Справедливости ради, следует отметить также следующий факт. Оценив по достоинству выдающиеся качества советских средних танков «Т-34», танкисты «Великой Германии» (как, впрочем, и других танковых частей германского вермахта и Ваффен СС), активно использовали трофейные боевые машины этой модели. Впрочем, судя по многочисленным сохранившимся фотографиям и воспоминаниям современников описываемых событий, немцы столь же часто принимали на вооружение, наскоро отремонтировав, если в этом была необходимость, и переоборудовав их (в чем необходимость была всегда – для немецких экипажей советские танки и бронемашины были недостаточно комфортабельными!), и другие модели советских бронемашин и танков – от легких гусенично-колесного «БТ-7»[165], «Т-26», «Т-27», «Т-60»[166], «Т-70»[167] и «Т-80»[168] вплоть до тяжелых «Т-35» («сухопутных линкоров»)[169] и самых тяжелых – «КВ-2», «КВ-1», «КВ-85» и «ИС» (Иосиф Сталин)». Украшенные немецкими эмблемами «Креста Святого Николая» на броне, трофейные советские танки защищали обреченный на гибель Третий рейх до самых последних дней войны, приняв активное участие в обороне Будапешта, Вены и Берлина. А вот на советской стороне подобного явления не наблюдалось. Судя по воспоминаниям современников событий, германские «Пантеры» и – особенно! - «Тигры» были для советских танкистов слишком сложными в управлении («Ну их в баню»!).

Саперы, или военнослужащие инженерных войск германского вермахта и Ваффен СС именовались «пионерами» («пионире»)[171]. По одной версии, слово «пионер» происходит от французского слова «пион» («странник», «ходок», «первопроходец»), по другой – от итальянского слова «пикконе» («кирка»)[172]. Первые сведения об этих «военных инженерах» встречаются во французских хрониках, начиная примерно с 1500 года. В то время «пионерами» именовались строители полевых фортификационных сооружений. Вот как далеко в глубь истории уходили корни военных инженеров дивизии «Великая Германия».

В прусской королевской армии термин «пионеры» был впервые засвидетельствован в датированном 8 января 1742 года приказе генералу фон Вальраве, известному строителю крепостей в период правления «короля-философа» Фридриха Великого. «Старый Фриц» повелел своему поседелому в боях генералу сформировать «полк пионеров» («Регимент Пионнирс», или, если произносить его название на модный тогда французский манер, «Режиман Пионье»[173]), первой успешно выполненной задачей которого было восстановление укреплений фортов, расположенных вдоль реки Нейсе.

Наименование «пионеры» (в современном смысле этого слова, то есть «саперы» или «военные инженеры») вошло в широкое употребление, начиная с 1810 года, когда существовавшие в прусской королевской армии еще ранее саперные (минерные) и понтонерные (мостостроительные) роты были сведены в единый Пионерный (военно-инженерный) корпус («Пионир-Кор»)[174]. Чины Пионерного корпуса, в зависимости от своей военной специальности, именовались минерами, саперами и понтонерами (мостостроителями).

Однако в обязанности пионеров, кроме выполнения своих основных, военно-инженерных обязанностей, входило, в случае необходимости также участие в ближнем бою. Все военные инженеры были обучены владению всеми видами пехотного оружия. Из их числа рекрутировались лучшие огнеметчики германских войск. Лучшим способом преодоления фортификационных сооружений неприятеля немецкие пионеры с полным основанием считали применение ранцевых огнеметов.

В годы Великой войны (1914-1918) была сложена солдатская песня о битве между германскими и англо-французскими войсками в Аргоннском лесу, превратившемся в ходе боев в огромное братское кладбище («В полночь, в Аргоннским лесу»)[175]. Это песня повествует о германском пионере (сапере), бестрепетно идущем в бой, прокладывая путь своей наступающей пехоте, и вспоминающем при этом о далекой родине.

Когда в 1940 году пехотному полку «Великая Германия» довелось принять участие в боях на Западном фронте, за ним вскоре последовала его тогдашняя 18-я (пионерная) рота. Но судьба распорядилась так, что не этой роте, а 43-му штурмовому пионерному (саперному) батальону, приданному полку «ВГ», хотя и не включенному в его состав, было предназначено сопровождать «великогерманцев» всю войну - как на Западе, так и, позднее, на Востоке.

Успешное сотрудничество и сложившееся крепкое боевое братство между двумя родами войск привели к тому, что, после сформирования, на базе одноименного полка, дивизии «Великая Германия», 43-й штурмовой пионерный (саперный) батальон был включен в состав новой дивизии под названием штурмового пионерного (саперного) батальона «Великая Германия»[177]. Приставка «штурм» считалась весьма почетной, ибо подчеркивала высокий статус «штурмового» батальона «великогерманских» военных инженеров, особо отличившегося при штурме советской Брестской крепости в июне 1941 года. Кроме того, отборные части германской армии (а позднее - немецких белых добровольцев - «фрейкоровцев» или «фрейкоркемпферов»[178]) получали почетное наименование «штурмовых» («штурмтруппен»)[179] или «ударных» («штосструппен»)[180] еще в годы Великой войны и в годы послевоенных боев с красными-«спартаковцами»[181] в Германии (1918-1923), большевиками, латышскими и эстонскими националистами в Прибалтике (1918-1919) и польскими инсургентами в Силезии (1918-1921). Впоследствии эта традиция была с честью продолжена во всех боях штурмовым панцер-пионерным (танко-инженерным, или броне-саперным) батальоном «Великая Германия»[182], а после реорганизации «великогерманского» соединения в танковый корпус «Великая Германия» - частями-преемницами штурмового панцер-пионерного батальона «Великая Германия» (панцер-пионерным полком[183] и 500-м пионерным батальоном танкового корпуса «Великая Германия»)[184].