Но чтобы узнать, почему это произошло, ей предстояло разобраться в своих чувствах. А она боялась думать вообще о чем-либо, что связано с Гейбриэлом Воном.

— В конечном счете — да, — решительно подтвердила она. — А может, виной всему время года, — едко добавила она. — Кому охота встречать Рождество в одиночестве?

Три года подряд она проводила Рождество с родителями, но почему-то только теперь предстоящий праздник тяготил ее. Казалось, он будет по-настоящему одиноким.

Что сделал с ней Гейб? Какие чувства она испытывает к нему? Джейн вдруг поняла, что ее перестали мучить страх и дурные предчувствия.

В ответ на ее обидную откровенность Гейб болезненно поморщился.

— Значит, мне будет лучше уйти в тень? — Он взял пиджак, но не надел его. — Чтобы ты успела до Рождества познакомиться с кем-нибудь еще?

Его слова больно ужалили Джейн, но она не подала и виду. И не попыталась остановить его. Гейб бесшумно прикрыл за собой дверь.

Останавливать его незачем. Все уже сказано. Пожалуй, даже больше, чем следовало!

Но Джейн по-прежнему не понимала, зачем все эти годы Гейб так усердно разыскивал ее. Объяснить подобное поведение было нечем. Тем более что он с самого начала знал ее настоящее имя.

Джейн сумела сделать лишь два вывода, в которых не сомневалась. Во-первых, Гейб безумно любил жену и терпел все ее выходки. Во-вторых, после всего, чего она смогла добиться за последние три года, незачем разбираться в себе и выяснять, почему Гейб вызывает у нее такие непривычные чувства. Она все поняла, как только за ним закрылась дверь.

Джейн не знала, когда и как это произошло. Случилось немыслимое: она влюбилась в Гейба. Совершенно по-глупому и безнадежно.

Утром в день Рождества Джейн отправилась к родителям с большей неохотой, чем обычно. За последние несколько дней, с тех пор, как рассталась с Гейбом навсегда, она успела изнервничаться. Бледность не скрывали даже румяна.

А еще за эти несколько дней она заметно похудела. Чтобы скрыть это, она надела мешковатый ярко-оранжевый джемпер длиной до бедер и классические черные брюки. Но замаскировать осунувшееся лицо и боль в глазах ей было нечем.

Она сама во всем виновата. Она не только решилась подпустить к себе Гейбриэла Вона, но и влюбилась в него.

Наверное, на это он и рассчитывал, твердила себе Джейн. Даже работа не помогала ей отвлечься от мрачных мыслей. Если он хотел отомстить ей, то преуспел, сам того не сознавая. И это единственный плюс. Ему незачем знать, как ей больно и горько.

Поставив машину у дома, Джейн глубоко вздохнула, вымученно улыбнулась и направилась к двери. Придется несколько часов подряд изображать радость и веселье. Выдержит ли она? Но нельзя же хмуриться в день Рождества!

— Как ты побледнела, дорогая! — ахнула мать, целуя ее в щеку.

— И похудела, — добавил отец, заключив Джейн в объятия.

Значит, все ее труды пропали даром.

— А вы оба выглядите замечательно! — весело воскликнула она. — Не беспокойся, мама, я сегодня же постараюсь набрать вес — благодаря твоему бесподобному ленчу!

— Надеюсь, — отозвался отец. — Выпьешь моего рождественского пунша?

— Чтобы проспать весь день? — засмеялась Джейн и неожиданно для себя порадовалась, что в этот день рядом с ней будут родители.

— Ни в коем случае! — вмешалась мать. — После ленча мы ждем гостей.

Джейн впервые услышала, что у родителей будут гости. Сама она не нуждалась в компании, но искренне порадовалась за родителей. Значит, отец не только решил вновь взяться за работу родители вспомнили о былой светской жизни. Когда Джейн была ребенком, на Рождество дом переполняли гости.

К тому же в большом обществе ей будет легче скрыть уныние.

— В таком случае выпьем пунша и откроем подарки. — Джейн заранее выбрала подарки для родителей. — А потом я помогу тебе приготовить ленч, мама, — пообещала она, зная, что на Рождество миссис Уивер обычно уезжает к сестре в Брайтон. «Зимой там так ветрено и холодно!» неизменно жаловалась экономка, но родители Джейн твердили ей, что Рождество надо встречать в семейном кругу.

