— Ты кто? Вот козлина припёрся… чёрт…

В ответ незнакомец усмехнулся и приятным баритоном представился:

— Я Лапар Ди, представитель компании «Настоящая Жизнь».

— Знакомая хрень, очень знакомая… слышал её ведь… а что со мною произошло, почему я здесь?.. ах, мать честная, Гея говорила… помогите мне, Лапар Ди, я не знаю что со мною произошло… урод обдолбаный, это ж его фирма меня на «Зевсике» разорвала, «Белола»… филиал «Настоящей Жизни», так Гея сообщила… с***а, стоит и слушает… что тебе надо?

Молчать я не мог физически, да и есть ли я физически? Осталось у меня тело или меня превратили в непонятную зверушку? Как назло в памяти всплыла старая книга о голове некоего профессора, жившая своей жизнью и запросто беседовавшая с окружающими. А на большее просто этот профессор был неспособен — тела-то у него не было.

— Чёрт, голова, моя голова… а тело?.. неужели отрезали?.. что стоишь и глазеешь, урод?

И в этот момент я замолчал. Мысли в голове крутились, но больше вслух не озвучивались.

— Всё, хватит. Послушал я тебя, а теперь выслушай ты. Да ты прав — «Белола» есть один из наших филиалов и именно её боевая эскадра уничтожила твой крейсер и захватила тебя в плен. Сейчас ты находишься в виртуальном пространстве. Здесь ты беспомощен, как младенец. Любая твоя мысль, желание или попытка действовать немедленно становится известна нам. Здесь не работает ни одно твоё чувство. Нет времени. Только твои мысли и память.

— И зачем это нужно?

— Чтобы ты был с нами, со мною, искренен. Ты не захотел с нами говорить после захвата, у нас не вышло получить от тебя информацию другими методами, даже глубокое зондирование имплантами с гипнозом не помогло. Тело, вернее, наноботы в твоём теле, очень хорошо потрудились, чтобы дать отпор всей нашей технике и методикам. Пришлось пойти на крайний риск и погрузить тебя в виртуальную среду. Здесь лишь твой рассудок — тело, мозг, наниты остались где-то там, — Лапар неопределённо покрутил в воздухе правой кистью, — и они борются, но не могут защитить тебя здесь…

Ничего себе заявочки, это когда они успели со мною побеседовать? Почему ничего не помню? Вивисекторы чёртовы, доберусь я до вас, ответите мне за потерянную память и «виртуал».

— … здесь нет защиту ни у кого, даже у меня, потому ты сейчас и молчишь, хотя в голове твоей, хе-хе, столько мыслей крутится интересных.

— Врёшь, — не сдержался я, — врёшь, дрищ мажорный. Я разговаривал, когда ты уже здесь стоял. И от тебя-то ни словечка не прозвучало.

— Это была проекция. Всего лишь визуализация моего облика, чтобы тебе было проще и понятнее. Имя моё так же было озвучено программой. Я появился здесь в ту самую секунду, как ты замолчал. Впрочем, если хочешь, то можешь мне не верить.

Хорошо бы оказалось так, что он не врёт мне сейчас, а то я в мыслях уже раз пять успел себя сдать как Предтечу, рассказать о «Зевсе» и А-реакторах.

— Ладно, верю, — миролюбиво согласился я с собеседником. — Давай ты меня вытащишь из этого места и мы поговорим, как нормальные люди. Без всякого виртуала.

Лапар ухмыльнулся так гадостно, с такой издёвкой на губах, что мне захотелось его убить. Прямо сейчас и как можно больнее.

— Увы, свой шанс ты потерял несколько дней назад. Сейчас все беседы будут протекать здесь. Пока даю шанс ответить подробно на мои вопросы. Разумеется, небольшая проверка будет: как только уйду, все ограничения будут отключены, и ты вновь начнёшь думать вслух, — Лапар вновь мерзко ухмыльнулся. — Мой тебе совет: думать о тех самых вопросах, что я тебе сейчас задам. Так я и мои компаньоны будем знать в чём ты был искренен, а в чём нас обманул. Нас интересует взорванная база Предтеч, старый дредноут их же, какое отношение к этим двум объектам имеет армия, в частности майор Гох, ты сам…

— Да пошёл ты, — прошипел я и следом во весь голос закричал. — Ааа! А! А! Ааауоо!

Собеседник от неожиданности даже дёрнулся назад (интересно, меня он видит или программа автоматически подстраивает так, чтобы он стоял ко мне лицом). Через секунду справившись с первым шоком, он вновь застыл столбом.

