Выбравшись с постели, Престон подошла к одному из комодов, наугад открыв первый попавшийся ящик. Вытащив первое, чего коснулась её рука, она натянула на голову футболку, схватив пару боксёров. Ей было адски больно, но она не останется в этом доме ни на минуту. Как только Моника вышла за дверь, поняла, что это был не тот дом, что прежде.

Спустившись вниз по лестнице, она открыла двери кухни, когда кто-то заехал на подъездную дорожку. Выйдя на улицу, Моника увидела, что это была Коррин.

– Я хочу, чтобы вы отвезли меня в город. У меня нет с собой денег, но я не останусь больше с этим безумцем.

Женщина посмотрела на дом, а после перевела взгляд на Монику, и кивнула.

– Спасибо.

Едва оказавшись в машине, Моника заметила, что на ней нет обуви, и она понятия не имела, где оставила её. Коррин завела машину, продолжив смотреть на неё, но ничего не сказала. К тому времени, как они приехали к ещё одному странному дому, Моника поняла, что никогда не уедет от этих людей. Но Коррин заговорила прежде, чем девушка успела сказать, что позвонит в полицию:

– Джордж отвезёт тебя в город. Я сделала здесь остановку, чтобы взять тебе кое-что из одежды, – женщина вышла из машины, подойдя к её дверце, открыла её. – Он не будет знать, что ты была здесь, и не перехватит тебя, пока ты не уехала, если мы поторопимся.

Она поторопилась. И уже через сорок минут сидела в гостиничном номере со своими вещами из квартиры и пятидесятью долларами в кармане, благодаря Джорджу. Устроившись на кровати, Моника тихо заплакала. Она попросту не выдержит, свались на неё ещё что-нибудь.

– Что значит «ты не скажешь мне, где она»? Я требую услышать ответ сейчас же.

Хан нетерпеливо расхаживал по кухне, в ожидании того, что кто-то из его родителей сознается, и расскажет, что они сделали с Моникой.

– Я сказала тебе, что ты не заслужил того, чтобы знать. Когда я приехала к тебе домой, чтобы проведать её, Моника буквально вылетела наружу… У неё даже обуви не было. И пальто. На улице всего девятнадцать градусов[2]. Если бы я не приехала, если бы не увезла её – что было бы дальше? Она была бы одета так же? Моника умерла бы, Хан.

Ещё с того момента, как мужчина ворвался в дом родителей часом ранее, слёзы в глазах Коррин не просыхали, но вот всего миг, и женщина одним движением утёрла мокрые дорожки на щеках.

Вернувшись из ванны, Хан был намерен поговорить со своей пленницей. Он принял холодный душ, дважды ублажив свой член, сходя с ума от фантазий того, как его пара окажется обнажённой перед ним. Но это не подарило долгожданного облегчения, только разозлило его ещё больше. Оборотень принял решение, что займётся с ней сексом, но никогда не позволит проникнуть под свою кожу, никогда не отметит её укусом. Хан должен был сдержаться, иначе он никогда бы не позволил Монике уйти. Почувствовав, как от этих мыслей член ожил в его штанах, мужчина ещё яростнее принялся расхаживать по кухне.

– Сын, – отец посмотрел Хана. – Ты ясно дал понять, что не хочешь её, и то, что Моника будет рядом – только всё усложнит.

Мужчина не думал, что его ствол может стать ещё твёрже.

– Я должен убедиться, что с ней всё в порядке, – Джордж только отрицательно покачал головой в ответ. – Пап, я не могу отметить её. Моника замужем, и более того, она – человек.

– Нет, это не так.

Мужчина посмотрел на свою мать.

– Она не замужем. И тот мужчина, избивший её – сталкер. И, если верить Кэйтлинн, он даже не её парень. Он преследователь. И, каждый раз, стоило бедняжке где-то задержаться – этот мужчина находил её и громил её дом. Если всё, что ты хочешь от Моники – не больше, чем хороший трах, то тогда твоё присутствие рядом – последнее, что ей нужно.

