— Слушай Стефан, — наконец решил он, — придется лететь на том, что есть. Если система решит, что ты годен к вылету, ничего сделать будет нельзя. Просто будь осторожнее, держись за мной и не высовывайся. Тем более правда может всё обойдётся «унылым барражированием над фрахтовиками», как тут недавно понадеялся один облитый фраппом молодой человек.

— Понял, командир, — голос Томальски был полон самых мрачных предчувствий, — в таком случае, я тоже готов к вылету.

— Я не надеялся, — запротестовал Алекс, — я это предчувствовал, но теперь, кажется, всё будет по-другому. Так что Томальски, не расслабляйся.

Прошло ещё несколько томительных минут ожидания, в течение которых мысли Нестерова прыгали самым хаотичным образом. Пилот то вспоминал свой последний боевой вылет, где он, наконец, не заслужил ни одного замечания от своего ведущего, старшего по званию пилота прима-класса Николая Темного, то вдруг потихоньку улыбался и представлял себе, как с видом бывалого космического волка он будет докладывать командиру своей пятьдесят третьей эскадрильи аристократичному Юрковскому об успешном окончании опасного боевого вылета. Хотя с другой стороны, прав окажется, скорее всего, Алекс со своим первым предсказанием. Наверняка, всё действительно ограничится унылым трёхчасовым конвоированием нескольких транспортных посудин союзников от точки их появления из подпространства, до места назначения, прописанного в бортовых транспьютерах истребителей его звена.

— Кстати, — вдруг подал голос неуёмный Маршан, — кто-нибудь имеет представление о том, что случилось с «Россией» полчаса назад? Нас что, торпедировали враги? Такое ощущение, будто по нам «Циклопом» шандарахнули. На какие злые силы я могу возложить ответственность за моё попорченное обмундирование и потраченные нервы?

— Ну, уж, «Циклопом», — усомнился Илья. Он вспомнил, как долго наводится эта огромная неуклюжая торпеда, насколько близко надо подойти к цели и как быстро надо потом удирать, — кто бы его подпустил с к линкору с таким бегемотом под брюхом, через два кольца охраны? Лично мне кажется, что бабахнул какой-нибудь глобальный генератор. Вечно они работают с перегрузкой, мне парни из техников рассказывали.

— А зачем было тогда пугать народ боевой тревогой? Мало того, что я запыхался, так ведь ещё и переодевался на бегу. А рядом были девушки из соседней эскадрильи. Что они могли обо мне подумать?

Младшие пилоты мстительно захихикали, представив полуобнажённого заместителя их командира среди толпы молодых женщин в форме пилотов Альянса.

— Они могли подумать, что ты вспомнил ещё один земной обычай. Попробовать зачать с кем-нибудь из них новую жизнь перед долгим походом, — сказал слегка повеселевший Стефан.

Нестеров нахмурился. И какая пошла молодёжь! Никакого уважения к памяти Земли. Лучше брали бы пример с союзников. Для тех выжженная «Люцифером» материнская планета Васуда Прайм стала местом паломничества и поклонения памяти миллиардов погибших соотечественников. Но у них есть хоть какая-то определённость. А что случилось с Землей, не знает никто. Успела ли горстка «Медведиц», тяжёлых неуклюжих торпедоносцев Альянса, настигнуть врага в подпространстве, где джаггернаут Шивы был хоть в какой-то степени уязвим? И от гибели ли «Люцифера» сколлапсировал подпространственный туннель или от чего-то другого? Прошло уже двадцать два года с того времени, как был разрушен межзвёздный мост до Земли, а люди с тех пор могут видеть Солнце только в телескопы, слабенькой жёлтой звёздочкой шестой величины.

