На каменном полу ванной лицом вниз лежал человек. Кровь на полу казалась липкой и черной. Два мокрых маленьких отверстия на затылке лежащего обозначали место, откуда стекали по шее на пол темно-красные струйки. Кровь уже давно свернулась.

Стянув перчатку, Де Рус нагнулся и положил два пальца на шею человека в том месте, где должна пульсировать артерия. Покачал головой и снова натянул перчатку на руку.

Он вышел из ванной комнаты, прикрыл дверь и растворил одно из окон, перегнулся через подоконник, вдыхая свежий воздух и наблюдая, как косые редкие струи падают в черное ущелье между домами.

Некоторое время спустя от закрыл окно, выключил лампу в ванной, взял с комода табличку с надписью "Не беспокоить", потушил свет в номере и вышел.

Он повесил табличку на ручку двери снаружи, прошел по коридору к лифту и покинул отель "Метрополь".

VI

Фрэнсин Лей что-то тихо напевала себе под нос, проходя по длинному коридору "Чаттертона". Голос ее был неверен, и Фрэнсин сама толком не знала, что именно напевает. Левой рукой она придерживала сползающую с плеча зеленую бархатную накидку, а правой -- прижимала к груди завернутую бутылку.

Она отперла дверь, толкнула ее и, внезапно нахмурившись, остановилась у порога, с минуту стояла неподвижно, что-то припоминая, вернее, стараясь припомнить, поскольку была здорово навеселе. Она оставила свет включенным, когда уходила, -- вот что. А сейчас он выключен. Конечно, это могла сделать прислуга. Фрэнсин переступила порог и, раздвинув красные занавески, наощупь прошла в гостиную.

На красно-белом ковре пульсировали блики от каминного огня и багрово мерцали на каких-то сияющих черных предметах. И эти сияющие черные предметы были -- ботинки.

И они были абсолютно неподвижны.

-- О... о... -- произнесла Фрэнсин Лей больным голосом, и рукой с длинными ухоженными ногтями с силой вцепилась в накидку.

Что-то щелкнуло, вспыхнула лампа у кресла. В кресле сидел Де Рус и смотрел на нее ледяным взглядом. Он был в плаще и шляпе. И взгляд его был непроницаем и отчужден.

-- Все гуляешь, Фрэнси?

Она медленно присела на краешек полукруглого диванчика и поставила бутылку рядом.

-- Напилась, -- сообщила она, -- Надо поесть, пожалуй. Потом снова напьюсь. -- Она похлопала по бутылке.

-- Думается мне, босса твоего дружка Дайла похитили.

Де Рус сказал это небрежно, как о чем-то совершенно его не интересующем.

Фрэнсин Лей медленно раскрыла рот, и лицо ее потеряло всю миловидность. Оно превратилась в бессмысленную маску со впалыми щеками, на которых яркими пятнами горели румяна. Рот ее был раскрыт так, словно она собиралась завизжать.

Спустя некоторое время она закрыла рот, и откуда-то издалека прозвучал ее голос:

-- Есть смысл говорить, что я не понимаю, о чем идет речь?

Лицо Де Руса оставалось непроницаемым.

-- Когда я вышел отсюда на улицу, меня внизу встречала парочка громил. Один из них прятался в моей машине. Конечно, они могли заметить меня где-нибудь еще и проследить...

-- Так и было, -- безжизненно произнесла она. -- Именно так и было, Джонни.

Он чуть выдвинул длинный подбородок.

-- Они запихнули меня в большой "линкольн". Отличная машина. С небьющимися стеклами и без дверных ручек внутри -- закупорена наглухо. А на первом сиденье стоит баллон с газом "Невада", цианидом, и паренек за рулем может безболезненно для себя выпускать его в задний отсек машины. Они везли меня парковой дорогой Гриффит по направлению к "Египетскому клубу". Это в пригороде, около аэропорта. -- Де Рус помолчал, почесал кончик брови и продолжал: -- Они просмотрели маузер, который я иногда ношу на ноге. Водитель разбил машину, и я смог выбраться.

Он принялся внимательно рассматривать свои ладони. В уголках его губ играла незаметная ледяная улыбочка.

-- Я не имею к этому никакого отношения, Джонни, -- сказала Фрэнсин Лей, и голос ее был тускл, как последний день лета.

-- А у того, кого прокатили в этой машине до меня, пистолета, вероятно, не было, -- продолжал Де Рус. -- А до меня прокатили Хуго Кэндлиса.

Эта машина -- точная копия его машины: та же модель, тот же цвет, тот же номер. Кто-то очень сильно похлопотал. Кэндлис уехал в поддельной машине из "Делмар-клуба" около половины седьмого. Жена Кэндлиса говорит, что его нет в городе. Я с ней разговаривал час назад. Его лимузин с полудня не выезжал из гаража. Может быть, его жена знает, что он пожищен, может быть -- нет.

Фрэнсин Лей судорожно терзала ногтями юбку. Губы ее тряслись.

Голосом, лищенным всякого выражения, Де Рус продолжал:

-- Сегодня вечером -- или днем -- кто-то пристрелил шофера Кэндлиса в одном из отелей в центре города. Полиция еще не обнаружила труп. Кто-то очень сильно похлопотал, Фрэнси. Ты же не хочешь впутываться в такого рода дела, не правда ли, детка?

Фрэнсин Лей опустила голову и тупо уставилась в пол.

-- Мне нало выпить, -- хрипло сказала она. -- Умираю от жажды. Мне плохо.

Де Рус подошел к белому буфету, выплеснул остатки виски из бутылки в стакан и стал напротив нее, не давая стакан ей в руки.

-- Я редко выхожу из себя, детка, но если я это делаю, меня бывает очень трудно остановить. Так что, если ты знаешь чтонибудь об этом деле, сейчас самое лучшее время рассказать все.

Он протянул ей стакан. Она жадно хлебнула из него, и ее дымчато-голубые глаза немного прояснились.

-- Я ничего не знаю, Джонни, -- медленно проговорила она, -- в том смысле, в каком ты имеешь ввиду. Но когда Джордж Дайл подкатывался ко мне сегодня вечером, он намекнул, что может заработать на Кэндлисе, шантажируя его тем, что расскажет какомуто серьезному малому из Рено, как Кэндлис грязно того обманул.

-- Чертовски умные ребята, эти взяточники, -- сказал Де Рус. - Я родом из Рено, детка. И знаю всех тамошних серьезных малых. Так кто же это?

-- Человек по имени Заппарти.

-- Заппарти -- это имя владельца "Египетского клуба".

Фрэнсин Лей резко поднялась с места и вцепиась в его руку:

-- Не впутывайся в это дело, Джонни! Ради Бога, именно в это дело не впутывайся, а?

Де Рус покачал головой и горько улыбнулся. Потом аккуратно снял ее руку со своего рукава и отступил назад.