Его обзывали авантюристом, выскочкой, фальсификатором. Что он там болтает о легендарном вожде Кон-Тики, о бальсовых плотах, о маршруте Перу — Таити? Еще со времен капитана Кука признано, что предки полинезийцев явились из Малайской области, это не подлежит сомнению, об этом говорят многочисленные факты: в языке островитян-полинезийцев и малайских племен есть общие слова и корни, там и здесь разводят кур, свиней, выращивают хлебное дерево, сахарный тростник, — все это бесспорные элементы азиатской культуры, неизвестные в древней Америке. А если полинезийцы резко отличаются от малайцев ростом, телосложением, формой черепа и т. д., так это особый вопрос, им надо заниматься отдельно, во всяком случае не призывая на выручку мифические флотилии Кон-Тики.

Почти никто из оппонентов не замечал, что Тур Хейердал ведь и не оспаривает вероятности миграции из Азии. Напротив, он даже определил возможный путь этой миграции — через северную часть Тихого океана; он лишь предположил, что заселение Полинезии проходило в два этапа, что раньше малайцев на острова явились перуанцы, а потом те и другие смешались, — и исходил при этом именно из Океана, реального, конкретного, живого Океана с ветрами и течениями, словно нарочно созданными для того, чтобы любую щепку, брошенную в воду у подножия Анд, донесло через сотню дней прямехонько до архипелага Туамоту.

Ему снисходительно объясняли: южноамериканские суда не пригодны для мореходства. Его рукопись «Полинезия и Америка; проблема взаимосвязи» никто не соглашался даже перелистать.

Обескураженный и удрученный, но не разуверившийся, он отправился к основному своему оппоненту и спросил:

— Что бы вы сделали на моем месте?

— Сам бы сплавал на плоту, — ответил маститый профессор, видимо, радуясь про себя столь удачной шутке. Но Хейердалу в тот момент было не до шуток, он тут же ухватился за эту безумную, казалось, идею, собрал друзей, построил плот и пошел.

Американское военно-морское ведомство снабдило его запасом армейских рационов, калорийность которых требовалось экспериментально уточнить, и снаряжением, которое требовалось экспериментально же проверить. Среди подлежащих испытанию изделий имелся порошок, якобы отпугивающий акул. Тур поинтересовался, эффективен порошок или нет. Ему объяснили, что как раз это тоже предстоит ему выяснить.

В середине 1947 года плот, построенный из бальсовых бревен и нареченный «Кон-Тики», с пятью норвежцами и одним шведом на борту проплыл за сто один день от Перу до Туамоту. Подтвердилась серьезность научных воззрений Хейердала; об отважном ученом и путешественнике узнал и заговорил мир.

Пришли слава, средства, независимость. Фильм об экспедиции получил премию «Оскар». Книга о «Кон-Тики» была переведена на восемьдесят языков.

Помню, как впервые держал эту книгу в руках: на обложке — огромная волна в виде перевернутой запятой и маленький кораблик.

Думал ли я в те дни, что наши с Хейердалом дороги пересекутся?

Нет, конечно, ни тогда, ни много позже, — я знал только, что есть на свете такой замечательный, неутомимый исследователь и писатель Тур Хейердал, что он выдвигает смелые гипотезы и отстаивает их не рассуждениями, а делом: вот, отвечая на возражения скептиков — перуанские лодки могли-де плавать лишь вдоль побережья, иначе Галапагосский архипелаг был бы открыт и освоен инками задолго до испанцев, — он организует экспедицию на Галапагосы, ведет археологические раскопки и неопровержимо доказывает: да, древние индейцы бывали на архипелаге неоднократно! Вот у берегов Эквадора строит и спускает на воду плот, оснащенный системой выдвижных килей-гуар, и его испытаниями подтверждает: да, плоты древних перуанцев были маневренны, они могли идти к ветру под более острым углом, чем старинные европейские парусники, и достигать любой точки в океане! Вот отправляется на остров Пасхи, лежащий как раз посредине между Южной Америкой и Полинезией, и устанавливает, что первые поселенцы достигли этого острова по меньшей мере на тысячу лет раньше, чем считала наука, и что являлись они опять же выходцами из Перу!

