— Вот это дело!

Колонну фашистов заволокло густым дымом, в ее хвосте произошел сильный взрыв. Когда дым начал рассеиваться, Забродин увидел горевшие машины и танки. В колонне царили паника и неразбериха, противник пытался развернуть уцелевшие орудия и танки, занять боевой порядок. Командир дивизиона отдал новую команду:

— Вторая батарея, залпом, огонь!

Второй залп, как и первый, достиг цели. Фашисты не успели развернуться в боевой порядок. Снаряды снова накрыли колонну. Гитлеровцы ошалели, не понимая, откуда обрушился на них новый шквал огня. Они стремились укрыться в овраге, из которого только что вышла колонна. И тут их в третий раз накрыл залп батареи Овсиенко.

Забродин подумал, что фашисты разгромлены. Но в тот же миг несколько снарядов разорвалось в расположении дивизиона. Он увидел, как упал наводчик сержант Сычев. Забродин кинулся к нему, но рядом разорвалось еще два снаряда, и он прыгнул в щель.

В ушах звенело. Забродин понял, что произошло что-то непредвиденное. Внимательно присмотревшись, он увидел еще одну вражескую колонну, которая разворачивалась слева от дивизиона. Охрипшим голосом он проговорил:

— Вот гады, нащупали нас. Сколько же их тут? Не много ли для одного дивизиона? Хорошо, что успели с теми расправиться, а то прижали бы нас крепко.

— Они и так нас прищучили, — отозвался ординарец.

— Беги к Логвинову, пусть разворачивает батарею, а я тут пока с Овсиенко буду действовать. Огонь открывать по моей команде, — распорядился Забродин.

Дивизион Забродина оказался на острие вражеского клина, направленного во фланг вырвавшейся вперед дивизии, и теперь принимал на себя главный удар.

«Только быстрые действия могут обеспечить успех боя», — подумал Забродин.

С того момента, как дивизион подвергся артиллерийскому налету, прошло всего несколько минут. За это время боевые расчеты батарей успели перезарядить установки и перенацелить их. Напряжение на батареях усиливалось с каждой минутой. Забродин видел, как вражеская колонна, начавшая разворачиваться в боевой порядок, остановилась. Он нее отделилось пять танков, которые свернули с дороги и на полной скорости устремились вперед. И тогда Забродин поднялся во весь рост, скомандовал:

— Овсиенко! Огонь батарей!

В тот момент отчетливо услышал за спиной урчание танковых моторов. Танки шли по той дороге, по которой совсем недавно прошел дивизион. Он понял, что оказался в окружении; через считанные мгновения гитлеровцы ворвутся на огневую позицию дивизиона.

Нужно было немедленно принимать решение.

Как только отстрелялись обе батареи, он приказал лейтенанту Логвинову возглавить боевую группу с гранатами и противотанковыми ружьями и выдвинуться к дороге.

Эти группы он готовил в перерывах между боями, учил своих солдат приемам борьбы с танками теми средствами, которыми располагал дивизион. Учил для того, чтобы в критическую минуту каждый боец действовал умело, уверенно.

Отправив Логвинова, Забродин поспешил к установке сержанта Демина. И вдруг увидел, что лейтенант возвращается. Бежит, размахивая руками, и что-то кричит. Забродин, не понимая, почему Логвинов оставил людей, кинулся ему навстречу.

— Назад! Назад! — повторял Забродин.

— Товарищ капитан! — задыхаясь, выпалил лейтенант. — Это наши танки, наши!..

Теперь Забродин и сам увидел, как из лесу вышел один, а за ним и другие танки с красными звездами на башнях. Он не выдержал, опустился на опаленную огнем и покрытую сажей свежую глину и тихо сказал:

— Молодцы, устояли!..

Во время боя Забродина не покидало беспокойство по поводу отсутствия связи с начальником разведки и со штабом дивизии. Ругая связистов, он понимал, что с Шахтариным что-то случилось.

Шахтарин был зачислен в дивизион начальником разведки еще во время формирования полка. В бою проявлял смекалку, был смел, но осмотрителен, и всегда находил выход из сложных положений. Забродин ценил своего начальника разведки, доверял ему.

Зная характер Шахтарина, его исполнительность и пунктуальность, Забродин недоумевал, почему на этот раз начальник разведки не подает никаких признаков жизни. Наконец, потеряв всякую надежду на связь с ним, Забродин приказал подготовить другую машину, временно назначив лейтенанта Борисова исполняющим обязанности начальника разведки.

Когда Борисов с радистом грузили в кузов рацию РБ, они увидели свернувший с дороги газик разведчиков, который прямо по полю катил к ним. Из кабины легко выпрыгнул Шахтарин и быстрым шагом направился к Забродину.

— Где вы пропадали? — сердито спросил Забродин. Заметив бинт под разорванным рукавом гимнастерки Шахтарина, добавил: — Докладывайте.

— Рацию разбило, без радиста остались, убило Шмакова при бомбежке, — тихо ответил Шахтарин, — поэтому и молчали.

— Ну а как же вы через фашистов проскочили? Мы ведь и вас могли накрыть своим залпом? — спросил Забродин.

— Так ведь там все перемешалось, товарищ капитан. Вот мы и воспользовались этой неразберихой. Крепко вы им задали. Отползают куда попало. С двух сторон их теперь бьют. Отсюда танкисты жмут, а оттуда батареи развернулись.

— А штаб дивизии где? — спросил Забродин. — Нашли вы его?

— Все данные для связи я привез, наши части подошли к Петровке. Нам приказано незамедлительно прибыть туда же, — доложил Шахтарин.

Выяснив обстановку, Забродин позвал фельдшера:

— Лейтенант ранен, отправьте его в санбат…

Забродин на этот раз решил рассредоточить дивизион и продвигаться к указанному Шахтариным месту побатарейно.

Когда боевые машины вытянулись в колонну, он отправил машину с разведчиками вперед и подал сигнал первой батарее двигаться за нею.

Фашистские войска, пытавшиеся нанести удар по тылам дивизии, поспешно откатывались к реке Ингулец. Продвигались они по шоссе, в то время как части дивизии преследовали противника по полевым, лесным дорогам. Погода пока благоприятствовала маневру дивизиона, дороги были легко проходимы для всех видов техники, и это давало возможность нашим войскам свободно маневрировать во всей полосе наступления. То здесь, то там они настигали фашистов и в коротких схватках громили их по частям, не давая развернуться в боевые порядки.

Дивизион Забродина вышел в назначенный район только к ночи. Рассредоточив батареи, капитан отправился в штаб артиллерии дивизии. Он рассчитывал дать короткий отдых бойцам дивизиона. Однако, зайдя в дом, где размещался штаб, сразу понял, что отдыха не предвидится. По деловой суете, которая царила там, присутствию большого количества офицеров, он понял, что происходит нечто значительное. Командующий стоял около развернутой на столе карты и отдавал короткие приказы окружившим его офицерам.

Обратившись к Забродину, он сказал:

— Дивизии приказано в ночь выйти к реке Ингулец, занять там оборону. А с вами мы расстаемся. Жаль, конечно, но приказы не обсуждают, а за помощь большое спасибо. Всем своим гвардейцам передайте нашу благодарность.