Илья машинально прикоснулся рукой к браслету из красного лаурита, единственному предмету оставшемуся ему от его отца, Петра Нестерова, пилота прима-класса, командира звена тяжёлых торпедоносцев, возглавившего тогда ту отчаянную атаку, самую безумнейшую из всех атак. Даже если он остался жив и поразив «Люцифер», смог достичь Земли перед разрушением эфирного моста, то сейчас его с Ильей разделяют непреодолимой преградой световые годы. Но порой кажется, что мама до сих пор не может в это поверить. Она и через двадцать два года продолжает свою работу, пытаясь обосновать возможность искусственного создания межзвёздных порталов. Вместе с несколькими своими сторонниками стремится доказать, что существующая горстка эфирных мостов имеет не естественное, а искусственное происхождение и является творением рук Древних, соединивших в своё время звёздными мостами всю Галактику. А то чем пользуются сегодня люди, это почти исчезнувшее от времени их наследие. В последний раз она прислала Илье весточку четыре месяца назад, когда он был ещё стажёром. Он не удивился, а только тяжело вздохнул, узнав, что мама в составе научной экспедиции опять раскапывает артефакты Древних в какой-то удалённой звёздной системе. Она конечно прекрасный ученый, но даже её талант вряд ли поможет в ближайшем будущем преодолеть пропасть между земными технологиями и искусством исчезнувшей восемь тысяч лет назад цивилизации. Маму вдохновляет лишь не ушедшая никуда за это время любовь к отцу и невероятная, почти непостижимая удача, случившаяся во время Великой Войны. Когда земным ученым вместе со своими новыми союзниками удалось раскрыть одну-единственную тайну ушедшей цивилизации Древних и благодаря этому победить нечеловеческую расу, олицетворением которой стал древний земной бог Шива. Божество, разрушающее миры.

Резкий сигнал готовности заставил Нестерова очнуться от своих мыслей. Он посмотрел вперёд, где в сотне метров от его машины начали плавно расходиться огромные серые бронестворки или «Райские Врата» на местном наречии пилотов. Через несколько секунд кабину залило рассеянным светом огромной туманности. Пандус с прилёгшими на нём истребителями плавно двинулся вперёд.

— Всё ребята. Поехали, — встрепенулся Илья.

На панели загорелся изумрудный значок отрыва от палубы, показывая, что отошли магнитные дифлоки. Заработали турбины и угловатый «Мирмидон», рабочая лошадка человеческого флота, легко выскользнул из чрева своей грозной матери, звёздного линкора. Созданный в содружестве с конструкторами Васуды, этот быстрый и манёвренный истребитель оснащённый мощным вооружением, в руках профессионала становился смертельно опасным оружием, а его надежная энергоброня давала шанс выжить и неопытному пилоту. Такому как Нестеров, и сотням таким же как он, совсем недавно произведённых в офицеры и очень этим гордившимся молодым людям.

Едва покинув линкор, Илья со своим звеном оказался в настоящей круговерти космических кораблей, подобно пчелам, роившимся возле своего улья. Под ним уже заходила на посадку восьмёрка тяжёлых торпедоносцев возвращающихся с задания, а немного впереди четыре транспортника класса «Посейдон» деловито тащили огромные, размером с себя, контейнеры с грузами. На левом траверзе, километрах в трёх, рисовался хищный силуэт новейшего крейсера типа «Аэолус», окружённого почётным эскортом из нескольких лёгких кораблей. Не иначе, из центра прилетела с инспекцией какая-то шишка.

Но все это терялось и казалось незаметным на фоне огромной «России», более чем двух километров брони и огневой мощи, флагмана третьего флота, гордости третьего флота, звёздного линкора последнего поколения.

— Звену ««Альфа»». Группа пятьдесят три. Внимание, — ожил отерком в образе симпатичной девушки диспетчера, — следуйте к точке перехода. Координаты восемнадцать, пятьдесят шесть, эшелон два. Желаю удачи.

Илья посмотрел на радар своего «Мирмидона». В глазах у него зарябило от десятков значков снующих вокруг кораблей, указаний курсов, пеленгов и скоростей. Он с трудом разобрал среди этого хаоса свою навигационную точку, переключил на неё автопилот и стал озабоченно осматриваться, выискивая своих ведомых. Он нашёл их чуть ниже и позади своего файтера. Ребята шли за ним ровно, выстроившись походным ордером.

Пилот облегчённо вздохнул и крепче сжал свой штурвал. «Мирмидоны» быстро приближались к точке перехода. Уже можно было начинать командовать своей группой получившей на сегодня свои позывные «Альфа». И теперь он, Илья, и есть для своего звена альфа и омега, начало и конец, но только до тех пор, пока его истребитель не разнесёт на куски удачным вражеским попаданием. Сердце пилота вдруг быстро забилось, и он ощутил внутри щемящий холодок. Пора!