— Зря ты так, зря. Искренне советую пойти нам на встречу добровольно. Ты же с ума здесь сойдёшь, а информацию мы так и так получим. Просто немного сложнее будет её переработать.

— Ааа!

— Бессмысленно кричать, долго ты так не протянешь, — продолжил меня увещевать Лапар. Он говорил и говорил, а я тянул и тянул одну букву на одной ноте, даром, что в этой виртуальной среде нельзя было посадить горло и голосовые связки.

«А! Это первая буква алфавита, я её знаю и только…аааа….алфавит начинается с «а»… аааа…нет алфавита, есть лишь «а»… а…а…а…».

Я отрешился от всего, перестал замечать Лапара, перестал слышать его слова, не замечал свет и тьму, только кричал и кричал. Враги сами макнули себя в лужу с дёгтем, когда рассказали о моём месте заключения. Раз виртуал без чувств, то голод и жажда мне не страшны, тело не затечёт, боль не почувствую.

Сколько я так кричал — не знаю. Наверное, я бы, как и предсказал Лапар Ди, сошёл с ума рано или поздно, но вмешался случай.

Неожиданно перед глазами вспыхнула какая-то таблица с рядами цифр и непонятных значков. При этом все эти знаки постоянно менялись, то гасли, то вновь проявлялись. Потом прозвучал голос:

— Работа завершена. Система обновлена. Имеется восемь объектов с возможностью взятия под контроль. Работа мозга нарушена. Рекомендуется принудительная регенерация и восстановление нейросвязей…

Неизвестный что-то ещё говорил малопонятными для меня терминами. А я за какую-то долю секунду понял: заработал имплант, о котором говорила Гея.

— Отключить виртуал… стоп, взять его под контроль, убрать все изменения за последние десять секунд, запустить запись двадцати секундной давности по кругу.

— Выполнено.

— Уф.

Так, какой-то резерв времени у меня есть. Если в ближайшие минуты рядом не окажется Лапар или случится ещё что-то необычное, выделяющееся из ряда, то я один раунд выиграл. Раунд полуфинальный, после которого будет поставлено всё на кон: или пан или пропал.

— Эй, как там тебя, хм, имплант, что там снаружи? Ты можешь меня выдернуть из этой душегубки?

В ответ тишина. Сломался? Лапар со товарищи заблокировали его, обнаружив сбой в работе своей аппаратуры? Или я неправильно задаю вопросы? И как угадать, что из этого правильное, а что нет? Чёрт.

Так, а если просто отдавать команды, как я сделал несколько секунд назад.

— Мм, отключить меня из виртуала.

— Невозможно. Состояние организма критическое, требуется лечение.

Ладно, поверим, гуторь дальше.

— Найти способ запустить визуализацию внешнего окружения моего, хм, организма.

Система молчала довольно долго, наконец, тот же металлический голос вновь зазвучал:

— Есть возможность подключения к камерам контроля, расположенных в отсеке с телом.

— Подключить.

В ту же секунду надоевший до тошнотиков свет погас, сменившись изображением больничной палаты. Небольшая совсем, метра четыре на четыре с потолком около трёх метров. В центре стоял открытый ящик, вру, нечто вроде ванны с густой жидкостью розоватого цвета. Чем-то на кисель похожа. И в этом киселе лежал я.

Было странно наблюдать за собою со стороны, складывалось ощущение, словно смотришь на чужого человека лишь отдалённо похожего на тебя.

Меня так изуродовали, что мать родная не признала бы или любимая девушка, выучившая каждый сантиметр моего тела после долгих и бурных ночей страсти.

— С***и, вивисекторы хреновы… ничего, ещё ответите мне.

На лице располагалась прозрачная маска, повторявшая черты. С макушки срезан скальп, место которого заняли десятки электродов и датчиков, похожие штуковины имелись и на шее, особенно много обнаружилось у горла. Всё тело оплетено полупрозрачными лентами с крохотными пятнышками контактов. Из каждого крупного сосуда шёл тонкий шланг, по которого струилась красная жидкость — кровь. Другим концом шланг уходил в кучу каких-то блоков и цилиндров. Наверное, пытаются таким образом заблокировать действие нанитов в моём организме, постоянно меняя и очищая кровь. Что ж, сами же себя перехитрили — только помогли моим рабочим» из хшоза разойтись по местной аппаратуре.