К тому времени мы уже ликвидировали пятерых предателей и нюх у нас на опасность был волчий. Мы с Надей приехали в Австрию, где нам предстояло следующее задание. Поселились в пансионате в местечке Греминштейн, в горах недалеко от Вены, где многие наши офицеры отдыхали. Мы с Надеждой, конечно, в цивильном, и по легенде имена у нас совсем другие. И вот в день приезда сталкиваемся в приемном покое с двумя майорами-летчиками. Смотрю, а это ребята, которых я в 1942-м летать учил. Они меня тоже узнали: «Ты!» А я: «Нет, обознались». Они отошли в недоумении, и один другому говорит: «Нет, это точно он! Сейчас я тебе это докажу». Подходит ко мне снова и говорит: «Может, ты скажешь, что и на самолете никогда не летал?». А я так тихонько: «Да летал, летал. Идите в сквер и меня там ждите». Повернулись они и пошли в сквер, и тот, который подходил, говорит: «Я же говорил, что это он!». Вышел я к ним и из сквера увел к нам в номер, пообщались, повспоминали, а утром им уже уезжать надо было. Я их, конечно, предупредил, чтобы они никому ничего не рассказывали, если проблем для меня, да и для себя, не желают. Так и расстались, а через пару дней пришла для нас шестая ориентировка на устранение.

И опять непрофессионализм руководства! Мы с Надеждой после получения задачи были как борзые, на зайца спущенные, остановить невозможно. Видимо, руководство и не предполагало, что может быть ошибка, поэтому не предусмотрело сигнал «Отбой». Вот и получился казус. Убрали мы того, кого было приказано. Да вот только пока задачу выполняли, наверху разобрались и выяснили, что не виноват этот человек и никого не предавал. А поскольку я никогда не выходил на задание по указанным руководством маршрутам, то и остановить нас не смогли.

Вызвали нас в Москву. Меня, как командира группы, пригласили на разбор в ГРУ ГШ. Сидят одни генералы, полковников два или три, и я перед ними — старший лейтенант. Ну и давай меня чихвостить за то, что мы убрали не того, кого надо, а вернее, того, кого не надо. А меня зло разобрало, что свои ошибки они на меня повесить хотят, и начал я, что называется, наглеть. Может, это и спасло.

Спрашивают: «Почему вы на задание выходили не по предложенному руководством маршруту? Ведь если бы вы шли так, как было указано, то вас можно было бы остановить». Отвечаю: «А потому, что я вам не доверяю! Если бы я всегда ходил по предложенным руководством маршрутам, то в настоящее время был бы не здесь, а там, где сейчас остальные четыре пары, с которыми мы одновременно начинали работать!». У генералов этих аж рты открылись. Долго судили, рядили, но заступился за меня начальник отдела кадров ГРУ, сам бывший разведчик. С его подачи объявили мне строгий выговор по партийной линии и выперли из разведки. Отправили в ссылку, переводчиком в псковскую воздушно-десантную дивизию, которой незадолго до этого командовал легендарный Маргелов.

Там мне снова повезло: встретил однокашника по разведшколе, который помог попасть в парашютно-десантный полк, где я занялся боевой подготовкой с полковыми разведчиками. Когда спустя несколько лет решили создавать в СССР спецназ, я уже был заместителем начальника штаба полка. Меня разыскали люди из ГРУ и предложили принять участие в этой работе, учитывая опыт, полученный в разведке и в воздушно-десантных войсках. Но это уже другая история...

Многие офицеры, вложившие весомый вклад в дело развития специальной разведки нашей страны в ту пору только начинали службу. Одним из первых командиров группы специального назначения во вновь созданных ротах был Бреславский Владимир Евгеньевич, ныне полковник запаса, доктор военных наук, руководитель общественной организации «Спецназ-АС». В состав роты входил учебный взвод, занимавшийся подготовкой младших командиров для групп роты. Именно это подразделение, которым командовал обычно наиболее подготовленный офицер, и возглавлял на начальном периоде своей службы Владимир Евгеньевич. Он рассказывал, что боевая подготовка в роте была на высоком уровне, особое внимание уделялось физической подготовке. Позднее, когда Бреславский принял роту, учебный взвод возглавил Колесник Василий Васильевич, ныне генерал-майор запаса, герой Советского Союза, руководивший штурмом дворца Амина и возглавлявший специальную разведку в течение нескольких лет.

