Когда мы вошли в центральное здание, то чуть не столкнулись с крайне неприятным типом. Высокий мужчина с невыразительной внешностью, колючим взглядом карих глаз и с застывшим выражением высокомерия на лице. Он слонялся по фойе, поджидая кого-то. Первым моим предположением было, что это кто-то из местных защитников, я ведь видела не всех. Но по тому, с каким недоумением мои спутники среагировали на него, а охранники практически загородили нас с принцем, стало ясно — это «гость».

— Ваше высочество, позвольте засвидетельствовать вам мое почтение, — не слишком учтиво склонил голову мужчина, почему-то поглядывая на меня. Может, у него косоглазие? — Владлен Исау, старший советник министерства Бислау по связям с общественностью.

— Рад знакомству, — чуть скривился Стэван, то ли плохо умел контролировать выражение лица, то ли сделал это нарочно. — Уверен, у вас есть вопросы, но сейчас я очень занят. Увидимся на ужине, возможно, я смогу частично удовлетворить ваше любопытство.

— Буду счастлив, ваше высочество. Но поверьте, все подготовленные вопросы — это не мой праздный интерес, а желание жителей Бислау понимать текущую политическую ситуацию в нашем мире, — еще один кивок и взгляд на меня. Похоже, этот советник, а по-нашему журналист, не только по душу Стэвана пожаловал. Следовало догадаться, что после заявления Эдуарда желающих взять интервью у невесты короля будет немало. Вернусь, голову откручу этому подлому типу и не посмотрю на его статус! — Вы не представите меня вашей очаровательной спутнице?

— Маргарита Васильевна — невеста моего отца. С ней вы тоже сможете встретиться на ужине, — раздраженно произнес наследник.

— Какое красивое имя, под стать его хозяйке, — отвесил мне избитый комплимент Владлен и более глубокий, чем Стэвану, поклон. О, похоже, даже он не сомневается в том, что я стану королевой. В какую игру ты меня втянул, Эд?! Почему все вокруг так уверены? Не нравится мне это. — Безмерно счастлив знакомству с вами! Рад, что оно не ограничится одним ужином, ведь у меня есть предписание на прохождение временной службы в рядах славных защитников Лирии.

Наглый журналист помахал перед нами какой-то бумагой, пряча в карих глазах предвкушение от предстоящей «службы». Я еще недавно недовольно кривилась от присутствия Марка, но он был очень даже неплохим сопровождающим. Правда, поняла я это слишком поздно — от Владлена и его вездесущего присутствия на протяжении нашей практики мы уже не избавимся.

От ничегонеделания я начала вести дневник, но даже это было удручающе нудным занятием. Я человек крайне недоверчивый и поэтому у меня рука не поднималась записать что-то личное. Так что получился какой-то унылый распорядок дня:

6:00 — Подъем; Утренний моцион; Закаливание

6:30 — Прогулка во дворе крепости

7:00 — Завтрак

8:00 до 12:00 — Свободное время

12:00 до 14:00 — Обед

14:00 до 18:00 — Свободное время

18:00 — Ужин

19:30 — Посиделки в кают-компании

20:00 — Разговоры по душам с Ларой

23:00 — Отбой

В целом последние дни я действительно провела примерно так, вот только были несколько моментов, которые мне не давали покоя.

Первое, я так и не побывала на море. Кто-то скажет: «Подумаешь, прошло всего четыре дня, впереди еще целых три месяца — успеешь. И вообще, чего тебе надо? Сиди на попе ровно, жди любимого мужчину и защитника, он к морю и сводит». Я была почти согласна с этой фразой, но почему-то сидеть спокойно не получалось, нутро звало в джунгли, к морю, на болота, неважно куда, лишь бы наполнить дни смыслом. Мои же состояли из того, чтобы вовремя заметить трех нежелательных для меня собеседников и успеть сбежать.

