Комната советников оказалась обыкновенным гостиничным номером на пятом этаже “Шато Фронтенак” и выходила окнами на задний двор. В ней было полным — полно открытых чемоданов, набитых электронной аппаратурой. В комнате сидели пять человек в рубахах с закатанными рукавами, и Грофилд, перекинувшись с ними несколькими словами, понял, что это граждане США, специалисты по электронному подслушиванию и частные сыщики, нанятые по случаю съезда. Грофилд с ухмылкой взглянул на Вивьен и сказал:

— У вас тут хватает патриотов из — за южной границы.

— Все нанимают себе в помощь технических служащих, — холодно ответила девица. — Никто не обязан любить своих работников. — До чего же вы скудоумны, — заявил Грофилд. Технический служащий, с которым он уже имел возможность поговорить, окликнул Грофилда из дальнего конца комнаты. Грофилд направился туда, сопровождаемый девицей. Техник уже ставил катушки на маленький японский магнитофон.

— Он включается от звука, — пустился в объяснения техник.

— Если все тихо, пленка стоит неподвижно. Поэтому запись звучит слитно, хотя в разговоре могли быть промежутки.

— Понимаю.

— Дайте — ка я найду нужное место, — техник нажал перемотку вперед, и несколько секунд они молча смотрели, как крутятся катушки. Потом парень включил пуск, и Грофилд услышал свой голос: “Ну, у нас, контрразведчиков, день ненормированный”.

— Это я разговариваю с Карлсоном, — сказал Грофилд. Нынче днем, после пробуждения.

— Правильно, — отозвался техник и, перемотав еще немного пленки, опять нажал на пуск. На сей раз донесся голос. Карлсона: “Это вам ничего не даст...”

— Слишком увлекся, — сказал техник и включил перемотку назад, а потом снова пуск. Грофилд услышал себя: “Только проверьте, заперта ли дверь, когда будете уходить”. “Разумеется”, — ответил голос Карлсона. Слышимость была хорошая, с легким эхо, заметно лучше, чем по телефону.

“Хотя какой толк от замков”, — донеслось ворчание Грофилда, сопровождаемое скрипом и хлопком двери. Потом что — то щелкнуло, и техник шепнул:

— Тут перерыв в разговоре.

Грофилд кивнул и опять прислушался к голосу Карлсона: “Это Генри, — щелчок. — Похоже, он чист. Камдела подослана Марбой, чтобы узнать, что он тут делает. — Щелчок. — Разумеется, он подозрителен, все тут подозрительны. Но если мы будем осторожны, он не свяжет Грофилда с нами. — Щелчок. — Ладно. Я тут за всеми присмотрю. Я буду наверху. — Щелчок. — Ладно”.

Затем послышался еще один щелчок, приглушенные шумы, возня, тихий звон металла. Грофилд растерянно взглянул на техника.

— Мы прослушали этот отрывок несколько раз, — сказал тот, — и думаем, что кто — то пытается открыть дверь в коридор. Она была заперта на задвижку?

— Нет.

— Значит, так и есть. Вскрывают замок. Слушайте. Грофилд услышал, как дверь тихонько закрылась. Техник сказал:

— Это Карлсон вошел то ли в ванную, то ли в сортир.

— Как жаль, что вы не поставили телекамеру, — насмешливо ответил Грофилд.

Техник принял его слова за чистую монету.

— Нам их не выдали, — сказал он. — Тихо! Вот он появляется на сцене. Слышите?

— Да. Что он делает? Выдвигает ящики?

— Ага, обыскивает номер, и на совесть. Мы, по правде сказать, даже боялись, что он найдет нашу аппаратуру.

— Однако он не нашел.

— Нет, мы ее надежно запрятали.

— Куда? — спросил Грофилд с невинным видом. Техник ухмыльнулся.

— Так я вам и сказал.

— Он считает себя большим умницей, — заметила Вивьен Камдела.

Техник удивленно взглянул на нее, и Грофилд пояснил:

— Влюбленные женщины сварливы.

Техник снова ухмыльнулся и прислушался к записи.

— Вот, сейчас, — сказал он.

Шумы напоминали возню в потревоженной крысиной норе.

Спустя несколько секунд открылась дверь, послышалось “ах!”, и какой — то новый голос произнес по — английски с очень заметным акцентом:

“Кто вы такой?”

“Я мистер Грофилд, — негодующим тоном ответил Генри Карлсон. — И это мой номер. Что вы тут делаете?”

“Никакой вы не Грофилд, — сказал вошедший. — Отвечайте без уверток. Кто вы?”

“Вы с этим поосторожнее, — произнес Карлсон. — Если он выстрелит, вся гостиница встанет на уши”.

“Он мне не понадобится, — прихвастнул голос. — У меня есть вот это”.

— Наверное, нож, — шепнул техник.

Грофилд нетерпеливо кивнул, он уже все понял. Карлсон произнес:

“Что ж, понимаю. Вам нет нужды меня запугивать, это вам ничего не даст. Мы оба не имеем права находиться здесь. Вы ведь тоже не Грофилд”.

“Что это у вас там?” — подозрительно спросил голос.

“Книга, — ответил Карлсон. — Захватил с собой по привычке. Видите, в ней ничего не спрятано. Эй, ради Бога!”

Незнакомый голос забормотал что — то на непонятном языке. Скорее всего, это была ругань. Донесся шум возни, стук, потом Карлсон, будто начав что — то объяснять, произнес: “Вы...” Мгновение спустя он закашлялся, донеслись глухие удары, а затем щелчок, после которого послышался голос Вивьен Камдела: “Карлсон мертв. Второго тут нет. Непохоже, чтобы...” Техник остановил пленку.

— Мы думаем, что Карлсон держал книгу в руке, заложив страницу пальцем, — начал объяснять он. — Собираясь открыть ее и показать тому, второму, что внутри ничего нет, он поднял книгу, парень испугался этого движения и бросился на Карлсона с ножом. Карлсон прикрылся книгой как щитом, и нож вонзился в нее. Вероятно, он прошел насквозь и ранил Карлсона, но легко. Но тогда противник размахнулся опять и поразил Карлсона, при этом книга так и осталась на лезвии ножа. Этим ударом он Карлсона и прикончил.

— Отличный удар, — сказал Грофилд. — Как вы думаете, что это был за язык?

— Извините. Мы, конечно, слушали, но никто из нас понятия не имеет, какое это наречие. Грофилд повернулся к Вивьен.

— Вы тоже?

— Я б сказала, кабы знала.

— Что ж, — Грофилд опять взглянул на техника. — Могу я получить копию этой записи?

— Вы шутите? — спросил техник.

— Только тот отрывок, где иноязычная речь. Техник покачал головой.

— Дохлый номер.

— Почему?

— Вы всерьез спрашиваете?