— У меня украли Криса. Какие-то ребята на машине. Ты не встречал его на боях? Можно, я приеду посмотреть бои?

Игнатьев качнул тяжелой головой, и грива светлых густых волос качнулась тоже:

— Украли, говоришь? Интересно… А ты резвая девушка! Ладно, мне сейчас некогда. Позвони мне в пятницу! Что-нибудь придумаем!

Он стремительно прошел мимо меня, даже не попрощавшись, и за ним снова рванула целая толпа разномастных личностей. Когда я вышла из офиса на улицу, во дворе уже почти не было никаких машин. Словно все они исчезли вместе с Игнатьевым.

Интервью с ним получилось интересным и понравилось редактору. Оно вышло в субботнем номере газеты под названием «Олег Игнатьев хочет спасти Россию». Коллеги поздравляли с удачей. Я наивно полагала, что и сам герой моего интервью позвонит мне и поблагодарит за материал, который явно был написан с симпатией к нему. Таковы неписаные правила. Но, видно, Бонус никаких писаных или неписаных правил не придерживался. Я вполне допускала, что он даже не читал собственное интервью.

Когда я позвонила ему в пятницу, секретарша медовым голосом сказала, что он в срочной командировке. Я позвонила еще через несколько дней — Игнатьев был занят, принимал международную делегацию. Я звонила снова, но он был практически недосягаем. Секретарша уже хорошо знала мой голос.

Я разозлилась на него. Как бы ни рядился Игнатьев в одежки политика и крупного государственного деятеля, он в сути своей оставался тем дворовым Бонусом, который имеет судимости, общается с братвой и не умеет разговаривать без мата. Я боялась, что совершила тактическую ошибку. Ведь если Крис и в самом деле у Бонуса, у него теперь было достаточно времени, чтобы спрятать Криса так, что уже никто и никогда не найдет его. Я думала еще и об одной смешной вещи: вот приду я в милицию и скажу — я подозреваю, что депутат Государственной Думы украл мою собаку. То-то будет смеху у милиционеров!

И вдруг однажды вечером позвонила Ирина.

— Извини, что я пропала! Но я точно узнала, что у Бонуса в коттедже есть какой-то белый бультерьер, он у них самым сильным и лучшим считается, бабки приносит своими победами. Мне рассказали надежные люди, которые сами там были. Может быть, это и есть твой Крис?

От волнения я даже начала заикаться:

— Ирка, поехали туда! Ты ведь знаешь, где он живет?

— Знаю, мы же с ним знакомы.

— Я тоже с ним познакомилась. Интервью у него брала.

— Вот как? — Ира очень удивилась. — Хорошо, поедем в воскресенье. С утра. Я за тобой заеду. Мне кажется, мужа твоего не нужно брать. Мы с Бонусом уж сами как-нибудь договоримся!

Итак, было решено, мы поедем в воскресенье. Оставалось только его дождаться.

Ирина подъехала с утра, как и обещала. Мне стоило немалых усилий, чтобы убедить мужа не ехать с нами. Фарит был удивлен моим упорством:

— Ну, знаешь, разговаривать с братвой — совершенно не женское дело! Мало ли что там случиться может? Как я могу отпустить тебя одну?

— Но Бонус — старый знакомый Иры, мы договоримся, вот увидишь.

— Как знаешь, — он пожал плечами и принял тот знакомо-отчужденный вид, какой он принимал всегда, если был обижен или обескуражен. За столько лет нашей семейной жизни я настолько хорошо изучила его, что знала наперед все его слова и повадки.

Мы обе облегченно вздохнули, когда наконец отъехали от дома.

— Давненько я Олега не видела, даже интересно будет взглянуть. — Ирина как всегда выглядела блестяще. — Он два года был моим любовником. И знаешь, расстались по глупости. Я лишь зашла со старым знакомым в кафе, а кто-то из его «шестерок» тут же ему сообщил… Мне он нравился, хотя в постели ничего особенного… Но его деньги, его сила… Они всех его баб сводят с ума. А тебе он как, Янка?

— Что-то в нем есть, но я бы не стала ради денег… да и, — я пожала плечами. — Он вообще меня не интересует. Меня интересует Крис!

