- Он несет зло, - согласилась она; потом прибавила с сожалением, - Скверные Мак-Кены! Они все на одно лицо… даже…

Тут она умолкла, плотно сжав губы. Мэр редко говорила о том Мак-Кене, за которого вышла замуж и чье имя по-прежнему носила. За прозрачной стеной купола субмарина-челнок, уносившая с собой Кваггера, выходила из дока; тут же она стремительно заскользила к поверхности, где находилась одна из надводных платформ; там Кваггера дожидался его личный самолет. Невидящими глазами мэр смотрела вслед подлодке.

Грациэла мягко проговорила:

- Но… какими бы ни были причины для того, что они сделали, вы не думаете, что мы несколько обязаны им?

- Чем? Тем, что они пытались нас уничтожить? - резко спросил Трегарт.

- Тем, что они сделали в космосе, Рон. Если эта Комета Сикара была действительно так опасна, как они говорят, и они взорвали ее, чтобы уничтожить опасность, тогда они и нам тоже помогли.

- Они сделали это, чтобы спасти самих себя! Пострадали бы сухопутные, но не мы!

- Я так не думаю, Рон, - возразила Грациэла. - Может быть, сразу на нас бы это и не подействовало, но опасность, конечно же, была. Если бы комета упала в море неподалеку от нас…

Она не окончила фразы, да это было и не нужно. Она просто протянула руку и коснулась холодного, хрустально прозрачного купола НЕКСО - несколько сантиметров прозрачного сверхпрочного материала, отделявшего их от чудовищного давления морских глубин. Перед глазами каждого из них стояла одна и та же мысленная картина - расколотый купол и океан, расплющивающий и рвущий в клочья их мир…

Трегарт покачал головой:

- Не забывай об этих бомбах! Мы ничего им не должны.

Мэр вздохнула и с улыбкой взглянула на Трегарта и Грациэлу. Она положила руку на локоть Трегарта:

- Все уже кончилось, Рон. Мы можем заняться своими делами. И моя первейшая обязанность, - посуровев, сумрачно заявила она, - подготовить доклад обо всем происшедшем для мэров остальных из Восемнадцати Городов! Любопытно, скольким из них нанесли на этой неделе неожиданные визиты официальные лица с суши?

А потом - слишком скоро - пришло время «Королеве Атлантики» покинуть ее док.

Грациэла не смогла позволить кораблю уплыть, не заглянув на борт в последний раз. Она не стала даже заглядывать в трюмы, наполненные пищевыми концентратами и морскими деликатесами - для голодных и просто для прихотливых в еде богачей, для тех, кто жил на суше. Она зашла в маленькую капитанскую каюту Рона, в которой вряд ли сумел бы поместиться еще хоть один человек, а потом вместе с ним отправилась к главному пульту, где Джилл Даннер проводила последнюю проверку работы всех систем корабля и его готовности к отплытию.

Взглянув сквозь огромный НЕКСО-экран навигационной рубки, она увидела зависшего прямо перед ней кальмара - Несса; его огромные глаза пристально и безэмоционально смотрели прямо на нее. Она подняла руку в знак приветствия. Но кальмар, вопреки обыкновению, не ответил, и мгновением позже медленно уплыл из поля зрения.

Грациэла вздохнула. Опираясь на руку своего возлюбленного, она вышла из доков.

- Хотела бы я знать, что их беспокоит, - пробормотала она. - Тут дело не просто в радиоактивности…

Трегарт повернул ее лицом к себе и закрыл ей губы поцелуем. Она ответила с непритворной теплотой. Потом Рон бережно отстранил девушку и заглянул ей в глаза.

- Я кое-что знаю, Грациэла, - проговорил он. - Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Скажи - да!

- Ох, Рон, - вздохнула она.

- Ответь мне, Грациэла!

- Ты знаешь, что я люблю тебя. Я просто не думаю, что было бы разумным…

Но печаль одиночества и разлуки в его глазах заставила ее умолкнуть. Она снова поцеловала его, потом слегка откинулась назад и несколько мгновений молча вглядывалась в его лицо, потом весело усмехнулась.

- Рон Трегарт, - официальным тоном проговорила она, - вы победили. Я принимаю ваше предложение. Думаю, теперь мы можем строить планы на будущее. А потому…

Грациэла прикрыла глаза, словно что-то подсчитывала про себя.

