– Отставить каждого пятого, – недовольно буркнул командир бригады. – В прошлую кампанию так мотострелки формировали свои сводные части, и что в результате? Никакой слаженности и, соответственно, никакой возможности управлять войсками. И потому лишние потери. Поэтому не будем второй раз наступать на те же грабли. – Микрофон по-прежнему находился в руках замполита, и весь личный состав бригады мог слышать обсуждение проблемы добровольцев командованием.

– В таком случае нужно послать десантно-штурмовой батальон целиком, – предложил начальник разведки.

– Нельзя целиком, – не согласился комбриг. – Без ДШБ бригада как однорукий инвалид, а мы, как-никак, подразделение первого броска. И задание можем получить в любую минуту, чтобы выполнять его в любой точке земного шара, и без ДШБ нам никак нельзя.

– Значит, любой другой батальон, – пытаясь угадать мысль командира, вставил начальник штаба.

– Нет, – и это предложение отверг комбриг, он уже все решил. – С каждого батальона возьмем по роте, – и принялся перечислять командиров этих рот: – Балукова, Пивоварова и Грядко. Добавим взвод из разведроты и взвод из хозчасти – и вот уже сводный батальон. Технику и тяжелое вооружение подберем основательней, позже.

– Какой взвод у Воскресенского забираем? – больше для проформы спросил начштаба.

– А какой должен был «брать» узел связи? – в свою очередь поинтересовался командир бригады.

– Второй.

– Вот его и посылаем.

– Но, – неожиданно замялся штабист, – вторым взводом командует лейтенант Кудрин.

Намек был более чем тонкий. Отец лейтенанта, полковник Кудрин, сам в прошлом офицер этой бригады, теперь служил в разведотделе главного штаба ВМФ.

Комбриг ответил:

– Ничего страшного, батька еще и спасибо нам скажет, когда сын орденоносцем вернется.

В голове Виктора гудело, он с трудом разомкнул глаза, пытаясь оглядеться. Густой черный мрак липкой паутиной обволок тело Савченко, на зубах скрипела соль, руки и ноги оказались плотно связанными, не позволяя диверсанту пошевелиться.

«Где я? – подумал Виктор и сам ответил на этот вопрос: – В плену»[4]. Это уже напоминало кошмарный сон, который постоянно тебя преследует и от него никак нельзя избавиться. Это судьба, и пережить все это можно только одним способом – идти вперед, преодолевая все препятствия, которые жизнь упорно устанавливает на пути.

Бешеное сердцебиение постепенно прошло, холодный пот ужаса высох. Бывший разведчик морской пехоты прикрыл веки и, восстанавливая дыхание, подумал: «Значит, все еще жив. Теперь вот только бы освободить руки, а там еще посмотрим, как карта ляжет».

В полной тишине он неожиданно услышал где-то совсем рядом мерный плеск волн.

Из окон гостиничного номера открывался великолепный вид на пляж. Морская вода, накатывающая на берег, была неестественно синей. Из-за плотно закрытых окон шум прибоя внутрь не доносился, и весь морской пейзаж поэтому казался всего лишь красивой видеокартинкой.

– Вот мы и на месте, – опуская чемодан на пол, объявил Владимир Христофоров.

– Как красиво, – всплеснула руками благоверная супруга Дарья Васильевна. Номер люкс в пятизвездочном отеле действительно был отделан по самому высокому уровню. Дорогая кожаная мебель, аппаратура, холодильник, набитый дорогими напитками и деликатесами.

– И до пляжа рукой подать, – одобрительно крякнул Владимир Николаевич. Но не все в их семье были рады приезду на всемирно известный курорт «Золотые пески».

– Да, зашибись, пляж в конце октября. Просто райское наслаждение для моржей и мазохистов, – вставила свое слово старшая дочь Ольга, шестнадцатилетняя продвинутая девица, твердо решившая в будущем посвятить себя журналистике.

– Сейчас на пляже тоже можно загорать, – попыталась защитить главу семейства супруга и мать. – Это лучше любого солярия, а захочешь купаться – так для этого есть аквапарк.

– Я и дома могла купаться в бассейне, – огрызнулась дочь.

