Учитель Бэлшуну уютно устроился на грязном полу среди книжных развалов и принялся рассказывать мне о своих учениках и клиентах.

Путешествия в прошлые жизни были настолько захватывающими, что я заслушался, изнемогая от зависти. Ожидание томило меня: когда же и я?.. Если все эти торговцы подержанными автомобилями, мелкая храмовая прислуга, мойщики стекол, разносчики товаров по адресам, водители трейлеров, реставраторы по изразцам, журналисты заштатных газетенок и прочий сброд были в прошлой жизни принцами и принцессами крови, черными рыцарями, воинами Несокрушимой Тысячи императора Наву, великими актерами и певцами, вольными путешественниками - открывателями новых берегов, ну - на худой конец, придворными, музыкантами, в самом крайнем случае - богатыми купцами, - если все они хоть на миг согрелись величием прошлых воплощений, то какое же великолепное прошлое ожидает меня! Меня, о котором Цира говорит "невероятные вещи"!..

Потомив еще с полчасика, учитель Бэлшуну пригласил меня в лабораторию. Сказал, что достаточно сосредоточился и настроился на работу.

Я неловко спросил его о деньгах. Он рассмеялся.

- Друг мой, у меня их столько, что я могу приплачивать клиентам, лишь бы приходили. Ведь каждый опыт возвращения в прошлые жизни добавляет что-то в бесценную копилку знаний, которую я собирают уже не первый год.

Больше я с ним о деньгах не заговаривал.

Он уложил меня на кушетку и закутал пледом. Точь-в-точь как Мурзика. После чего встал в головах и начал ворковать, уговаривая быть совершенно расслабленным в этом прекрасном месте.

Я лежал, тяжелый, как полено. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. И в то же время всякая материальность как будто оставила меня. Мне вдруг стало казаться, что я воспаряю над кушеткой. Вместе с пледом. Все окружающее перестало для меня существовать. Я был всем и ничем. Мне было очень хорошо.

Потом я начал медленно снижаться. Голос друга и путеводителя посоветовал мне ласково:

- Взгляните себе под ноги. Что вы видите?

Я посмотрел себе под ноги. И увидел. Сперва смутно, потом все более и более отчетливо.

- Я вижу пол, - сказал я моему другу.

Он обрадовался:

- Расскажите нам об этом прекрасном поле.

- Это дощатый пол, - охотно начал я. - Он темный от времени, склизкий. Он мокрый. И теплый. Я стою на нем в сапогах. Сапоги мои грязны.

- Поднимите глаза выше. Посмотрите на свои ноги, руки. Оглядитесь по сторонам. Что вы видите?

Я начал озираться. Повертел перед глазами растопыренными пальцами. То, что я увидел, мне не слишком понравилось. Мне не захотелось рассказывать об этом.

А мой друг пророкотал весело:

- Мы с интересом ожидаем вашего рассказа, находясь здесь, в прекрасном месте.

- Ну... - занудил я, совсем как Мурзик. - Это... Руки у меня, значит, красные, распаренные. В мозолях. Я нахожусь в городской бане. Я банщик. Я подаю тазы и шайки, приношу мыло. Я вижу множество голых мужиков...

- Это аристократическая баня?

- Да нет, какая там аристократия, господин... Так, фигня. При государе императоре-то, при Наву, помните? Наоткрывали этих бань, ну, общественных, чтобы народ, значит, вшей по улицам не трусил... Вот в такой общественной, прости Нергал, баньке и подвизаюсь. Народишко грубый, хамоватый, мытья не любит. А то! С них же за это трудовую деньгу дерут. А коли патруль на улице на ком вошь обнаружит - в тюрьму посадят. Непременно. В яму. И засекут кнутом, чего доброго. Вот и ходят в баньку-то. Скрипят, а ходят. Такие дела, господин... Давеча мы с моим напарником друг другу чуть бороды не поотрывали... - Я захихикал. История вдруг показалась мне забавной. - Напарник-то пьяный пришел. Ну, я тоже выпивши был. Слово за слово, сцепились - за что уж, и не вспомнить. За бороды друг друга, значит, волтузим. В парилку влетели. Там пар, сыро, народу голого полно. А мы в сапогах да ватниках. Повалились на пол и покатились. Он до горячего бассейна докатился и сверзился, только брызги полетели! "Ой, - вопит, - сичас сварюсь! Братушка, вынимай меня!" Я его вытащил... Мужики хохочут, с полок падают, как те клопы...

В таком духе я продолжал с полстражи. Потом учитель Бэлшуну начал выводить меня обратно, в нынешнюю жизнь:

- Я хочу, чтобы вы знали - то была прошлая жизнь. Сейчас у вас другая жизнь. Сейчас вы вернетесь в ваше нынешнее воплощение. Позвольте вашему сознанию вернуться в ваше тело. По хлопку... алеф... бейс... гимл!

Он хлопнул в ладоши. Я открыл глаза. Учитель Бэлшуну ободряюще улыбался мне, но я видел, что он растерян. Я и сам был здорово обескуражен. Мне почему-то было очень стыдно. Как будто меня застукали за онанизмом.

Я резко сел на кушетке. Голова у меня закружилась, и учитель Бэлшуну торопливо подхватил меня, не дав упасть.

- Тише, тише, друг мой...

- Что это было? - спросил я, лежа в его объятиях и глядя на него снизу вверх умоляющими глазами.

- Только сон, - ответил он, почти матерински.

- Нет, это был не сон, - возразил я и забарахтался. - Да пустите же, больше не кружится.

- Вы не упадете?

- Да нет, со мной уже все в порядке. Все прошло.

Он уложил меня обратно на кушетку и сел в ногах.

- Вы знаете, - упрямо повторил я, - что это не сон. Это подлинное путешествие. Такое же подлинное, как у всех остальных. Я был там. Я осязал этот склизкий пол, эти горячие шайки с водой, слюнявую бороду моего напарника... Слышал, как гулко отдается хохот по всей бане. Я был там! Я там был! Я был этим...

Мои губы искривила судорога. Я не мог больше говорить. Я чувствовал себя глубоко униженным.

Учитель Бэлшуну взял меня за руку.

- Друг мой, - проговорил он прочувствованно, - я удивлен не меньше вашего.

- Обещайте мне... - пролепетал я. - Обещайте, что об этом никто не узнает...

- Разумеется. Строго конфиденциально.

- И Цира... Цира тоже.

- Цира? - Он поднял брови. - Помилуйте! Вы стесняетесь Циры? Это все равно, что стыдиться медсестры! Она научный работник.

- Ну... Мы с ней... иногда... Мне бы не хотелось, чтобы она знала обо мне такое...

Он беспечно махнул рукой.

- Да бросьте вы! Цира может что-нибудь посоветовать. В конце концов, она может найти этому объяснение. Да и то, дружище, - он опять сжал мой локоть, - ведь это только одна из множества ваших жизней. Вы можете прийти ко мне на следующей седмице и мы с вами попробуем снова. Отправитесь в другую жизнь. Я уверен, что в вас воплощена очень древняя душа. Цира - та просто видит это. Я непременно приглашу ее на следующий сеанс. Она может углядеть что-то, чего мы с вами при всем желании разглядеть не в состоянии.