Идет ли речь об экономике, управлении или политике – структуры или системы становятся тем, что они есть, через людей, которые применяют и развивают их.

Короче говоря, даже лучшая в мире организация не может компенсировать роковой дефицит талантов и личностей.

С другой стороны, хорошо продуманные структуры, четкое разделение функций позволяют избегать изматывающих конфликтов, повышают результаты коллектива – это относится к индустрии, политике, науке и к спорту тоже.

Не существует уважительных причин того, что подобных результатов не смогли добиться в футболе. А начать следовало бы с национальной сборной. Думаю, что пришло время преодолеть дилетантизм в организации, быть может, сделать это даже с помощью советников и делового мира: новые структуры должны возникнуть!

Еще в прошлом это, возможно, и не было так необходимо, потому что тогда недостатки в организации компенсировали яркие личности.

Вспомним о славном послевоенном времени. Западная Германия явила миру футбольное чудо, стержнем его был легендарный Зепп Гербергер. Я слишком молод, чтобы судить об этом по собственному опыту, но считаю, что футбол в то время не требовал такой полной самоотдачи, такого внимания к себе.

Величайшая заслуга Гельмута Шена состоит в том, что при нем футбол как спорт прочно вошел в нашу повседневную жизнь. Как тренер он почти недосягаем. С присущими ему умом и авторитетом он умел разрешать и организационные, и психологические проблемы внутри сборной. В его распоряжении была великолепная команда. Шену посчастливилось руководить выдающимися игроками в лице Франца Беккенбауэра, Зеппа Майера, Герда Мюллера и Вольфганга Оверата. Он словно дирижировал оркестром, составленным из очень одаренных солистов. Ансамблем, который и при начинающем дирижере прекрасно бы выступал.

После чемпионата мира 1974 года сборную покинули Мюллер, Оверат, Брайтнер (позднее он вернулся) и Грабовски. Таким образом, распалось это неповторимое созвездие. И хотя желание достичь такой же гармонии между тренером и игроками существует и поныне, исполнить его с тех пор не удавалось никому.

Юппу Дервалю пришлось создавать свою команду. Она провела поначалу 23 матча без поражения. Команда демонстрировала фантастически красивый футбол, в большинстве случаев играя против очень слабых соперников. Разрушительным следствием этого явилась эйфория. Дерваля воспевали на каждом шагу, а многие игроки ставили его на одну ступень с Гельмутом Шеном. Но Дерваль был уязвим, его авторитет оказался небесспорным. Он был попросту слишком приличным для всех нас, настоящим своим парнем, всегда пытался создать добрую демократичную атмосферу. Он обращался к благоразумию игроков и ничего не хотел им навязывать. Извините, но, к сожалению, так подобные дела не делаются. Набитые шишки были неизбежным следствием.

Подход не срабатывал: только очень сильный и независимый тренер может позволить себе доверительность внутри команды. При условии, если его авторитет признает капитан. У Шена с Беккенбауэром такое было возможно, потому что между ними существовали полные взаимного уважения отношения отца и сына. Это счастливое совпадение и, пожалуй, большая редкость. Напротив, тандем Дерваль – Румменигге был несчастливым. Оба уже своею аморфностью были слишком похожи друг на друга. И оба не пользовались настоящим авторитетом. Брайтнер, третий человек в команде, взял верх и сумел превратить дни на Шлюкзее в «мадридские ночи».

Сегодняшнее положение в команде безусловно лучше. Но и оно ненадежно. Несмотря на все свои спортивные, технические и человеческие достоинства, Франц Беккенбауэр для нас скорее старший брат, чем серьезный авторитет. До чемпионата мира 1986 года капитаном сборной был Румменигге. Из-за его почти дипломатической скрытности и страха перед конфликтами Беккенбауэру пришлось слишком часто и без всякой надобности попадать в затруднительные ситуации. Необходимо было иное распределение обязанностей, его нужно осуществить как можно скорее сейчас.

