Американские сторонники разрядки говорят о необходимости быть с СССР в хороших отношениях, чтобы не увеличивать нестабильность в мире, избегать ядерной войны путем сокращения вооружений, подкармливать советскую экономику в качестве платы за внешнеполитическую сдержанность СССР, — и принимают на веру, что всякая попытка давления на СССР усилит его жесткость и внутри, и вовне.

Однако все это не кажется само собой разумеющимся.

Причина угрозы мирового распада, по-видимому, в том, что проблема бедных и богатых внутри каждой страны стала проблемой бедных и богатых стран. СССР соединяет в себе черты как высокоразвитой, так и слаборазвитой страны, и его экономика, которая хочет ориентироваться на Запад, постоянно конфликтует с его идеологией, которая хочет ориентироваться на «третий мир». Поэтому СССР всегда способен к неожиданным деструктивным шагам, и все полученные от США блага смогут быть направлены на нарушение стабильности в мире.

Три десятилетия мир держится на ядерном равновесии, поскольку риск слишком велик, чтобы начать войну. Не будь ядерного оружия, война между СССР и Западом уже давно началась бы и кончилась — один Бог знает чем. В рамках ядерного равновесия взаимное сокращение безусловно лучше, чем безудержное наращивание, но я не вижу, как само по себе оно способно предотвратить войну: уже сейчас ядерного оружия достаточно, чтоб несколько раз уничтожить мир. Попытки сокращения вооружений без надлежащего контроля, сделанные между первой и второй мировыми войнами, привели не к миру, а к взаимной подозрительности и поощрили агрессора.

Утверждение, что СССР надо «платить», чтобы он не увеличивал беспорядка в мире, производит пугающее впечатление. Идея подкупа СССР разрядкой ли в целом или экономической помощью в частности — ведет к политическому шантажу, когда СССР станет требовать все больше и больше только за свою пассивность. История знает много примеров, как «торговые» государства откупались от «военных», тем самым только разжигая их аппетит, и я боюсь, что в конечном счете все американское зерно не заменит твердости духа.

Имело бы также большое значение, если бы США проводили свою экономическую политику в отношении СССР только на национальном уровне, поскольку СССР всегда хочет быть акулой среди сардинок и с каждым иметь дело поодиночке, будь то собственные инакомыслящие, европейские правительства или американские фирмы.

Нежелание «давить» на СССР не основано ни на чем, кроме боязни малейшего риска. Оказывать давление — опасно, но не оказывать давления еще более опасно, это значит для США самим стать объектом усиливающегося давления. Мне кажется, американцы должны постоянно учитывать не только то, почему США заинтересованы в разрядке, но и то, почему в ней заинтересован СССР, — и лишь после такого анализа можно решать, как далеко заходить США в своих требованиях.

И дело не в том, чтобы постоянно давить или постоянно уступать, а в том, что любую вашу уступку оценят только на фоне вашей предшествующей настойчивости.

Не надо проводить политику ультиматумов по отношению к СССР или задевать его самолюбие (как, впрочем, не надо позволять и СССР задевать престиж США). Но поэтапное смягчение советско-американских отношений, чтобы быть реальным, а не илюзорным, должно сопровождаться поэтапным смягчением советских внутренних условий. Как в каждой порции «кровавой Мэри» должна быть доза томатного сока, так и в каждой «порции» разрядки должна быть доза демократизации советской системы. Иначе этот коктейль постепенно испортит американский желудок.

Декабрь 1975-декабрь 1976,

Москва-Нью-Йорк

Как мне кажется, на Западе господствует мнение, что Европе не угрожает советское вторжение. Если бы завтра советские войска перешли границы ФРГ или Австрии, я сам был бы очень удивлен. Похоже, что СССР более заинтересован в сохранении статус кво в Европе и признании того, что уже достигнуто, чем в лобовой атаке.

Можно думать, что советская экспансия осторожно выбирает обходные пути — через Африку или Ближний Восток, а войска, стоящие в Восточной Европе, скорее преследуют цель придать значимость каждому советскому слову, обращенному к западноевропейским правительствам. Войскам не надо двигаться — само их присутствие и обаяние силы, которое исходит от них, — оказывают значительное влияние на ситуацию в Европе.

Однако можно думать, что европейская безопасность основана не на доброй воле Советского Союза и не на воле к сопротивлению европейских государств, которая весьма сомнительна, а на трех преходящих факторах.

Во-первых, на американском военном присутствии в Европе, которое угрожает Советскому Союзу ответным ядерным ударом и удерживает СССР от таких, например, рискованных шагов, как оккупация Западного Берлина.

Во-вторых, на внутренних трудностях в самом СССР и на его недоверчивых отношениях с восточноевропейскими странами; эти трудности побуждают СССР к экономическому сотрудничеству с Западом и к попыткам установить стабильные отношения в Европе.

В-третьих, на постоянной угрозе со стороны Китая и на желании иметь спокойный тыл на случай открытой советско-китайской конфронтации.

Но если безопасность Западной Европы действительно основана на совокупности этих трех факторов, то ее нужно признать весьма неустойчивой.

Во-первых, американское военное присутствие в Европе нельзя считать вечным. В США могут победить идеи изоляционизма и даже готовность рассматривать всю Европу — а не только Восточную — как естественную сферу влияния СССР и как своего рода плату за то, чтобы СССР не трогал США. Идея, что вывод войск США из Западной Европы взамен на частичный вывод войск СССР из Восточной смогут привести к лучшему взаимопониманию СССР-США и способствовать стабильности в мире, может быть очень популярна в США. Американская общественность не понимает, что такое Советский Союз, и склонна рассматривать его как такую же сверхдержаву, как и США, — с внешнеполитическими амбициями, но со стремлением к разумному компромиссу. Если же войска будут выведены, то СССР, пользуясь сухопутной границей, сможет их без труда снова быстро ввести, тогда как для США будет чрезвычайно трудно это сделать как по соображениям стратегического, так и политического характера. Если не к этому времени будет подписан договор об отказе от применения ядерного оружия, руки СССР будут развязаны.

Во-вторых, внутренние трудности — экономический кризис, обострение национальных противоречий, конфликт с интеллигенцией и другие — смогут побуждать советское руководство искать их разрешения как раз во внешнеполитических конфликтах, как это русское правительство уже пыталось делать накануне революций 1905 и 1917 годов. К тому же рост армии, если ей не находить то или иное внешнее применение, будет постоянной угрозой для партийного руководства внутри СССР.

И в-третьих, всегда остается возможность для СССР и Китая найти общий язык. Это особенно вероятно после смерти Мао Цзе-дуна, когда в Китае будет происходить внутриполитическая борьба и Китай постарается не обострять отношений со своим северным соседом. К тому же весьма вероятна победа умеренных элементов, которые постараются установить с СССР хотя и сдержанные, но добрососедские отношения и дадут ему чувство надежного тыла. Существует к тому же мнение, что в китайской армии все еще сильны просоветские элементы. Я не думаю, чтобы СССР и Китай установили хорошие отношения надолго и считаю конфликт межу ними рано или поздно почти неизбежным, но на какое-то время между ними возможно взаимопонимание и даже договоренность о разделе сфер влияния в Европе и Азии — и тогда для Европы могут наступить тяжелые времена. К тому же безразличие Европы к Китаю и двусмысленная позиция США, которые при Никсоне стремились сблизиться с СССР, используя флирт с Китаем скорее как средство шантажа, смогут ускорить процесс сближения Китая с СССР.