Щёлкнул выключатель, и вспыхнула лампа под зелёным абажуром. Пальчик и Гук сидели на полу и таращили глаза.

Перед ними стоял лысый детина с малиновым носом, квадратными глазами и дремучими рыжими бакенбардами. Широкую грудь обтягивала тельняшка, а из-под брюк торчали ярко-красные носки и шлёпанцы. Он внимательно смотрел на ребят.

— Так и есть, Мальчик с пальчик и Гук!

— А откуда вы нас знаете? — бодрился Пальчик.

— Ну, тебя-то все знают.

— А меня? — подал голос Гук.

— Тебя и подавно. Под всеми мостами ночуешь. Тебя, голубчик, не то что я — каждый бродяга знает. Как вы сюда попали? — прикрикнул детина.

Несмотря на свой грозный вид, он отчего-то вызывал к себе доверие. И они, перебивая друг друга, рассказали ему обо всём.

— Вас понял… — задумался незнакомец. — Ну что ж, считайте, вам крупно повезло. Вы попали в замок Людоеда! Сообразили? Дошло? Допетюкали? Допетрили?

— Какой же это замок? — усмехнулся Пальчик, оглядывая комнату, заставленную громоздкой, сколоченной из досок мебелью. — Обыкновенная лесная избушка.

— Кому избушка, а кому замок, — строго поправил его незнакомец. — Просто здесь живет обедневший Людоед. И я вас очень прошу не называть этот замок избушкой. Он этого не переносит. Не хочет. Не позволяет. Не любит. Иначе будет плохо.

— Хорошо, — кивнул Пальчик. — Дошло. Допетюкали.

— А я есть хочу, господин хозяин, — вдруг сказал Гук.

— Не называй меня так, — насупился детина. — Я не хозяин. Я самый обыкновенный Леший.

— Леший! — ахнули Пальчик и Гук.

— Именно. Раньше я тоже в цирке работал. Вернее, подрабатывал. А хозяин меня, как и вас, выгнал вон. Топай на все четыре стороны, говорит, ножками! А я разве виноват, что одна из тыкв, которыми я жонглировал, упала на другую — ему на голову?

Гук и Пальчик хихикнули.

— Вам-то хи-хи да ха-ха. А она разбилась!

— Голова? — засмеялись ребята.

— Тыква.

— Скажите, пожалуйста: а кроме того, что пугают, чего ещё лешие делают? — спросил Пальчик.

— Лешие?.. А ничего не делают. Ворон гоняют, на болота прохожих заманивают и радостно кричат по ночам дурным голосом.

— Радостно — я знаю. А как — дурным?

— Ууу-ооо-ууу-ооо! — радостно возопил он дурным голосом. У ребят по спинам даже мурашки пробежали. Крупные.

— Но я вас пугать не буду, — подмигнул Леший, — пусть вам будет скучно.

Они сразу повеселели.

— А я есть хочу, — вдруг снова захныкал Гук. Леший глубоко, по самое плечо, запустил руку в левый карман и вынул… бутылку пива.

— Брр, не то, — сконфузившись, затряс он толстыми щеками.

Пальчик и Гук снова хихикнули.

Тогда он полез в правый карман и вытащил… жестяную банку с пивом.

— Брр, опять не то! — Дремучие бакенбарды у Лешего встали дыбом. Внезапно лицо его озарила широченная улыбка, он с трудом просунул два толстых пальца в карманчик для часов и извлёк оттуда… пузатую бутыль с красочной наклейкой «Пиво».

Пальчик и Гук захлопали в ладоши. Леший весело посмотрел на них:

— А яичницу любите? Глазунью? Не болтушку, конечно.

— Болтаешь… — протянул Гук.

Леший покраснел и возмущённо ударил себя кулаком в грудь.

— Да я!.. — Он щёлкнул пальцами.

На полу появилась большая, пышущая жаром, сковорода с яичницей.

Пальчик и Гук даже попятились. А Леший радостно подпрыгнул:

— Алле — оп! Лопайте, но не лопните! — И довольно загоготал. — Юморок.

— А вилки? — строго сказал Пальчик, придя в себя.

— Ешьте руками. Вы не дома.

В мгновение сковорода опустела. Вдвоём же лопали!

— А без вилок вкуснее, — сказал Гук очень сытым голосом. Леший задрал подбородок.

— А теперь за дело! Будем играть в прятки, — деловито сказал он.

— Прятки? Это для малышни, — пренебрежительно заметил Пальчик.

