— Хорошо, Русий, я все сделаю, как ты просил, — сказал я, — а как же Катерина, она знает, что с тобой?

— Нет, Катерина не знает ничего, — задумчиво ответил Русий, — у нее своя жизнь. О ней не знает никто. Она будет заниматься своим делом, помогая людям, находящимся рядом. Летает в своей ступе, которую я ей сделал в последнее лето. Люди назовут ее ведьмой, я называю ее женщиной, которая ведает все. Птичка, прилетевшая от нее, была последней. Она сообщила, что всегда будет моим другом. Я тоже буду ей другом.

— Удачи тебе, Русий Велибог, — сказал я и протянул ему руку.

— Спасибо, — сказал Русий, — только кто его знает, где находится настоящая удача. Иногда неудача оказывается частью большой удачи и большая удача частью другой неудачи. Нужно находить положительное во всем, потому что все, что ни делается, делается к лучшему, — сказал он и исчез.

Мне кажется, что черты его лица есть в каждом человеке, для которого не безразлична судьба России.

Лес шумел. Грозно шумел. То ли собирался идти куда-то воевать, то ли ждал врагов, с которыми нужно было схватиться не на жизнь, а насмерть.

Лес жил сам по себе, давал приют всем его обитателям и выполнял волю богов, его создавших и взрастивших. Лес сам был богом. Богом жизни. Он давал жизнь и брал ее.

С какого-то времени в лесу появились новые боги. Они были малы и неразумны. Они ломали лес. Сжигали его, восстанавливали, холили, расчищали от валежника, и снова жгли, рубили на дрова или на домовины, клали срубы домов, делали посуду и снова жгли, добывая черный уголь и золу, которой удобряли землю и смешивали с водой для мытья головы и стирки одежды.

Лес шумел, но только вверху. Внизу было тихо, было слышно лишь поскрипывание огромных стволов вековых деревьев. В просвете между деревьями был виден отблеск огня, просачивающийся сквозь щели огороженного капища. Возле огня сидел древний старец с белыми волосами и белой длинной бородой. Он неотрывно смотрел в огонь и шевелил губами, как будто разговаривал с огнем или с тем, кто был этим огнем.

Огонь всегда был живым. Когда он был добр, он грел, готовил пищу, раскалял металл, лечил хвори. Когда он был зол, он уничтожал все, что попадалось ему на пути.

Старик бросил что-то в огонь. Огонь вспыхнул, затем погас, что-то затрещало в углях и снова языки огня весело заплясали на головешках.

— Меня просто так не возьмешь, — как бы говорил огонь старику, — брось еще ветку, и ты со мной не справишься. Я молодой, я сильный…

— Здоров будь, Велимудр, — возникший из темноты леса пожилой степенный мужчина с суковатой палкой в руке поклонился в пояс и подошел к огню. Следом за ним подошло еще пять человек, одетых в белые рубахи и с палками в руках.

— Здравы будьте, братие. Все пришли, — спросил Велимудр, — а где-то Нехор задерживается? Все время с чем-то он не согласен и в разные истории попадает. Подождем или разговор вести будем?

— Так что, семеро одного не ждут, а нас семеро и собралось, — сказал один их старцев, — давай, Велимудр, говори, зачем собрал.

— Я вот думаю, — сказал старец, — как нам увековечить нового бога — Велибога. Недавно он приходил ко мне сюда, на капище. Беседовали мы с ним долго.

Говорит мне Велибог:

— Стала Россия страной посредственной, где посредственности себя вольготно чувствуют, никаких перемен не хотят, и делать ничего не хотят, все ждут, что кто-то придет и все им сделает, а их с боку на бок перевернет.

Те, кто могут что-то делать, делают, слово свое молвят, а их за это отдают под суд, доходы присваивают, а доходное дело уничтожают, раздавая по кускам тем, кто поближе к трону приспособился или на выборах голосил громче всех.

Именитых купцов обдирают как липку при всем честном народе. Купцов пожиже за людей не считают. Мытари да проверщики всякие по рукам и ногам вяжут, в рот заглядывают, не спрятал ли туда какую полушку.

