вставая. — Какой ты предпочитаешь — горячий, холодный, теплый? — Он коснулся ее губ.

Душ вместе с Мэтью? Нет, на такое Сюзанна не могла решиться. Хватит и того, что она спала с ним, что они занимались любовью. Сейчас ей было совершенно необходимо побыть одной.

— Я предпочитаю горячий, — улыбнулась Сюзанна. — К счастью, в этом отеле всегда есть горячая вода. А в твоем? Какой душ ты сегодня примешь — горячий или теплый?

Намек был ясен. Его решительно выставляли вон. Мэтью недовольно нахмурился. «Мне не хочется прогонять тебя, — чуть не выкрикнула Сюзанна, — но я боюсь, Мэтью! Я не хочу влюбляться в тебя».

— Если я правильно понял, меня вежливо попросили удалиться? — с любезной улыбкой уточнил он.

Сюзанна теребила отвороты халата на груди.

— Ну, ты же понимаешь… — пробормотала она.

— Не понимаю и жду объяснений.

Мэтью мысленно выругался: он совершил ошибку. Еще совсем недавно он заявлял, что никогда не смешивает бизнес с сексом. Он скрестил руки на груди, на его плечах перекатывались мышцы. Сюзанна смущенно отвернулась.

— Совещание состоится здесь, в этом люксе, — запинаясь, начала она. — И если к тому времени гостиную не успеют убрать, а тебя застанут здесь… Словом, все будет ясно.

— Что ясно?