Совсем немного, но я все же кривила душой, разговаривая с Ирой об Игнатьеве. Я и сама никак не могла понять, чем же он меня все-таки задел. Неужели тем, что фантастически богат? Это было бы глупо. Нет, не этим. Он был ни на кого не похож. Грубоватый, прямой, откровенный. Самое необычное, он был искренним. Мне нравилось, как он говорил о России. Чиновники, политики, бизнесмены, — о, эта братия была знакома мне! Эта стая хищных пираний, за считанные годы превратившая богатую страну в груду жалких развалин. Я не верила им. Я порой ненавидела себя за то, что делала с ними интервью: мне казалось, и я пачкаю себя их грязью.

— А у него есть семья? — спросила я…

— Конечно, все как положено. Жена, сын и дочь живут зимой в Испании. Ему ничто не мешает забавляться со своими девчонками. Бонус, знаешь ли, предпочитает «моделек». Чем более она длинноногая и безмозглая, тем для него лучше…

— Я и не сомневалась! — ухмыльнулась я.

Весенний день разгорался, и солнце ослепительно разливалось на заледеневшем за ночь шоссе. В сумраке леса еще белели рваные пористые шматы снега. И лес был душист, прозрачен, напоен весенним предчувствием тепла. Вскоре мы свернули с основной трассы и углубились в самую чащу по более узкой и ровной дороге.

Ирина великолепно водила машину. Сама я так еще и не собралась сдать на права. Я не сомневалась, что за рулем я буду чувствовать себя комфортно. Но, во-первых, машина у нас в семье одна, и ежедневно спорить, кто ее возьмет — я или Фарит, мне совершенно не хотелось. Во-вторых, я просто не верила, что когда-нибудь запомню и смогу сдать правила дорожного движения. Разобраться в дорожных знаках было выше моих сил.

Вскоре мы нагнали целую вереницу машин.

— Смотри, все едут на собачьи бои, — сказала Ира.

На душе у меня было томительно, тревожно. Что, если Крис уже погиб в каком-то бою?! Если мы опоздали! Этого я себе не прощу. Зачем я только ждала воскресенья?! Нужно было в тот же день рвать сюда.

Я закурила, пытаясь хоть немного успокоиться.

На опушке леса, у крайнего коттеджа, скопище машин напоминало автостоянку. И они все подъезжали и подъезжали.

Кое-кто привез с собой бультерьеров, кавказцев, алабаев. Псы тут же озверело бросались друг на друга, сдерживаемые пинками, криками и руганью своих хозяев. Воздух был наполнен возбуждением — как всегда бывает перед началом празднеств, скачек или соревнований.

Вопреки ожиданию, никто не обращал на нас внимания, и я облегченно вздохнула. Я никого не знала здесь, знать не хотела, и также не хотела быть узнанной кем-то.

— Пойду поищу господина Игнатьева, — кивнула Ира и растворилась в толпе.

Вокруг небольшой арены, напоминающей яму, были сбиты лавки, и они постепенно заполнялись народом — веселым, шумным, жующим и пьющим. На самой арене снег уже совершенно растаял, обнажив широкие, хорошо обструганные доски.

Я боялась, что меня могут узнать именно те, из машины, кто увез Криса. Хотя я постаралась на сей раз предстать в несколько ином обличье. Тогда они могли заметить лишь некое создание среднего пола в зимнем пуховике, вязаной шапке и очках. Теперь я была в длинном черном пальто и в шляпе, прикрывающей почти половину лица.

Я внимательно огляделась. Заметила глухую стену забора, и маленькую калитку, в которую то и дело сновали какие-то мутно-темные личности. Верно там, за этой калиткой, находится и псарня Бонуса. Оттуда был слышен многоголосый лай. Вдруг из калитки выскочил Алик и побежал куда-то, словно гонец с важным донесением. Сердце у меня замерло и забилось, глухо и редко. Я оглянулась в надежде, не появилась ли Ирка, но ее нигде не было. Я подумала раздраженно: «Неужели сначала нельзя было решить с Крисом, а потом уж миловаться со своим любовником?!»

Нет, я вовсе не хотела столкнуться с Аликом и потому быстрым шагом бросилась к маленькой калитке.

Я вошла в длинное кирпичное здание, открыла тяжелую утепленную дверь. Лай, взорвавшийся со всех сторон, оглушил. Мне, никогда в жизни не боявшейся собак, стало не по себе: с обеих сторон на сетку бросались питы, стаффы и бультерьеры. Зубы и глаза их сверкали в полутьме.