— Да мне триста пятьдесят два года! Могу утерянный девять лет назад паспорт показать, — возмутился Леший. — Но я хорошо сохранился. — Он ловким жестом вытащил у Гука из носа сигару, ударил себя кулаком в глаз и прикурил от посыпавшихся искр. — Не пью! — погладил карманы. — Не курю! — И застенчиво спрятал сигару Гуку обратно в нос.

Тот поспешно ощупал нос. Ничего… Надо же!

— А уж если я спрячусь, то вообще никогда не найдёте, — похвастался Леший.

— Ладно, — смилостивился Пальчик. — Прячься. Леший мигом залез в шкаф.

— Ку-ку-у, — послышался его голос оттуда. Ребята недоверчиво открыли шкаф. Леший сидел на корточках, накрыв голову большим носовым платком.

— Попался! — завопили они.

Он вздрогнул и недовольно заворчал:

— Разве так играют? Надо было заглянуть под шкаф и крикнуть:

«И здесь его нет!» Под топчан: «И там его нет!» На кухню: «И тут его нет!» Нечестно… Так я не играю.

Внезапно за окном раздался оглушительный треск мотора.

— Людоед приехал, — Леший выскочил из шкафа и заметался по комнате. — И, наверно, с Ведьмой.

— Людоед! — вскрикнул Гук.

— Ведьма! — ужаснулся Пальчик.

— Прячьтесь, а то съест. Брр-р-р… — Леший выбежал во двор. Ребята, столкнувшись лбами, шмыгнули под огромный топчан. Хлопнула дверь. Гук и Пальчик с ужасом увидели, как по комнате прошли громадные сапоги.

— Здесь человеком пахнет! — раздался громовой голос. Шлёпанцы Лешего засеменили вокруг сапог Людоеда.

— Хе-хе… Это яичницей пахнет. Глазуньей.

Сапоги размеренно ходили туда и сюда. За ними бегали шлёпанцы. Слышались скрип отворяемого шкафа, стук передвигаемых табуреток.

Ребята крепко прижались друг к другу.

Сапоги приблизились к топчану, и тут перед испуганными мальчишками оказалось лицо — и какое! — наклонившегося Людоеда. Длинные усы, похожие на велосипедный руль, свисали до самого пола, низкий лоб пересекали извилистые, словно волны, морщины, а в правом ухе колыхалась большущая золотая серьга. Он повёл своими чёрными глазищами величиной с небольшое кофейное блюдечко и торжественно уставил на онемевших ребят длинный указательный палец с треснувшим ногтем. Палец торчал грозно, как ружьё.

Подбежали шлёпанцы, и под диван заглянул Леший. Он «удивлённо» зачмокал губами, а косматые брови забегали вверх-вниз.

Гук попытался юркнуть за Пальчика, тот — за Гука, и они снова столкнулись.

— Чего? — услышав стук лбов, быстро спросил Людоед. Леший счёл, что спрашивают у него, и пожал плечами:

— Первый раз их вижу, а ты?..

— Попались, — хохотнул напарник. — Включай электроплитку! Леший выбежал из комнаты.

— Предлагаю одно из двух, — вкрадчиво сказал Людоед. — На каком масле вас зажарить: на постном или на сливочном?

— Здо-ро-вый, а пугаешь… — еле вымолвил Пальчик. А Гук заревел навзрыд:

— Я не хочу… зажариться.

— Да что я людоед, что ли?! — обиделся Людоед. — А ну, вылезайте все или вместе!

— А не съешь? — тревожно спросил Пальчик.

— Мы невкусные, — торопливо сказал Гук.

— Леший! — гаркнул Людоед.

— Ау? — с готовностью донеслось издалека. Он привычным жестом закинул усы на плечи:

— Выключай плитку. Экономь электроэнергию! Ребята с опаской вылезли из-под топчана.

— Трон! — скомандовал он.

Леший вкатил зубоврачебное кресло на колесиках.

Людоед расселся на нём и грозно спросил:

— Вы меня знаете?

— Знаем… — не сразу ответил Гук. — Звонить шестнадцать раз.

— Сам знаю.

Он задумчиво похлопал ладонями величиной с хорошую совковую лопату по коленям:

— Видите? — и указал на портрет над диваном.

Мальчишки подняли головы. Со старинной картины на них смотрел какой-то злющий старик с длинной бородой странного синего цвета.

— Я Людоед Шестнадцатый, потомок Синей Бороды. Он мой прапрапрапра…

— Вы заикаетесь? Так есть одно средство: надо стать у зеркала и сказать три раза… — зачастил было Гук.

— Вот пожарю на маргарине третьего сорта, — рассердился Людоед, — не заикнёшься!