— Ой, да что там любезно! — встряла шаверка. — Снова в любой момент! Ты же знаешь, как я об этом всём мечтала. Арха-а, какой у императора дворец! Это просто оживший сон!

— Шай, — намекнул на что-то хаш-эд.

Блондин, до этого момента вполне успешно в тени прятавшийся, намёк, видимо, понял. Выпорхнул мотыльком, сграбастал Аррушу под локоток, зачирикал нечто приветственно-восхищённое. И повлёк куда-то слабо упирающуюся и удивлённо оглядывающуюся девушку.

— А почему меня не предупредил? — проводив парочку взглядом, спросила лекарка.

Очень стараясь, чтобы голос звучал совсем незаинтересованно.

— Не подумал, что для тебя это важно, — чуть пожал плечами демон. Вот он явно не старался, даже усилий никаких не прикладывал. Просто был холодно-отстранённым. — Чем обязан?

— Я… — Арха не сразу и нашлась, что ответить. — Мне с тобой поговорить нужно.

— Прошу, — тут же отозвался хаш-эд.

Дан вежливо дверь придержал, пропуская ведунью в кабинет. И была в этой вежливости такая холодная отстранённость, такая чуждость — лекарку аж передёрнуло. Высший лорд приглашает посетительницу пройти. И приглашает не из интереса или соображений политеса, а потому что не сообразил, как от просительницы избавиться и приличий не нарушить.

— Присядешь? — девушка в ответ головой отрицательно мотнула. — Вина, чая?

— Мне с тобой поговорить надо, — снова пробормотала Арха.

— Это я уже понял, — едва заметно качнул рогами Дан, усаживаясь за стол.

Ведунья покосилась на хаш-эда: пальцы сплёл шалашиком, опёрся на них подбородком, глаза чуть мерцают. Или отблески свечей в них поблёскивают? Тень на портьере за спиной, как спинка трона.

— Кажется, это труднее, чем я думала, — невесть зачем фарфоровых собачек на каминной полке переставляя, призналась лекарка.

— Я могу помочь? — холодно поинтересовался лорд Харрат.

— Если я скажу, что не знаю, с чего начать, то ты мне посоветуешь начать с начала? — хмыкнула ведунья.

— Тавтология, — отозвался лорд. — Но суть верна.

— С начала, так сначала, — Арха вздохнула, воздуха набирая, как перед прыжком в ледяную воду. — Знаешь, когда я счастливой была? Не момент — таких немало и все с тобой…

— Я польщён.

— Не перебивай, пожалуйста, мне и так не просто, — попросила лекарка, поглаживая пальцем прохладную мордочку глиняной борзой. — Так вот, счастливой я была, когда тут в столице жила. Одна. Ведь всё очень просто: есть работа, есть приработок, даже больные, которым помочь могу тоже есть. А это важно. И не потому, что я мечтала всех обездоленных спасти, а потому что кому-то нужна оказалась. Благодарили меня, знали многие, слушали — это тоже важно.

— Так, значит, амбиции всё-таки есть?

— Это не амбиции, — мотнула головой лекарка. — Это быть нужной, что-то значить, понимаешь? Я даже не в курсе, любила ли меня бабушка. Или она просто заботилась, ведь ребёнок-то уже есть, куда его девать? В деревне… Ну после того, как выкинули, всё без объяснений понятно стало. А здесь всё было очень просто и ясно. Надо накопить деньги на новые ботинки, а ещё отложить на учёбу. Конечно, ни на какой университет я бы не набрала. Но мечта, она… грела. И ещё каждый день прибегают, стучаться: помоги!

— А потом появились мы и всё разрушили — это ты хочешь сказать?

— Нет, не это, — Арха повернулась к демону, сжимая фарфоровую фигурку — острые собачьи уши в ладонь до боли впились. — Хочу сказать: вы появились и беды кончились. Совсем, любые. От меня ничего не зависело, но этого и не требовалось. Всё и так подадут на подносике с золотой каёмочкой. Нос утрут, затруднения по щелчку разрешат, когда надо прикрикнут, когда надо крыльями помашут. Делай что хочешь, говори что хочешь, живи в своё удовольствие. Всё равно это не твои проблемы. Есть гвардейцы, лорды — пусть они и справляются. Вот как-то так.

— И какой из этого вывод? — вопросительно приподнял бровь Дан.