От Стэвана я скрывалась только из-за его нудности, мне так и не удалось понять, как в таком молодом возрасте можно быть настолько правильным. Просто до зубовного скрежета. Марка я старалась избегать из-за его неумеренного желания перевести наше знакомство в горизонтальную плоскость. Прямым текстом он мне интим не предлагал, но даже монашка поняла бы его намеки, которые с каждым разом становились все прямолинейнее и откровеннее. Похоже, он постепенно терял терпение от моей показной недалекости, и его очень задевало, что я не спешу раскрыть ему свои объятия. Владлен меня откровенно пугал, он умудрялся появляться неожиданно и вел себя крайне подозрительно. Казалось, он только и ждет какой-нибудь сенсации, того и гляди вытащит камеру из кармана. Знаю, что техника в этом мире так далеко еще не продвинулась, но опасения все равно были. И взгляд его пронизывал насквозь, будто ему мало влезть в чужую жизнь, он с удовольствием еще и в душах потоптался бы. Только Стэван достаточно спокойно воспринимал присутствие журналиста, но думаю, это просто дело привычки. Я же с недавних пор стала даже под кровать заглядывать и проверять все другие, доступные для засады места в своей комнате перед сном. Это при том, что балкон, окна, входную дверь я запирала изнутри не только на ключ, но и на щеколду.

В итоге тот же Август Наумович был чуть ли не самым желанным собеседником, потому что его побаивались все трое. Стэван переживал, что комендант не подпишет ему практику или испортит характеристику, а наказать его нечем, ведь мужчина и так находится в самом опасном месте из возможных для службы. Владлен не хотел, чтобы его досрочно отправили домой до того, как он нароет какой-нибудь скандал. А Марк был подчиненным, стало быть, напрямую зависел от хорошего настроения Августа Наумовича. Кстати, последний так и не прекратил свои поползновения к Элене, правда, теперь они носили завуалированный характер. Комендант культурно ухаживал за девушкой, показывая ей, что первое впечатление о нем было ошибочным. Я думала вмешаться, но решила не лезть в чужую жизнь. Тем более единственной опасностью для Элены было разбитое сердце. Но я ее предупредила и Августу дала понять, чтобы не смел обижать девушку, а дальше пусть думают сами. Элена оказалась той еще ведьмочкой — гордой и неприступной. Она с холодностью королевы принимала знаки внимания коменданта, хотя в душе ей льстил его интерес. Было смешно наблюдать за их расшаркиваниями в стиле придворного этикета. Я все ждала, когда Августу надоест это занятие, но пока он, напротив, наслаждался игрой. Все чаще в его глазах мелькал азарт и точно такой же отблеск отражался во взгляде Элены. Эх, доиграются.

Второе, что меня беспокоило — это влюбленность Андрия. Друг все свое время с упрямством барана посвящал Ларе. Она фыркала, посмеивалась над ним и над мужиками вообще, но лечила. Андрий к ее словам относился с вселенским спокойствием и ухаживал как мог. То есть неумело, но искренне. Таскал охапки цветов из джунглей, например. Причем в первый же день он умудрился приволочь какое-то ядовитое растение с ярко-красными соцветиями. Именно от ожогов рук его лечила Лара тогда, когда я обливалась водой на балконе. Друг философски отнесся к ругательствам целительницы, пытавшейся донести до него простую истину — в ничейных землях все яркое потенциально опасно. Пожал плечами и сказал: «Заживет». Лара повздыхала над подобной беспечностью и пустила злополучное растение на какое-то лекарство, порадовав Андрия своей рациональностью и хозяйственностью. В общем, что бы ни делала женщина, друг взирал на нее с восхищением и был готов подставить сильное мужское плечо помощи. Я пробовала поговорить с Андрием, но он не дал мне этого сделать.

— Рит, не надо относиться ко мне как к ребенку! — с возмущением оборвал мужчина мои излияния на тему бесперспективности его любви. — Я знаю, что ты скажешь. И мой ответ — нет. Это моя жизнь. И вообще, вспомни вас с братом. Ваши отношения тоже бессмысленны. Так почему ты от них не отказываешься?!

— Вот-вот, вспомни о нем, он нас с тобой убьет. Меня за то, что недоглядела, тебя за глупость, — скривилась я, в душе признавая правоту друга. Да, мне хотелось как лучше, и со стороны это «лучше» иногда виднее, но кому оно нужно?

— Не волнуйся, Ритуль, я замолвлю за тебя словечко, — улыбнулся бывший физрук, а ныне временный куратор нашей группы.