- Да! Если ничего особо скверного не случится, через пять недель, начиная с сегодняшнего дня, когда вы, сэр, вернетесь из плавания, Мэр Мак-Кен сочетает нас браком прямо здесь, в Сити Атлантика!

- Благодарение Богу, - прорычал Трегарт. - И почти вовремя!

И следующие двадцать минут, пока Джилл Даннер не подошла к ним, чтобы доложить, что проверка всех систем подлодки завершена, они были так счастливы, как только могут быть счастливы люди. Пять недель - это целая вечность, думал Рон Трегарт, но он сумеет это пережить. А что до того, что все может пойти наперекосяк… шансов на это очень мало; да и с чего бы?.. Скорее всего, через пять недель мир останется прежним - он мог бы побиться об заклад, что так и будет…

Но только этот заклад ему суждено было проиграть - как, впрочем, и всему миру.

Доктор Саймон Мак-Кен Кваггер был трудным ребенком. Мать жаловалась своему психиатру, что это совершенно неуправляемый мальчишка, который всегда идет наперекор всем и всему. Он был слишком грузным для своего возраста, сверстники его не любили, а многие считали просто невыносимым. Когда его буквально приволокли в кабинет доктора - ему в то время было шесть лет, - он грязно ругал врачей и пытался пнуть психиатра. А, предоставленный самому себе во время консультации, устроил гадость прямо на кушетке.

Известный (и у тому же высокооплачиваемый) врачеватель душ человеческих был с Глорией Кваггер весьма осторожен. Но знал о том, что она - старший ребенок Ангуса Мак-Кена. Он знал о ее неожиданном для всех замужестве - она вышла замуж за поэта без гроша в кармане; о той вспышке гнева, которую это замужество вызвало у ее отца; о том, что она была лишена наследства; о той вражде и розни, которая началась в семье по смерти старика.

- Маленький Саймон - вовсе не плохой ребенок, - уверил он ее. - Он, конечно же, истинный сын своей матери; я вижу в нем вашу силу воли. Может быть, отец избаловал его. Возможно, ему слишком часто напоминали о том, что, когда он вырастет, то станет одним из самых значимых и богатых людей в мире - разумеется, после своих двоюродных братьев и сестер. Возможно, несколько недель терапии принесут ему пользу. Разумеется, если вы дадите на это свое согласие.

- Да, если он согласится, - сказала она. - Что вы еще можете предложить?

- Я прослежу за его диетой. Особенно за сладостями и жирными продуктами. Попытайтесь игнорировать резкие вспышки его темперамента. Не ругайте его, если он обмочится в постели. И старайтесь не проявлять беспокойства по поводу его поведения, каким бы странным и неприятным оно не было. В этом нет ничего ненормального, принимая во внимание то, что он - ваш сын. Просто дайте ему возможность повзрослеть.

Однако его личные записи были более откровенны. После одной особо неприятной сцены он подал счет за испачканные ковры и разбитые лампы и сообщил матери мальчика, что он более не нуждается в терапии. За годы, прошедшие с того собеседования, Кваггер вырос и стал еще тучнее, но в глубине души доктор сомневался в том, что он когда-либо станет взрослым. Возможно, Саймон Мак-Кен Кваггер по-прежнему может обмочиться в постели.

Сейчас, в то время как «Кваггер-Один» уносил его назад из Сити Атлантика в его твердыню на горе Кваггер, Посланник был далеко не в лучшем настроений. Глупец пилот заставил его пережить весьма неприятные минуты полета в облаках, когда самолет раскачивало, словно корабль в бурю - он за это расплатится! И его миссия не увенчалась, как бы это помягче выразиться, бесподобным успехом.

Эти грязные маленькие лягушатники слишком легко обнаружили бомбы. Кваггер был абсолютно уверен, что его коллеги… что ж, будем честны: его соперники среди верховных чинов Консорциума Пан-Мака будут недовольны.

Одна из тех вещей, которая постоянно доводила Кваггера до состояния бешенства (а таких вещей было немало) было то, что «Кваггера-Два» и «Кваггера-Три» не существовало. Кроме нескольких сельскохозяйственных аэропланов, распылявших удобрения, у него вообще не было других самолетов. Для него этот факт был еще одним доказательством того, что к Саймону Мак-Кену Кваггеру относились без того уважения и почтения, к которому обязывало окружающих его высокое родство. А ведь он заслуживал этого по праву рождения!