— Арколь, я, пожалуй, спасу тебя от неминуемого поражения. Пожалуйста, пойди присмотри за приготовлением стотравного эликсира, не перегрелся бы, как в прошлый раз, — аш-Шудах выразительно посмотрел на ученика и тот, отвесив наипочтительнейший поклон, удалился.

— Угодно партию в махшит? — осведомилась Амариллис, ставя фигурки в первоначальный порядок.

— Угодно поговорить с тобой, дева. Не красней, о твоем ночном визите я не скажу более ни слова. Речь пойдет о твоей дальнейшей судьбе.

— Вот как, ни больше, ни меньше?

— Именно так. И за что только Вседержитель ниспослал тебя на мою голову…

— За грехи, наверное…

— Я столько не грешил. С Арколем было понятно сразу — он маг, маг по рождению и призванию. А что мне делать с тобою — ума не приложу. Замуж тебе еще рано, к магии нет ни малейших способностей…

— Зато я хорошо вышиваю… а танцую еще лучше.

— Что ж… давай проверим. Сегодня вечером нас ждут в школе танцев при храме Нимы. Не струсишь?

— Еще чего… — и Амариллис задрала подбородок вверх. На самом же деле она не на шутку испугалась. При храме Нимы Сладкогрудой, одной из наиболее почитаемых в Иреме второстепенных богинь, была знаменитая школа танцовщиц, попасть в которую было едва ли не сложнее, чем в сокровищницу властителей Шаммаха.

Храм Нимы находился на одном из многочисленных холмов Харута; изящное, невесомое здание бело-розового мрамора окружал тщательно ухоженный сад. Амариллис шла по дорожке, посыпанной золотистым песком, рассматривала затейливый узор на плаще идущего впереди аш-Шудаха и тщетно старалась побороть дрожь в коленках. Наконец они оказались перед фронтоном храма, украшенном скульптурными изображениями нежнорукой Нимы и ее весьма многочисленных возлюбленных в самых замысловатых позах… некоторые из них были вполне пристойными, а некоторые входили в прямое противоречие с законом земного тяготения. Они поднялись по гладким каменным ступеням и оказались в прохладной зале, где их уже ждала госпожа Эниджа, хозяйка школы танцев. Эниджа — немолодая, сухопарая, прямая как спица шаммахитка — почтительно поздоровалась с аш-Шудахом, не обратив ни малейшего внимания на замершую у входа девушку. Обменявшись с магом несколькими фразами, она ненадолго вышла и тут же вернулась, неся в ладони прозрачный кристалл размером с каштан. С поклоном передав его аш-Шудаху, танцмейстерша подошла к Амариллис и приветливо обратилась к ней:

— Добро пожаловать, дитя мое. Твой господин сказал мне, что ты никогда не училась танцу специально, и это даже хорошо — не придется устранять ненужные навыки…Пожалуйста, просто покажи мне, как танцуют у тебя на родине… но сначала напой мелодию, под которую ты хочешь танцевать.

— Здравствуйте, госпожа Эниджа… а кому напеть, вам?

— Нет, не мне, а вот этому камешку, — и Эниджа указала на кристалл, который рассматривал маг.

Амариллис подошла к аш-Шудаху, приняла от него сверкающий камень и ободряющую улыбку, смущенно улыбнулась в ответ и, подумав немного, пропела припев одной песенки, которую слышала еще от бабушки.

— Ми-а-мо… ла-ла-лей… ми-а-мо-ла…

Кристалл неожиданно задрожал в ладони Амариллис и мгновенно взлетел в воздух, застыв на уровне глаз девушки. От неожиданности она ойкнула и отпрянула в сторону.

— Не бойся… — это говорил аш-Шудах, — Хранитель Мелодий принял тебя, это очень хороший знак. Теперь надо лишь вспомнить и почувствовать ту музыку, которая тебе нужна… и танцевать.

