Спустя двадцать минут после отъезда из Роберваля грузовик остановился. Грофилд поднял голову.

— Что, опять будем закусывать?

— Нет, сменим вид транспорта, — ответил Марба. — Идемте.

Вся компания вылезла из кузова. Кроме Марбы и Грофилда, все были вооружены до зубов. За спинами болтались пулеметы, на поясных ремнях — патронташах висели пистолеты. Грофилд чувствовал себя как “язык”, захваченный партизанской разведгруппой.

— Вы что, собираетесь отнять Квебек у Канады? — спросил он.

Марба изумленно взглянул на него.

— Скажете тоже! Как вам такое в голову пришло?

— А почем мне знать, может, вы в сговоре с квебекскими сепаратистами. Я тут человек новый.

Марба улыбнулся и похлопал Грофилда по плечу.

— Не волнуйтесь, — сказал он. — Территориальная экспансия не стоит у нас в повестке дня. Пошли.

Грофилд увидел широкое скованное льдом озеро, а на нем — небольшой двухмоторный самолет с полозьями вместо колес. Он пошел следом за честной компанией, продрался сквозь сугроб и, оказавшись на льду, зашагал к самолету вместе со всеми, за исключением водителя грузовика. Когда Грофилд оглянулся, грузовик уже разворачивался, готовясь отправиться в обратный путь.

Грофилд посмотрел по сторонам и не увидел вокруг ничего радующего глаз. Впереди — самолет и бело — голубое замерзшее озеро; справа, слева и за спиной — заснеженные берега. Вдалеке виднелись несколько домов, похоже, нежилых.

Господи, как же его угораздило вляпаться в такую кучу?

Даже если удастся смыться от Марбы и его шайки, идти все равно некуда. Даже будь у него какое — нибудь пристанище, ему все равно нечего сказать членам шайки Кена. А Кен и без того крепко его недолюбливает и ухватится за любой предлог, чтобы вернуть Грофилда в Штаты и засадить за ограбление.

А если он попробует улизнуть и от Марбы, и от Кена? Марба, возможно, посмотрит на это сквозь пальцы, но Кен — нет. Все шпионы Соединенных Штатов бросятся на поиски Алана Грофилда, актера и гоп — стопника. И как бы ни были они беспомощны в борьбе с Третьим миром, против него эти рыцари плаща и кинжала будут бороться изо всех сил и не подкачают. Грофилд думал об этом с мрачной убежденностью, хотя думать, а тем более строить какие — то планы было бессмысленно. У него нет выбора, и все планы уже составлены другими людьми.

От него требуется только смотреть в оба и постараться дожить до понедельника.

Моторы самолета уже работали. Вся компания вскарабкалась на борт. Грофилд, привыкший к жизни в эпоху реактивных двигателей, испытал странное ощущение при виде вращающихся пропеллеров на крыльях. Пока он забирался в самолет, пропеллер швырял снег ему в лицо. Грофилд поймал себя на том, что боится этого самолета и не доверяет ему. Он уже представлял себе, как погибнет на каком — нибудь далеком заснеженном горном склоне где — то у Полярного круга.

Самолет лишь с натяжкой можно было назвать пассажирским.

Вдоль бортов были откидные сиденья, поэтому пассажиры сидели рядком, лицом друг к другу. Отопления не было вовсе, и Грофилд ощущал холод сиденья даже сквозь пальто. Он засунул руки в карманы, нахохлился и угрюмо следил за облачками пара от дыхания попутчиков. Самолет тронулся почти мгновенно, но очень медленно и неохотно. Он долго тащился по льду, подпрыгивая и дрожа. Казалось, его задачей было не взлететь, а рассыпаться на части. В конце концов он, очевидно, счел эту задачу невыполнимой и все — таки поднялся в воздух. Наверное, никакой другой самолет в мире никогда не был так тяжел на подъем и ленив, поэтому перед мысленным взором Грофилда опять замаячил заснеженный склон на краю света.

Тем не менее, набрав высоту, самолет повел себя прилично и полетел ровно, целеустремленно. Грофилд извернулся и, выглянув в маленький иллюминатор, увидел внизу отдаленные заснеженные горные склоны; кое — где блестел лед, озаренный солнцем. Снег, озера, потом — темная зелень. Северные канадские леса.

В самолете стоял шум, который был громче, чем в вагоне нью — йоркской подземки, но Грофилд все равно попытался завязать разговор, прокричав Марбе на ухо:

— Долго нам лететь?

Ответ Марбы он разобрал только со второй попытки:

— Меньше часа!

Что ж, дела не так уж плохи.

Грофилд только теперь понял, как он привык к часам. Без них он чувствовал себя затерянным в дебрях времени. Он не знал, давно ли взлетел самолет, и был уверен, что с тех пор прошло не меньше полутора — двух часов. Расспрашивать Марбу ему не хотелось: Грофилд считал, что это было признанием своей слабости, а таких вещей следовало избегать.

Тем не менее, он уже был на пределе и решил медленно досчитать до ста. Если за это время самолет не начнет снижаться, он все — таки спросит Марбу, который час. Грофилд начал считать и, когда дошел до трехсот двадцати семи, самолет резко лег на правое крыло. Грофилда прижало к борту, он вздрогнул и встрепенулся.

Остальные, как выяснилось, тоже. Все принялись переглядываться, обмениваясь виноватыми улыбками, выглядевшими довольно странно на фоне артиллерии, которой были обвешаны улыбающиеся люди. Грофилд оторвал взгляд от этой построенной на контрастах картины и посмотрел в иллюминатор. Далеко внизу виднелось еще одно замерзшее озеро, на берегу которого стояла горстка домов. Над двумя или тремя трубами вился дымок.

Самолет сделал один плавный круг, словно шел по невидимому пологому спиральному желобу, и нырнул вниз, к озеру. Казалось, теперь он летел слишком быстро, вокруг мелькали заснеженные горы, поросшие соснами. Посадка вышла весьма жесткой, самолет негодующе заскрипел и застонал. Он был похож на куль картошки, который бросили на пандус на овощной базе. Потом он пошел юзом, но пилоту удалось совладать со штурвалом, и он более — менее гладко довел самолет до стоянки.

Когда смолк шум моторов, наступила тишина, которая показалась Грофилду полной странных глухих звуков. У него заложило уши, и он зевнул, прогоняя боль. Звуки сменили тональность, но не исчезли, и Грофилд сказал:

— Я невысокого мнения о ваших военно — воздушных силах.

Марба улыбнулся.