– Так что же ты с нами навязалась ехать, а не осталась с братом в Москве? – начала заводиться Дарья Васильевна.

– Ха, миленькое дело, сидеть в дождливой Москве, – оставив последнее слово за собой, дочь забросила на плечо объемистую спортивную сумку и продефилировала в свою комнату.

– И чего ты заводишься? – слегка упрекнул жену Владимир Христофоров, когда они остались вдвоем.

– Дерзкая она стала. Сперва заявила, что путевку тебе всунули, потому что никто из генералов и их жен не захотел ехать на «Золотые пески» в межсезонье.

– Ну возраст у Оли сейчас такой, понимаешь, переломный, – попытался защитить дочь полковник. Его служба была сопряжена с частыми командировками. Слишком мало времени Владимир Христофоров мог уделять детям. И сейчас, защищая дочь перед женой, полковник по сути дела оправдывался. – Подростковый максимализм, желание самоутвердиться…

– А ты знаешь, что она ответила, когда узнала, что кроме путевки в Болгарию папе дали еще и приличную премию и мы сможем побывать не только на экскурсиях или в аквапарке, но и походить по модным бутикам? Эта паршивка мне заявила: «Не удивлюсь, что все эти щедроты папаше даны для выполнения очередного задания. А мы просто прикрытие его». Какова доченька, а?

– Наверное, ей следует меньше увлекаться шпионскими сериалами, – пожал плечами Владимир. – Ладно. Ты пока разбирай вещи, а я пойду на балкон. Перекурю.

Вечерний бриз доносил с моря запах соли и йода, выброшенных на берег водорослей.

Прежде чем закурить, Христофоров сделал несколько глубоких вдохов, буквально пьянея от морских ароматов. Потом все же закурил, так ему всегда легче думалось.

«А Ольга явно не промах девица, просчитала оперативную комбинацию моего начальства», – с удовольствием подумал чекист. Руководство ФСБ действительно проявило к полковнику Христофорову неслыханную щедрость: двухнедельный туристический тур на болгарский курорт с посещением турецкого побережья и премия в эквиваленте пяти тысяч долларов. Причина подобной щедрости крылась в очередном задании. Оно, в общем-то, было не особо сложное. В Стамбульском порту стояла большая прогулочная яхта «Аграба», официально ею владел иорданский бизнесмен. Это была «крыша» старшего офицера Истихбарат, ливийской контрразведки, полковника Махмуда Аббаса Аль Фарука, а в киле яхты находился тайник с пятьюдесятью миллионами долларов, которые ливийская спецслужба была готова заплатить за картотеку глубоко законспирированной чеченской террористической организации «Джаамат».

Но в тот раз ничего у ливийцев не вышло, на опережение сработала ФСБ. Чекистам удалось перехватить не только картотеку, но и уничтожить всех причастных к этой тайне боевиков. Теперь на Лубянке разрабатывалась операция по нейтрализации всей террористической сети.

Полковник Аббас не был в курсе происходящего и поэтому не торопился восвояси, видимо, лелея надежду все-таки приобрести вожделенную картотеку. Он не знал, что о тайнике стало известно агенту СВР.

В свою очередь Служба внешней разведки обратилась к коллегам из ФСБ (все-таки по «Джаамат» работали совместно) с предложением умыкнуть деньги из тайника яхты «Аграба» и разместить их на счетах Внешней разведки и Службы безопасности. Когда спецслужбы находятся на голодном пайке бюджета, подобные ситуации рассматриваются как подарок судьбы, давая возможность делать зарубежные закладки на манер тех тайников, что фронтовые разведчики устанавливают во вражеском тылу для успешных действий в автономном рейде.

Мысли о фронтовых разведчиках неожиданно выхватили из глубины памяти полковника диверсионную группу «Эдельвейс», одну из команд штрафников, смывающих кровью свои провинности перед законом.

«Эдельвейс» был заброшен в горы Чечни, чтобы перехватить отряд наемников, который сопровождал полевого командира Асламбека Максурова (хозяина архива). Наемники прикрывались заложниками из захваченной парламентской делегации. Но никакие ухищрения не помогли, когда пути двух отрядов пересеклись.