Амариллис собралась с духом, вышла на середину залы; кристалл же следовал за нею, слегка покачиваясь в воздухе. Девушка вздохнула, расправила плечи, повела перед собой руками, словно раздвигая невидимый занавес — и в этот момент зазвучала напетая ею мелодия, и она, не в силах сопротивляться ее нежной силе, начала двигаться. Сначала несмело, потом все легче и быстрее; ее руки действительно становились похожи на ивовые ветви, о которых пелось в песне, — гибкие, манящие, тонкие, а тело словно клонилось под порывами весеннего ветра… Совершенно забыв о двух своих зрителях (да и о цели визита тоже), Амариллис порой начинала подпевать кристаллу и самозабвенно кружилась по зале, как когда-то кружилась по зеленым лугам Свияра. Она действительно очень любила танцевать… еще в той, прошлой, жизни ее не раз выбирали королевой хоровода и любой парень мечтал встать с нею рядом под задорные звуки музыки, чтобы крепко, обеими руками взяв за талию, поднимать ее высоко-высоко, и принимать затем в свои объятия… а потом, под финальные переливы колокольчиков, всласть накружить на руках… Музыка затихла, и девушка остановилась, растерянно опустив руки.

— Вы были совершенно правы, о многославный. Я принимаю вашу воспитанницу в школу, — госпожа Эниджа улыбалась и выглядела очень довольной. — Прошу вас, пройдем во внутренние покои.

Втроем они прошли через незаметную боковую дверь, миновали тенистый дворик и оказались перед небольшим двухэтажным домом, с белоснежными стенами, увитыми темно-зеленым плющом с крупными пурпурными цветками. Из распахнутого окна нижнего этажа доносилась тягучая музыка Шаммаха.

— Вечерние занятия закончатся через несколько минут, — обратилась к своим спутникам Эниджа, — и я смогу познакомить тебя с твоими будущими подругами, — и она ласково дотронулась до плеча Амариллис.

— Ты можешь не бояться, в школе Нимы никто и никого не обижает, за агрессию и нетерпимость наказание одно — исключение. Так что наши девушки предпочитают дружить.

— Я останусь здесь насовсем? — и Амариллис посмотрела на аш-Шудаха чуть ли не жалостно, — Отсылаете, да?

— Не совсем, — усмехнулся в ответ маг, — ты будешь жить здесь, поскольку занятия в школе проводятся каждый день по два раза и из дому ты просто не набегаешься. Но раз или два в неделю ты сможешь приходить домой, и уж так и быть, на это время я буду отпускать Арколя, дабы вы не умерли в разлуке. Но на ночь будешь возвращаться сюда. Мне так будет спокойнее.

— Учитель… — и Амариллис мучительно покраснела.

- Итак, решено. Благодарю вас за оказанное доверие, о достойнейший, — и госпожа Эниджа раскланялась с аш-Шудахом, — Проходи, Амариллис. Школа Нимы ждет тебя. — И она жестом пригласила Амариллис войти.

Уже после того, как девушка прошла в дверь, шаммахитка обернулась к магу и укоризненно сказала:

— Ты мог бы быть с нею поласковей. И уж тем более обойтись без намеков при посторонних. Ладно уж, не извиняйся… я прослежу за девочкой, — и она вошла в дом.

Амариллис стояла на пороге довольно большой залы, занимавшей почти весь первый этаж школы. Одна стена была сплошь зеркальная, и в ней отражалась зелень кустов, заглядывавших в окна на противоположной стене, пол был деревянный, отполированный до блеска, и на нем, на маленьких шелковых подушечках сидело несколько девушек, одетых в одинаковые светло-желтые туники до середины бедра и легкие неширокие шаровары. При появлении госпожи Эниджи они встали.

— Девочки, урок закончен. Присядьте и отдохните, — и она легонько подтолкнула Амариллис вперед.

— Принимайте новую подругу. Назовитесь, как того требуют наши правила, и ступайте все вместе в купальню. Лалик, присмотри за новенькой на первых порах.

Эниджа уселась на одну из подушек, подтолкнув к Амариллис такую же.

— Меня зовут Гинивара, я из северного Нильгау, — у этой девушки была ярко-бронзовая кожа, резкие и красивые черты лица, длинные черные волосы забраны в два хвоста высоко над ушами, глаза смотрели приветливо и проницательно, — я будущая жрица Калима, и обучаюсь священному искусству танца, дабы достойно исполнять свои обязанности. Добро пожаловать, сестра.

— А я — Лалик, — улыбнулась Амариллис изящная смугленькая шаммахитка с волосами, заплетенными в десять кос (каждая до пояса) и симпатичным веселым личиком, — дочь Ирема Многодивного. Я здесь, чтобы суметь порадовать своего господина, первого советника Властителя Шаммаха, да продлит Вседержитель его век и да сохранит его расположение к моему ан-Нуману!