— Значит, ты и сегодня не хочешь отдохнуть по-настоящему, Джени? — пошутил отец.

На долю секунды улыбка Джейн дрогнула. В прошлый раз этим уменьшительным именем ее назвал Гейб… Нет, сегодня нельзя вспоминать о нем! Родители были в отличном настроении, и она не хотела портить им весь праздник.

К изумлению Джейн, долгожданными гостями оказались Гейб и его родители. Ей и в голову не пришло спросить у родителей, кого именно они ждут. Она полагала, что увидит каких-нибудь давних знакомых и будет чувствовать себя непринужденно.

Рослый, привлекательный мужчина с темными волосами, седеющими на висках, вошел в комнату первым, в сопровождении матери Джейн. Следом ее отец ввел белокурую элегантную женщину, мягкий американский акцент которой насторожил Джейн еще до того, как через порог шагнул Гейб.

Джейн оцепенела. Она и представить себе не могла, что ее родители пригласили к себе на Рождество Гейба и его родителей! Они же едва знакомы с ними, так с какой стати?..

На ее лице застыло изумление. Гейб стойко выдержал ее взгляд, и Джейн вдруг поняла, почему он здесь. Как раз в тот день, когда ее родители неожиданно приехали в Лондон, у Гейба была назначена на десять часов деловая встреча!

Именно Гейб предложил ее отцу работу. Благодаря ему отец Джейн помолодел, а мать вновь засияла красотой! Но этого не может быть! Неужели он задумал снова разорить ее родителей?

Нет, уверенно возразила Джейн самой себе. Во-первых, разорить их уже невозможно. Во-вторых человек, с которым она встречалась последние две недели и которого полюбила, не сделал бы ничего подобного. Тогда в чем дело? Что все это значит?

— Подумай как следует, Джейн. — Гейб прошелся по комнате и остановился перед Джейн. Его голос звучал любезно, но аквамариновые глаза были холодны, как лед. Как айсберг, который Джейн однажды видела на фотографии. — Подумай, — еще раз негромко повторил он. — А пока поздоровайся с моими родителями.

Беда заключалась в том, что она утратила способность думать, прослушала, как ей представили отца Гейба, хотя заметила, что сын очень похож на него. Правда, аквамариновые глаза пожилого мужчины поблескивали тепло и дружески, пока он пожимал ей руку.

Марисе Вон было уже за пятьдесят, но она сохранила красоту, производила впечатление жизнерадостной и довольной жизнью женщины. Невольно Джейн почувствовала расположение к супругам.

— Дженет — чудесное имя, — ласково произнесла Мариса. — Оно идет вам, дорогая. — И она приняла из рук Дафны стакан пунша, чтобы согреться после долгой поездки.

— Дженет предложила погулять, — громко объявил Гейб, и обе пары умолкли. — Хотите присоединиться к нам?

— Прекрасная мысль, — одобрительно кивнул его отец. — Но в такую погоду я предпочел бы посидеть у огня. — И он протянул к камину озябшие руки.

— Дженет, возьми в коридоре мое пальто, — посоветовала Дафна. — Иначе простудишься.

Джейн никуда не хотелось идти, она была готова заявить об этом, но обе пожилые пары смотрели на нее с такими ласковыми улыбками, что у нее не осталось выбора. Показаться грубой она не хотела.

— Теперь ты сможешь сказать мне все, что собиралась, — заявил Гейб, как только они вышли из дома и вдохнули бодрящий морозный воздух.

Они неторопливо шагали к конюшне, где Джейн раньше держала лошадь.

Она не знала, что сказать Гейбу, ей вообще не хотелось говорить. От потрясения она пока не оправилась. Еще вчера она была уверена, что больше они никогда не увидятся, и при этой мысли ее охватывала тоска. А теперь она ощущала совсем другую боль.

— Зачем, Гейб? — наконец удалось выговорить ей. Он устремил взгляд вдаль, на унылый зимний пейзаж, равнину, припорошенную снегом.

— Зачем я приехал сюда с родителями? — уточнил он. — Нас пригласили. Отказаться было бы невежливо… — Он повернулся к конюшне.