По всему идет, что хотят сдать Россию кому-нибудь в аренду, да денежки арендные на свое благо и отдых заморский употребить.

Купцы тоже не без греха. Как деньга завелась, так на женок распутных или на игру в зернь все спускают, о дне завтрашнем совершенно не думая.

Гибнет Россия самым натуральным образом. Власти нет. Власть только и смотрит за теми, кто против власти выступает, а на тех, кто против народа идет, грабит его, ни времени, ни желания не остается.

Будить народ нужно, а его убаюкивают сказками о загробной жизни, что там ты ужо заживешь яко царь в палатах белокаменных и все у тебя будут на побегушках. Или же вот на этом свете лет эдак через двести снова начнет манна небесная с неба падать, а пока вот хлебного вина откушай да закуси чипсами заморскими, из отходов картошки сделанных.

Смотрю я, братие, в окошко в мир, Велибогом мне подаренное. Равновесие должно быть и в природе, и в обществе. Так вот чаша весов в сторону неправды больше склоняется и все упования на недалекое будущее, когда русских будут по пальцам считать. А веры у людей уже почти что и нет. Золотому тельцу все подвластны.

Велибога мы знаем сызмальства, сами и учили его и стал он самым русским богом, заступником не только нашим, но и всех людей русских. Давайте, запишем его в скрижали наши, чтобы нашедшие писания наши знали, что появления его мы ждали давно и дождались, и что он будет помогать всем русским в их нелегком деле выживания в опасном и бурлящем вокруг мире.

— Умно сказал, Велимудр, — поддержали его собравшиеся, — а что скажут боги по поводу твоего предложения?

— Думаю, что они поддержат и примут жертву, которую я приготовил для этого случая, — сказал старик и указал на барана, привязанного к столбу. — А мы еще услышим о Велибоге, который как простой человек живет среди россиян, терпит с ними все горести и лишения, всю неправду о нашей стране и так же страдает от того, когда неправедные действия правителей российских приносят вред его родине — России. Давай, Влас, помолясь, приступай к жертве.

Последних слов я не слышал. Я спал. Крепко спал и когда проснулся, то в купе никого не было. Я был один. Похоже, что мне все это приснилось, но посмотрев на включенный и время записи, я понял, что все это было на самом деле, а голос старичка звучно лился из динамика диктофона.

Все правильно старичок говорил. Если создать партию и новую веру — Вера в Россию — то ты сразу станешь врагом государства и на борьбу с тобой будут брошены все силы.

Приехав домой, я потратил много времени на расшифровку записи и удивился тому, что к ней не нужно применять какой-либо правки. Бывает, когда люди говорят так, что заслушаешься и все сказано правильно и хорошим литературным языком.

Я согласен с тем, что России нужна новая вера, чтобы построить общество удовлетворенных своей жизнью людей. Хотя, всех людей удовлетворить нельзя, но при выработке критериев жизни в нашем государстве, многие люди будут ими удовлетворены, а, если не удовлетворен, то вкалывай в три раза больше и живи лучше.

Для первичной оценки записанного, я дал свое техническое творение на прочтение моему знакомому, врачу областной больницы. Ко всему увиденному и услышанному он относится степенно и не сразу ставит диагноз.

— Написано интересно, — сказал он, — верить в это трудно, но и не верить нельзя. Если это фантазии, то реальные фантазии, которые могут существовать в реальной жизни.

В отношении космических экспериментов, то тут вообще тайной все покрыто, как у нас, так и у них. Mariner они неслучайно запустили за пределы нашей Солнечной системы. На перспективу работают мужики. Весточку о себе подадут и еще привет оттуда получат. Мы у них как пристяжные, а ведь у нас был приоритет почти во всем.

Старорежимную нечистую силу наша деревня еще крепко помнит, да вот непонятно, надолго ли ее хватит. По курсу истории это изучать надо с детишками, чтобы совсем не забыть, кто мы и откуда произошли.