Хан почувствовал, как запылало его лицо. Он винил во всём Кэйтлинн, но слова матери всё больше и больше охлаждали его пыл. Пара Уокера плохо влияла на Коррин. Мужчина начал было объяснять женщине, что ему не нужен «хороший трах», когда внезапно представил перед собой лицо Моники в тот момент, когда он испивал бы из её тела. И вот теперь у него были большие неприятности.

– Это не имеет значения. Ты должен держаться от неё подальше.

Хан взглянул на своего отца, с его губ почти уже сорвалось грубое «отвали», но это уже происходило раньше – в детстве, когда он был непослушным. Мужчина не помнил, что тогда сделал, но он хорошо запомнил тот поход в сарай – после этого оборотень не мог сидеть ещё несколько дней.

– Я сам найду её, – Хан направился к двери. – И я хочу, чтобы теперь вы не вмешивались в это... Пожалуйста. Мне нужно объясниться перед ней, рассказать, почему мы не можем быть парой, и показать, что я вовсе не сошёл с ума.

Погрузившись в собственные мысли, мужчина стал действовать только во второй половине дня. Моника была где-то там, и у него не было ни единой подсказки, где её искать. Бросив взгляд на дом Рида, оборотень заметил припаркованный у дороги автомобиль брата. Учитывая, что тот вполне мог сотворить своё компьютерное волшебство и найти для него Монику, Хан решил начать именно с него. Всего миг, и лидер группы уже стучал в двери чужого дома, а на его устах застыла хитрая улыбка.

Никто не мог заставить его делать что-то против его воли. Хан всего лишь хотел поговорить с Моникой. Он не собирался заниматься с ней сексом, но не было ни единой причины, по которой ему не следовало с ней говорить. Оборотень просто надеялся, что она не выполнила своё обещание и ещё не прикупила оружие.

Рид был полезен. Он не был в восторге от того, что ему нужно было помогать Хану, пока тот не пообещал, не выдать матери его секрет. Его брат всё же получил работу. Очень хорошую работу, сотрудничая с Кэйтлинн в делах особой важности. Но Рид не мог самостоятельно притащить в дом нужный рабочий стол – ему нужна была помощь.

Потребовалось около трёх часов и ящик пива, чтобы перенести все тяжёлые коробки, получив хоть какой-то результат. Возможно, это и не заняло бы так много времени, не разговорись братья о прошлом и нынешнем деле.

– Теоретически, я не могу отследить кого-то на своём компьютере с их оборудованием – это не совместимо. И поскольку мне не разрешено выходить на их сайты, я должен полагаться только на информацию, которую они мне отправили.

– Где это место? – Рид рассказал ему. – Это на расстоянии одного полёта. Почему бы тебе не слетать туда, и не осмотреть обстановку?

Это было идеальным решением Рида, но не для него самого. В любом из местных отелей никто не регистрировался под именем «Моника». Пока Хан поднимал своё пальто, Рид крикнул, что нашёл её.

– Я просто проверил время регистрации. Ты сказал мне, когда она уехала от тебя, и когда ты добрался до мамы с папой. Это должно было быть не дольше пары минут, после того, как ты зашёл к ним, потому что папа вошёл уже после тебя. Поэтому Моника должна быть где-то рядом. И я нашёл её под именем Престон Монте. Кажется, её фамилия – Престон.

Это было больше, чем было известно Хану. Сев в свой грузовик, мужчина направился в гостиницу. Он понятия не имел, что скажет ей, когда увидит, но ему было нужно прояснить ситуацию. Возможно, мужчина и не хотел, чтобы Моника была его парой, но девушка не должна думать, что он такой же ублюдок, как и её сталкер. Оборотень остановился перед гостиницей, прямо в тот момент, когда кто-то вышел из её двери. Хан, не раздумывая, побежал к номеру Моники – он оказался не заперт.

– Я позвонила в полицию. И они сказали, что скоро будут здесь. Я серьёзно. Если ты не уйдёшь отсюда, клянусь, я выслежу тебя и убью.

Хан оглянулся на открытую дверь, затем вновь посмотрел на створку ванной, откуда доносился голос. Это был тот мудак, который ранил её. И он вновь нашёл Монику. Боуэн подошёл к двери и постучал. Престон закричала, и это отрезвило Хана, удержав от того, чтобы выломать дверь и прийти ей на помощь.