Спецназ в своей истории прошел несколько этапов. Свидетелей самого первого — формирования рот осталось немного. Некоторые из тех, кто принимал участие в создании спецназа, многое уже и забыли. Поэтому особенно дороги воспоминания и свидетельства тех, кто формировал первые части специального назначения и тех, кто служил в них.

Щелоков Иван Николаевич, родился в Харьковской области, потомственный военный, отец — полковник ГРУ ГШ. До войны прошел обучение в аэроклубе. Во время войны окончил летное училище и служил летчиком-инструктором на штурмовиках Ил-2. После окончания Краснознаменной Высшей разведывательной школы ГШ работал за рубежом.

Начальник разведки Псковской дивизии ВДВ, командные должности в разведуправлении ЛенВО, старший офицер ГРУ ГШ.

Награжден восемнадцатью правительственными наградами, в том числе орденами Отечественной Войны и Красной Звезды.

В конце 1950 года в Советской Армии началось формирование отдельных рот специального назначения. Немного позднее, пришло указание сформировать такую роту и в ЛенВО. Сделать это было поручено 3-му отделу разведуправления штаба округа.

Тогда я проходил службу в этом отделе в должности старшего офицера, имея хорошую подготовку по разведывательно-диверсионной работе и звание инструктора парашютно-десантной службы (ПДС). На моем счету было 320 прыжков с парашютом с самолетов АН-2, ЛИ-2, Ан-12. Эту подготовку я получил, проходя службу в должностях начальника разведки, а также начальника штаба 237-го гвардейского парашютно-десантного полка 76-й гвардейской воздушно-десантной Черниговской дивизии ВДВ. В этом полку было разведывательно-диверсионное подразделение, обучением которого я и занимался. Кроме того, после Великой Отечественной войны мне посчастливилось пройти подготовку в Высшей разведывательной школе ГШ СА, после которой определенное время работал за рубежом в агентурной разведке. Видимо, поэтому командование РУ ЛенВО перевело меня из 76-й воздушно-десантной дивизии и поручило формирование роты спецназ.

Создать «с нуля» такое подразделение — дело непростое. Во-первых, командиры взводов должны не только знать методы разведки, но и иметь диверсионную, парашютную подготовку. Во-вторых, обязаны хорошо освоить минно-подрывное дело. Надо сказать, что мне очень помог командир 76-й гвардейской вдд генерал-майор Ометов. Я, с разрешения командования РУ штаба ЛенВО, поехал в г. Псков и рассказал генералу Ометову о моих трудностях. Он был отличным командиром и очень любил разведку, поэтому разрешил мне подобрать из состава разведподразделений дивизии трех командиров взводов и одного командира взвода из подрывников. Все эти офицеры согласились с моим предложением перейти к нам в роту. Тем более что командир взвода роты спецназа по званию был капитан, а все они были старшими лейтенантами. Кроме того, они меня все хорошо знали по совместной службе в 237-м полку. Остальных офицеров в роту спецназа подобрал штаб ЛенВО. Рядовым составом, годным к службе в ВДВ, рота была укомплектована за счет частей округа.

Большую помощь в оснащении роты специальным вооружением и боевой техникой оказало ГРУ ГШ и лично генерал-майор Н. Патрахальцев. Все необходимые тренажеры по парашютно-десантной службе были сооружены по месту дислокации роты, и началась плановая боевая подготовка.

Основное внимание уделялось разведывательной, диверсионной, парашютно-десантной подготовкам и минно-подрывному делу с использованием специальных средств. Для десантирования групп в начальном периоде обучения использовались вертолеты МИ-8, а после длительной наземной подготовки и самолеты: АН-2, ЛИ-2, АН-12. Личный состав роты принимал участие во всех войсковых учениях, проводимых в округе. На них разведгруппы роты показывали хорошую разведовательно-диверсионную и боевую выучку, о чем говорили результаты их деятельности. Следует привести один пример работы разведгруппы. Чтобы убедиться в качестве подготовки личного состава роты спецназа, командующий войсками ЛенВО генерал армии С. Соколов приказал на одном из учений выделить в его распоряжение одну разведгруппу спецназначения (РГСН). Ему направили группу в составе 8 человек под командованием старшего лейтенанта Бойко, которая была оснащена спецсредствами подслушивания и записи телефонных и радиопереговоров. А вместо спецсредств подрыва личному составу разведгруппы было приказано ставить специальные знаки на боевой технике ракетной бригады, если они будут иметь возможность к ней подойти вплотную.