Агамемнон

С троянцами он говорить не любит

Наедине.

Эней

А я пришел из Трои

Не для того, чтобы шептаться с ним:

Я разбужу его, как трубным гласом,

Когда заговорю.

Агамемнон

Так говори:

Царя будить не нужно - он не дремлет.

Он бодрствует, троянец, сам он это

Сказал тебе сейчас!

Эней

О, громче, трубы!

Пусть медный голос ваш разбудит сонных,

И пусть узнает ныне каждый грек,

Что хочет Троя заявить открыто.

Великий Агамемнон! Есть у нас

Царевич Гектор, смелый сын Приама,

Давно уж он томится перемирьем

И вот сегодня, мне вручив трубу,

Велел сказать вам всем: "Цари! Вожди!

Коли еще найдется грек отважный,

Который честью крепко дорожит,

В ком жажда славы больше страха смерти,

Кто доблестью украшен и отвагой,

Кто верен милой и, ее любя

(На деле, а не только на словах),

Во славу красоты ее способен

Сразиться с ним - того отважный Гектор

На поединок гордо вызывает:

И грекам и троянцам громогласно

Заявит он, что та, кого он любит,

Верней, прекрасней и разумней жен,

Которых любят и ласкают греки.

Он вызывает пред стенами Трои

Любого грека, верного любимой,

А ежели такого не найдется,

Он разгласит, что греческие жены

Уродливы, глупы и темнокожи

И ни любви, ни подвигов не стоят:

Вот все, что Гектор мне велел сказать.

Агамемнон

Любовникам сказал ты эти речи,

Эней отважный; те, кто сердцем нежен,

Остались по домам, а мы - солдаты,

Но жалок воин тот, в чьем сердце нет

Любви. Дадим мы Гектору ответ.

Смельчак найдется; если ж не найдется,

Со мной сражаться Гектору придется!

Нестор

Скажи ему от Нестора, который

Был мужем в дни, когда, еще младенцем,

Дед Гектора грудь матери сосал,

Скажи ему, что, если не найдется

Меж греков мужа с пламенной душой,

Я спрячу серебро моих седин,

На руки слабые надену латы

И встречусь с ним, чтоб гордо заявить,

Что дева, мной любимая когда-то,

Была прекрасней бабушки его

И целомудренней всех дев на свете!

И вызов юности его кичливой

Я смою кровью старческой своей!

Эней

Да не допустит небо этой битвы!

Улисс

Аминь!

Агамемнон

Позволь, Эней высокородный,

Тебя в шатер наш ввести, а там

Пускай Ахилл твои услышит речи

И уж затем узнает каждый грек.

Меж тем ты попируешь с нами вместе:

Знай, как встречает благородный враг!

Все, кроме Улисса и Нестора, уходят.

Улисс

О Нестор!

Нестор

Что, Улисс?

Улисс

Во мне зерно чудесной мысли зреет,

А ты мне помоги ее родить.

Нестор

Какая ж это мысль?

Улисс

А вот какая:

Тупые клинья узловатый пень

Раскалывают; гордость и надменность

Ахилла всем становятся несносны;

Их следует немедля истребить,

Не то они нам могут нанести

Непоправимый вред.

Нестор

Но что же дальше?

Улисс

Надменный вызов Гектора, который,

Казалось бы, к любому обращен,

Касается лишь одного Ахилла.

Нестор

Ты прав. Его намеренья ясны.

О них совсем не трудно догадаться

И даже не такому, как Ахилл,

Будь мозг его, как Ливия, бесплоден.

Хотя - тому порукой Аполлон

Поистине он сух, но дар сужденья

Ему отнюдь не чужд, и сможет он

Понять, что Гектор вызовом желает

Его задеть.

Улисс

И раздразнить его?

Нестор

Ах, если б так случилось! Кто из греков

У Гектора отнять способен честь,

Как не Ахилл! Хоть будет эта битва

Лишь состязаньем, в ней глубокий смысл.

Троянцы здесь отведают, пожалуй,

Одно из наших лучших блюд. Поверь,

Улисс, могло бы многое зависеть

От этого жестокого сраженья.

Его успех решит судьбу и славу,

Успех иль неудачу всей войны.

О, в этих смутных контурах провижу

Я очертанья грозные событий,

Нам предстоящих. Каждому понятно,

Что тот, кто будет с Гектором сражаться,

Избранник общий наш, и выбор сей

Сам по себе является наградой.

Все лучшее, что есть в любом народе,

Процеженное в колбах естества,

Является в герое, но зато,

Когда его постигнет неудача,

Ликует враг, как будто весь народ

В нем собственное терпит пораженье.

Так руки, направляя острый меч

И посылая стрелы, отвечают

За действия меча и стрел.

Улисс

Прости!

Вот потому-то и нельзя Ахиллу

Сражаться с Гектором. Покажем, Нестор,

Как мудрые купцы, плохой товар,

Чтоб сбыть его скорее; а с хорошим

Не следует спешить. Не соглашайся,

Чтобы сражался с Гектором Ахилл:

Их встреча может быть и нашей славой

И нашим величайшим посрамленьем!

Нестор

Я зреньем слаб: не вижу в этом смысла...

Улисс

Та слава, что досталась бы Ахиллу,

Не будь он горд, была бы нашей славой.

Но он теперь заносчив стал не в меру,

А лучше уж от солнечного зноя

В пустыне африканской изнывать,

Чем изнывать от дерзкого презренья

Ахилла победителя. Однако,

Будь он троянцем смелым сокрушен,

Сокрушена была б и наша слава

В лице его. Нет! Лучше так подстроим,

Чтоб увалень Аякс пошел сражаться

С надменным Гектором. Ведь и Аякс

Силен и смел не менее Ахилла.

Его мы как героя вознесем,

Полезно это будет мирмидонцу:

Уж очень возгордился он, и шлемом

Касается чуть-чуть не до небес.

Когда б Аякс - тяжелый, туповатый

Сумел героя Гектора сразить,

Его мы расхвалили бы согласно;

А если он окажется сраженным,

Спокойно примет каждый эту весть,

Уверенный, что есть у нас герои

Получше. Так успех иль пораженье

Аякса нам на пользу потому,

Что спесь собьет Ахиллу самому.

Нестор

Теперь, Улисс, я начал понимать

Совета твоего глубокий смысл.

Но поглядим, что скажет Агамемнон:

Два пса смирят друг друга, ибо злость

Их гордости для них обоих - кость.

Уходят.

АКТ II

СЦЕНА 1

Другая часть греческого лагеря.

Входят Аякс и Терсит.

Аякс

Терсит!

Терсит

А что как вдруг Агамемнон покроется чирьями?

Аякс

Терсит!

Терсит

А что как эти чирьи вдруг лопнут? Может, тогда и сам он лопнет, и все лопнет? То-то было бы здорово!