— Ну, вывод-то вы с самого начала знали, — усмехнулась ведунья. — И талдычить его не переставали — и Шай, и Адин, а Ирраш больше всех. Только ты ничего не говорил. Смысла, наверное, не видел, да? Хотя, это неважно. Собственно, я уже говорила: когда к этой девчонке, с лестницы упавшей, ломанулась — ни о чём не думала. И не только из-за желания помочь. Понимаешь, мне и в голову не пришло, что придётся самой… отвечать. Правда, и мысли не возникло. Ну, угрожают постоянно: «Инквизиция, инквизиция!» Ну, Ирраш рычит. Так ведь ничего же не случается! Все кругом и так знают, что я ведунья, пользуются этим. И я тоже… пользуюсь. И ничего!

— Все вокруг — это мы? — уточнил Дан.

— Это вы. Ну, Ю ещё, Шхар, Адаша, наверное. Не знаю, про неё тоже не думала. Но это всё равно тоже вы.

— Получается, что ты едва на костёр не угодила из-за того, что мы тебя… — хаш-эд помолчал, видимо, слова подыскивал, — …избаловали?

— Звучит не слишком лестно, — хмыкнула Арха. — Но как-то так, да. А потом… потом… Знаешь, я не верила, что вы меня вытащите. То есть, сначала верила, а потом уже нет. Лежала и всё представляла, как это будет. Очень больно или не очень? Может, сначала от дыма задохнусь? И сознание потеряю? Я ведь совсем плохо боль переношу. И если она станет чересчур сильной, то потеряю, наверное? Значит, потерпеть нужно недолго. Но ведь ожог — это не так уж и больно. Или когда всё сразу горит, больно?..

— Арха! — повысил голос демон.

— Да-да, сейчас… — лекарка вцепилась в каминную полку, старательно дыша глубоко и ровно. Позабытая фигурка собачки хрустнула жалобно, будто напоминая о себе. Ведунья глянула на неё — и ничего не поняла. Что-то есть в ладони, только вот что? — Прости, просто я тогда… испугалась. Сильно.

— По-моему, не только тогда. Дать тебе воды?

— Нет, не нужно, всё в порядке, — Арха выпрямилась, проглотив, наконец, колотящееся в горле сердце. Оно провалилось в желудок, подняв волну горькой мути, и притаилось. — Потом мы уехали и это было… здорово. Понимаешь, страх — он остался. Мне всё казалось, что это только отсрочка. Что рано или поздно, они вспомнят и придут…

— Они — это кто?

— Они, — объяснила лекарка, мотнув головой куда-то в сторону.

— Всё-таки тебе лучше сесть.

— Нет, не нужно. А ещё казалось: если спрятаться, то они не найдут. Но я всё равно боялась, жутко боялась.

— Не заметил. Помнится, ты даже условия мне ставила.

— Ставила, да, — лекарка улыбнулась, — но не сразу же. Мы в той деревне долго жили, как-то само собой начало вериться, что теперь так всегда и будет. А всё это, — Арха неуверенно рукой повела, — вроде как приснилось. Ну какие вы лорды, грязью с ног до головы облепленные, с щетиной да перегаром, спящие там, где упали? Какой Адаш кронпринц, если он у меня в избе кашу трескает? Всё понятно, просто. Только страх никуда не делся. Он просто другим стал. Родов Ю боялась, раненых — а вдруг не справлюсь? Темноты даже. Вот за вас почему-то совсем почти не боялась. Волновалась — это да. Но не верила, будто что-то серьёзное случится. Даже когда Ирраш пропал — не верила.

— Странно.

— Что?

— А я как раз тогда и поверил: ты по-настоящему умереть можешь. До этого не верил.

— И что?

В ответ Дан только плечами неопределённо повёл. Лекарка подождала немного, но говорить он явно ничего не собирался.

— Во-от… — протянула Арха, сгребая расползшиеся мысли в кучу. — Потом мы вернулись…

— И страх вернулся?

— Нет. Просто вообще перестала соображать, кто я такая, что мне надо, что от меня надо. Будто я стою на месте, а все вокруг носятся быстро-быстро — не поспеваю за ними, ни за кем. А, главное, нас нет — тебя и меня. Ты отдельно, я отдельно. Да всё разваливается на какие-то куски.

— А эти «мы» вообще когда-нибудь были? — Дан потёр подбородок, словно качество бритья проверяя, откинулся в кресле, прячась в темноте.

Теперь уже Арха молчала.

— Ну, в общем-то, всё ясно, — выдержав изрядную паузу, кивнул хаш-эд, — Примерно этого я и ждал, — встал, тяжело отодвинув кресло, подошёл к стене, повернул картину. Открыл сейф, достав довольно толстую стопку бумаг. Протянул их лекарке. — Держи.