Зеленые треугольные глаза с интересом постреливают вокруг. Наконец, он собирается с силами и начинает ползти, осторожно огибая телевизионные антенны.

В траве суетятся низкорослые бледные человечки. Беспорядочен их путь меж высоких стеблей травы. Страшна участь того, кто окажется на дороге у них.

Тысячи маленьких рук вцепятся в несчастного и утянут под землю. Но и они никак не могут отыскать свою жертву. И бегают недомерки, шныряют по округе до первых лучей солнца.

А над всеми ночными жителями высоко в небе парит Лаура - повелительница тьмы и королева белых призраков.

Медленно скользя по воздуху, Лаура осматривала свои новые владения. Темный мир переплетения теней и призрачного света раскинулся перед ее взором. А над нею миллионами искорками звезд мерцало небо, глубокое и бесконечное. За королевой неотступно следовал шар Луны, представляя ей все новых и новых подданных. А те, чувствуя ее приближение, вскидывали головы, и глаза их вспыхивали радостным огнем восхищения.

А триста лет назад здесь не было ничего. Лаура вспоминала бескрайние леса, представившиеся ее взору, унылые и однообразные в свете Луны. Как все изменилось за такой малый промежуток времени! В ее мире тысячелетия пролетали, как секунды. И она теперь ни за что не хотела покидать этот прекрасный переменчивый мир. Но душа ее беспокойно металась, разыскивая что-то еще, неведомое, но желанное.

- Куда теперь, королева? - прервал ее мысли Ыккщщер, безмолвно следовавший рядом.

- Ах, не все ли равно, - воскликнула королева. - Хотя бы вон на ту крышу.

Крыша оказалась покатой, и Лауре пришлось разместиться на узкой округлой пластине, соединяющей оба ската. Но невесомая королева могла разместиться даже на электрических проводах, не чувствуя ни малейшего неудобства. А неугомонный Ыккщщер без устали сновал вокруг и вовсе не желал зависать на одном месте.

Луна светила им в спины. Внизу величаво шелестели деревья и травы. Черные тени от домов медленно перемещались к западу. Над землей царили ночь и королева Лаура.

Прорвавшись в этот мир, королева призраков обрела свой второй титул повелительница тьмы. Когда-то неведомо кем раз и навсегда было установлено, что повелителем ночных существ является или черный король, или белая королева.

Но мир белых призраков вскоре замкнулся на себя, а черный король, собрав огромное войско, удалился в беспримерный подземный поход, желая захватить окружные миры и выиграть решающее сражение у демонов. С тех пор о нем не было никаких сведений, но до демонов он так и не добрался.

Таким образом, создания, не принадлежавшие к вампирам, оборотням, воскресающим и живым мертвецам, привидениям (которых не надо путать с белыми призраками), а также другим малочисленным тварям, обитающим преимущественно на болотах, оказались бесхозными. Они почти полностью утратили иммунитет перед солнцем и способность пробиваться в соседние миры. Поэтому отведенные границы дети ночи пересечь уже не могли.

Появление королевы повышало их шансы на выживание. Ликованию ее новых подданных не было предела. Однако, изменение статуса становилось возможным только при прочной связи человеческого, белого и еще одного из близлежащих миров. Лаура гордо смотрела вперед, в будущее.

- О чем думаешь, королева? - воскликнул Ыккщщер, разорвав тишину.

Лаура поморщилась. О чем? О многом! Душа ее кипела. Но как можно выразить это на словах? Лаура не знала такого языка, который сразу описывал и восхищение, и радость, и беспокойство, и безмятежность. Тысячи порывов промелькнули в ней за секунду. Она ни за что не отступится от этого мира. Она свяжет его и свой невидимыми нитями серебряных дорог. Она выведет существ, обратившихся к ней за помощью, из бесконечного блуждания по границам.

Но было еще одно чувство, скрываемое маской равнодушия, заставившее Лауру выбрать для посадки именно эту крышу. Чувство, о котором догадывался и выражал свое недовольство Желвин. Чувство, неизвестное королеве, всю полноту которого она изведала в таинственной закрытой комнате. Нет, она не ощущала себя слабой и беззащитной. Лаура стала теперь истинной королевой, и одного движения ее руки было достаточно для того, чтобы все эти дети мрака, снующие сейчас неподалеку, встали под ее знамена.

Но королева не собиралась отказываться и от Него. От того, чье лицо королева навечно запечатлела в одной из комнат дома напротив. От того, чье лицо высветила во тьме ее душа, когда королева использовала свою единственную возможность влиться в мир людей, еще не связав его с двумя остальными. Вот бы сейчас взвиться вверх и броситься к тому дому, к одному-единственному окну, на которое королева то и дело посматривала украдкой, не желая вызвать еще более сильное недовольство Желвина.

Как много она сказала бы Ему. Впрочем, нет, она просто взглянет в его серые глаза и промолчит до бесконечности. В таких случаях разговор не нужен, и молчание не в тягость. Какая жалость, что он не призрак, она сделала бы его наследным принцем с правом принимать решения. Она воздвигла бы ему замок, такой же величественный, как у нее. Они вместе бы путешествовали и пробивали дороги к иным мирам. Вместе - навсегда!

Самое печальное и самое ужасное заключалось в том, что Он об этом и не догадывался. Сейчас Он спал. Лаура мысленно улыбнулась. Если бы Он был призраком, то не стал бы тратить время на такие пустяки. Ей очень хотелось оказаться вдруг рядом с Ним, пусть даже отделенной прозрачной перегородкой стекла. Единственное, что удерживало ее от столь опрометчивого поступка, это боязнь испугать Его, как в прошлый раз. Лаура прекрасно понимала свою не от мира сего сущность. Она - призрак, а Он - человек. Люди и призраки несовместимы. И от этого королеве было обидно и больно.

Ыккщщер чувствовал, что с королевой творится неладное, но не мог понять причину ее волнения. "Это воздух, - решил он, - всего-навсего воздух, который пропитан светом звезд и капельками воды. Он кружит голову королеве. И не удивительно! После тысячелетий темноты и безмолвия голова идет кругом даже у меня".

Лаура глубоко задумалась, она боялась потерять Его. Не окажись рядом Желвина, королева могла ворваться в этот мир сегодняшним днем и погибнуть от солнечных лучей. Она никому не хотела отдавать его. Не хотела, чтобы он смотрел в чужие глаза, улыбался кому-то другому, прикасался бы к чьей-то посторонней руке.