Грофилд стоял у окна своего номера в “Шато Фронтенак” и хмуро смотрел на стены соседних домов. — Правительство Соединенных Штатов совсем обнищало, Кен, — сказал он. — Ему не по карману даже снять номер с приличным видом из окна.

— Не засматривайся на виды, — посоветовал Кен. — Надо закончить работу над твоим заявлением. Грофилд отвернулся от окна.

— А она закончена. Транспортник взлетел, русские самолеты сбили его, мы с Вивьен вернулись в усадьбу и увидели, что все, кто остался в живых, сидят под замком в комнате на втором этаже. Мы выпустили их, они радировали своему пилоту в Роберваль, и в итоге все мы воротились с войны домой. В бою пали три президента, включая полковника Рагоса из Ундурвы. Извини, что не узнал имена двух других и названия их стран.

— Со временем мы это выясним. Ты уверен, что самолеты были русские? Видел какие — нибудь опознавательные знаки?

— Вивьен сказала мне, что это МИГи, больше я ничего не знаю. Они были слишком высоко.

Кен кивнул и заглянул в свои записи.

— Тебе повезло. Эта банда могла бросить тебя там с пулей в голове.

— Вивьен за меня вступилась, — ответил Грофилд. — К тому же, мы не говорили им, что это я прикончил четверых американцев. Операция все равно провалилась, и им не было никакого смысла убивать меня. — Грофилд с хрустом потянулся и зевнул. — Послушай, мы с тобой друзья до гроба, но я очень устал, хотя можешь мне не верить. Почему бы тебе сейчас не откланяться? А если возникнут новые вопросы, напиши их на бумаге и просунь под дверь или еще куда — нибудь положи.

— Ладно, пожалуй, хватит, — Кен встал. — Должен признаться, Грофилд, я думал, ты от нас сбежишь. — Должен признаться, Кен, мне этого очень хотелось бы, ответил Грофилд.

— Ну что ж, ты довел дело до конца, и мы оставляем тебя в покое. За комнату уплачено по понедельник включительно, так что, если хочешь, оставайся.

— Вероятно, до понедельника я и просплю.

— Спи. Наверное, придется ждать весны, чтобы отыскать эти канистры. Но мы их обязательно найдем.

— Прекрасно, — сказал Грофилд и снова зевнул. Кен протянул руку.

— Мы тебе очень признательны.

Грофилд изумленно уставился на руку, потом пожал ее, главным образом потому, что после этого ритуала Кен, как он надеялся, должен был, наконец, уйти.

— Если я снова вам понадоблюсь, — сказал он, — знайте, что сможете заполучить меня только шантажом.

Кен усмехнулся и ушел.

Грофилд отправился в ванную и включил душ. Пока вода нагревалась, он стащил с себя одежду — впервые с тех пор, как напялил ее в кузове грузовика тридцать шесть часов назад. А ведь за это время ему пришлось немало попотеть!

Душ, потом — спать. Грофилд влез в ванну и встал под горячие струи. Скованный льдом север был не более чем сном. Да, всего лишь сном...

Растираясь полотенцем, он вернулся в комнату и увидел Вивьен, сидевшую на своем излюбленном стуле. Грофилд замер и уставился на нее.

— Ой, слушайте, я устал. Вивьен улыбалась во весь рот.

— Меня прислал полковник Марба, — сообщила она, — чтобы выразить свою благодарность за все, что вы для него сделали. — Полковник Марба?

— На родине еще никто не знает о кончине полковника Рагоса, — ответила Вивьен, и улыбка ее стала еще шире. — Пусть его преемник сам сообщит народу эту весть.

— Передайте полковнику Марбе мои наилучшие пожелания, сказал Грофилд, подошел к кровати, лег и натянул на себя одеяло.

Девушка приблизилась и присела на краешек постели.

— Я тоже хотела поблагодарить вас, — промолвила она. — За все, что вы сделали для меня.

— О, правда?

— А еще я пришла сказать, что ваш номер больше не прослушивается. Все микрофоны сняты.

Грофилд с любопытством взглянул на нее.

— О, правда?

Спустя час или два Вивьен спросила:

— Помнишь ту глупость, которую я сказала, когда впервые увидела тебя?

— Конечно.

— Я была не права.

— Ах, вот ты о чем! — воскликнул Грофилд. — Это весьма распространенное заблуждение. В расслабленном состоянии у представителей разных рас они выглядят по — разному.

— Понимаю.

— Но в деле все одинаково хороши, — объяснил Грофилд.

— Люблю образованных людей, — сказала Вивьен.