Могу представить себе, что капитан сборной выполняет более важные функции, чем тренер. Конечно, для этого нужен иной расклад внутри команды. В ней должен появиться генеральный менеджер, такой, как Франц Беккенбауэр, а тренером может стать не столь известная личность, но хороший знаток футбола. К капитану переходит часть задач, которые прежде решал тренер. Таким образом был бы восстановлен старый, традиционный порядок внутри команды: дисциплина, неукоснительное следование намеченной тактике на футбольном поле… За успех готов поручиться.

Тренер отвечал бы в дальнейшем за физическую форму, технику, выполнение командой тренировочного плана. А все, что касается психологической подготовки игроков, поощрений и наказаний, все, затрагивающее личное, должны поделить между собой капитан и тренер. Высшей инстанцией для принятия всех решений оставался бы генеральный менеджер. Инстанцией неоспоримой, ибо он выдерживает дистанцию и видит перспективу.

В самых прекрасных из моих снов я вижу в кресле генерального менеджера Беккенбауэра. Однако Францу, по-моему, снится совсем другое. Менеджера он видит в Гюнтере Нетцере, а второго тренера в Берти Фогтсе – как своего рода поставщиков внутри организации, где он, Франц, оставался бы тренером. Эта версия, точнее идея, кажется, не находит поддержки нашего НФС. Но даже если Францу и удастся его «реформа», это будет означать лишь половинчатое решение всей проблемы.

В любом случае я хотел бы как капитан сборной раз в месяц встречаться и говорить с тренером – генеральным менеджером Беккенбауэром. Я хочу служить связующим звеном между руководителем, менеджером и командой. А это возможно лишь в том случае, если я буду информирован обо всем.

Капитану принадлежит ведущая роль в клубе и в сборной. Он в ответе за поступки игроков и не вправе столь наивно, как это делал Дерваль, брать на веру все. Безоглядно верить в то, что это честь – быть игроком сборной и что избранные приложат все усилия, чтобы добиться успеха, детская наивность.

В 1982 году на чемпионате мира Дерваль вдруг понял – слишком поздно, – что каждый на корабле делает лишь то, что считает для себя подходящим.

Его авторитет в глазах игроков и футбольных функционеров улетучился. НФС командовал им, НФС определял, когда и куда ему ехать, в каком отеле остановиться и т. д.

Дерваль деградировал до исполнителя приказов, перестал быть личностью, с которой считаются. Мы любили его, но не боялись и не уважали.

Недисциплинированным, слабовольным и просто ленивым игрокам было нечего бояться – наказание им не грозило никогда. Это было началом конца.

Лично я, вероятно, меньше всего страдал от дефицита руководящих указаний. В принципе я вообще не нуждаюсь в тренере. Знаю, что для меня нужно, и мне вполне достаточно занятий с тренером вратарей. Я в курсе нашей общей игровой стратегии, кое-что понимаю в ней и как голкипер не обязательно должен участвовать в ее реализации. Не нуждаюсь в том, чтобы кто-нибудь присматривал за мной. Я научился определять сам, когда мне пора спать, что следует есть и пить, когда и в какой степени я могу нарушить этот порядок. Но многим игрокам помоложе необходим своего рода «старший брат», который поддерживал бы их дисциплину. Не фельдфебель, а капитан, перед которым они испытывают стыд за малейшие отклонения в своем поведении.

Тренер же нынешнего поколения футболистов, напротив должен быть занят совершенно иными вещами. Он не может и не обязан взваливать на себя все. Ему следует быть техническим директором – создавать условия, определять тактику и ничего больше. Функции генерального менеджера, на мой взгляд, совершенно иного характера. Он должен воспринимать игроков как коллектив взрослых людей, которые стремятся дискутировать, критиковать, как и всякие полноправные граждане. Но когда дело доходит до решений, то принимает их он.

Как и прежде, я вижу во Франце Беккенбауэре человека, которому по плечу быть тренером национальной сборной. Особенно с тех пор, это глубоко личное мое мнение, как он был научен собственными ошибками. Хотя во время мексиканского чемпионата в нем обнаружились ранее никому не известные слабые стороны.