Все это существовало как нечто чрезвычайно интересное и чрезвычайно далекое — и «Кон-Тики», и «Аку-Аку» были для меня просто увлекательным чтением и не более того.

А между тем в Аргентине состоялся очередной международный симпозиум, специально посвященный проблемам доколумбовых трансокеанских связей. Диффузионисты и изоляционисты вновь скрестили мечи:

— А лодки, коллега?! Папирусные лодки африканцев и камышовые с озера Титикака?! Они похожи как две капли воды — чем вы это объясните, если не проникновением африканской культуры в Америку?!

— Совершенно справедливо, коллега! Лодки почти одинаковые, а к высокогорному озеру Титикака нет никаких морских путей, в центре Американского континента из Нила не приплывешь, — значит, это довод не в вашу пользу, а в нашу, африканская и американская цивилизации развивались параллельно!

— Хорошо, оставим лодки, — а пирамиды?

— А религия?

— А календарь?..

Они опять ни о чем окончательно не договорились. Хейердал, которого пригласили руководить симпозиумом, закрыл его с чувством неудовлетворенности и огорчения.

Он не примыкал ни к той, ни к другой школе. Все более он укреплялся в мысли о том, что историю человечества не втиснешь в формальные рамки, что нельзя абсолютизировать ни миграций, ни параллельного развития культур, — нужно подходить к проблеме конкретно и экспериментировать, а не перебрасываться доказательствами, которые можно толковать и так и сяк.

Кроме того, он заметил некоторые неточности в умозаключениях досточтимых коллег — ошибки, если учесть накал полемики, вполне извинительные. Лодки, подобные титикакским и египетским, строились и в других местах. На них плавали — судя по историческим документам — и вдоль тихоокеанского побережья Америки, между Калифорнией и Чили, и по некоторым озерам Мексики, и — в Старом Свете — по водоемам Эфиопии, Месопотамии, по Чаду и Нигеру, а также у берегов Марокко. А Марокко и Мексика связаны постоянным океанским течением!

Снова, как когда-то, в тот далекий волшебный вечер на восточном берегу Фату-Хивы, роль инициатора и катализатора размышлений брал на себя Океан:

«Давайте беспристрастно взглянем на этот непреодолимый барьер, который возвели изоляционисты вокруг Америки доколумбовых времен…

Когда речь идет о дальних трансокеанских плаваниях, надо всегда помнить два важных обстоятельства. Первое: расстояние между двумя противоположными точками земного шара ничуть не короче пути по дуге большой окружности в северном или южном полушарии. Мы зрительно привыкли к изображению экватора на карте как прямой линии и забываем порой, что в действительности это окружность. Второе: путевое расстояние, которое предстоит пройти судну по поверхности океана из одной географической точки в другую, «не равно» измеренному по карте, и даже путь «туда» не равен пути «обратно». Все зависит от того, как соотносится скорость судна со скоростью течения. Возьмем, например, расстояние от Перу до островов Туамоту. Оно составляет приблизительно 4000 миль, однако плот «Кон-Тики», выйдя из Перу, достиг Туамоту, пройдя по поверхности океана всего около 1000 миль, поскольку в то же время поверхность эта сама по себе смещалась с востока на запад благодаря течению. Зато если бы мы могли отправиться назад, следуя точно по прежнему маршруту с прежней скоростью, нам пришлось бы покрыть уже около 7000 миль. Этот казус хорошо иллюстрируется сравнением с эскалатором: попробуйте подняться, а затем спуститься по тому же эскалатору, движущемуся наверх».

Далее Хейердал рассматривает естественные океанские маршруты к Новому Свету (их три) и от Нового Света (их тоже три). Маршрут Лейва Ейрикссона из Норвегии к Гренландии и Ньюфаундленду и маршрут Колумба, который длиннее, но предлагает мягкие климатические условия, чрезвычайно благоприятные течения и попутные ветры, и маршрут Урданетты, единственный маршрут из Азии в Америку, с «петлей» (которая на самом деле не длиннее прямой!) к северу от Гавайев — им, видимо, и плыли в Полинезию азиатские переселенцы — и встречный маршрут, названный именем Менданьи, — его можно также назвать маршрутом Инков, по нему проплыл «Кон-Тики», а впоследствии — еще семь (!) экспедиционных плотов…