-- Тебе с ними не очень-то везет.

-- Моя гланая ошибка в том, что я продолжаю жениться на них.

-- А они продолжают разводиться с тобой.

-- Мне наплевать, что ты спишь с главным редактором. Но я не могу смириться с тем, что ты стала редактором, моим редактором только потому, что спишь с ним, хотя ты совершенно не годишься для этой работы и, могу добавить, абсолютно в ней не компетентна. Спи с Фрэнком, если тебе этого хочется. Все средства хороши, лишь бы этот мерзавец был в меру трезв и спокоен. Но ты поступила бесчестно, приняв в постели должность редактора, не имея на то никаких оснований.

Скулы Клары пошли пятнами румянца. Она вгрызлась в сэндвич.

-- Какой принципиальный, -- наконец ответила она, посасывая через соломенку кока-колу. -- Можно подумать, что пропустил хоть одну девушку на пляже.

-- Это другое дело. Я готовлю статью. Ради нее я готов на все. Поэтому я внес пеницилин в мой расходный счет.

-- Неужели?

-- В графу "Телефонные переговоры".

-- Наши отношения с Фрэнком касаются только нас, и тебе не дожно быть до них никакого дела, Флетчер.

-- Прекрасно. Я не возражаю. Только не трогай меня и, главное, не лезь в мои материалы, подготовленные к публикации. Ты обкорнала мою статью о разводах и выставила меня полным идиотом.

-- Я сочла нужным внести изменения, а тебя не было в редакции. Я не смогла связаться с тобой.

-- Благодаря тебе статья стала однобокой. Будь я адвокатом по разводам, я подал бы на авторa в суд. Ты подставила меня и газету под судебный иск. Если исходить из напечатонного, я выгляжу профаном, не способным разобраться в сути проблем.

-- Я пыталась связаться с тобой.

-- Не касайся моих рукописей. Ты понятия не имеешь, что творишь.

-- Хочешь кофе?

-- Не употребляю стимуляторов.

-- Но тем не менее, Флетч, нам работать вместе.

-- До тех пор, пока ты не сочтешь, что накопленных против меня фактов достаточно для моего увольнения?

-- Возможно. А теперь скажи мне, как обстоят дела со статьей о наркотиках на пляже?

-- Можно сказать, что наркотики там есть.

-- Много?

-- Если взять конкретную полоску пляжа, то много.

-- Сильные наркотики?

-- Очень.

-- Кто эти люди?

-- Их можно разделить на две группы. Первая -- бродяги, бездомные странники, которые не могут обосноваться на одном месте. Некоторые из них просто любят солнце, но они не задерживаются на этом пляже. Те, кто остается, наркоманы. Они знают, что могут получить там хороший, качественный товар. Кое-кому из них под сорок лет. Другие, вроде Бобби, гораздо моложе.

-- Расскажи мне о Бобби.

-- Боже, ты, оказывается, слушаешь. Бобби пятнадцать лет, блондинка с прекрасной фигурой.

-- Ты с ней живешь?

-- Ей же надо на кого-то опереться.

-- Пятнадцать лет! И ты еще смеешь упрекать меня!

-- Она пришла с парнем старше меня. Из Иллинойса. Отец у нее -- дантист. Влюбилась в этого парня, увидев его в уличном кафетерии, собрала рюкзак и ушла сним. Когда она окончательно пристрастилась к наркотикам, он смылся. Она стала наркоманкой еще до нашей встречи.

-- Kaк ты за нее платишь?

-- Из расходного счета. Графы "Завтрак" и "Ленч".

-- Ты не боишься закона, Флетч? Ей же только пятнадцать.

-- Если нет жалоб, закон спит, как праведник.

-- Правило Флетчера, да?

-- Вторая группа -- местные подростки. Они приезжают после школы в размалеванных "фольксвагенах" с досками для серфинга и покупают товар на папашкины трудовые денежки. Как и следовало ожидать, полиции далеко не безразлично их увлечение наркотиками. Во всяком случае, одного из этих ребят, Монтгомери, забирают каждую неделю и увозят с пляжа. Его отец большая шишка в городе. Но он появляется снова, побитый и улыбающийся.

-- Почему подростки приезжают именно на этот пляж?

-- Потому что там продают наркотики.

-- Кто их продает?

-- Старый бродяга, которого зовут Ватсаяна. Думаю, ему никак не меньше тридцати пяти. Как ни странно, у него добрые глаза. Худой, как скелет. Местные подростки прозвали его Толстяк Сэм.

-- Почему ты не сдаешь статью, если тебе так много известно?

-- Потому что я не знаю, каким образом попадают наркотики к Толстяку Сэму. Не сходятся у меня концы с концами. Вроде бы он постоянно сидит в своей лачуге. Я следил за ним десять дней, но он лишь продавал, продавал, продавал. Я знаю, где он хранит товар. У него тайник в выбоине пляжной стены. Когда прошел слух, что запасы Толстяка Сэма подходят к концу, я тридцать шесть часов не спускал глаз с тайника. Толстяк Сэм не покидал пляжа. Никто не подходил к тайнику. Но через тридцать шесть часов у него вновь появились наркотики. И торговля пошла без всяких ограничений. Я ничего не могу понять.

-- Ты проглядел курьера, вот и вся загадка.

-- Благодарю.

-- Ты занят этим делом уже три недели.

-- Не так уж и долго.

-- Почему бы не использовать то, что есть? Закрыть торговое предприятие Толстяка Сэма?

-- При чем тут Толстяк Сэм? Через месяц все начнется сначала. Будь ты настоящим журналистом, Клара, поняла бы, что нельзя давать статью, не установив, кто снабжает наркотиками Толстяка Сэма.

-- Mы должны где-то остановиться. То есть тот, кто передает наркотики Толстяку, сам где-то их получает. Или ты хочешь проследить всю цепочку до Таиланда или Пакистана?

-- Возможно.

-- У тебя есть фотографии Толстяка Сэма, продающего наркотики?

-- Да.

-- Давай их опубликуем.

-- Ни за что. Ты получишь статью, когда она будет готова. По моему убеждению, цель журналиста состоит совсем не в том, чтобы засадить за решетку мелкую сошку, вроде Толстяка Сэма. Тем более что он будет на свободе через двенадцать часов.

-- Френк волнуется.

-- Успокоить его -- твоя забота.

-- Жаль, что не могу заказать себе сладкое.

Флетч ел клубничное пирожное с кремом.

-- Ты не выполнил моего указания, -- продолжала Клара. Флетч спокойно дожевывал пирожное. -- Я не разрешала тебе приезжать сюда. Во-первых, мы хотим, чтобы ты оставался на пляже, пока не закончишь статью. Во-вторых, тебя могли раскрыть. Тот, кто снабжает наркотиками Толстяка Сэма, мог следить за тобой. Если он видел, как ты садился в "альфа-ромео" или... как там называется твоя машина, чтобы поехать в "Ньюс-трибюн", можно считать тебя мертвым.